Ангел тьмы - Калеб Карр

Его прервала пара звуков: раскат грома с неба и звон телефона в буфетной. Я не мог и не могу точно сказать, почему, но по какой-то причине совпадение этих двух звуков напомнило мне, что Эль Ниньо до сих пор на улице, за работой, и я до сих пор не получил от него никаких известий. Поняв это, я перестал плакать и постарался подняться на ноги.

— Лучше я отвечу, — сказал я и направился к буфетной. — Это, наверное, Эль Ниньо — я оставил его следить за берлогой Пыльников.

— Стиви!

Я остановился, обернулся и увидел, что доктор по-прежнему пытливо смотрит на меня — сочувственно, но с каким-то явным намерением.

— Если не можешь продолжать, никто винить тебя не станет. Но если решишь идти дальше, помни, что собой представляет наша работа.

Я лишь кивнул, прошел в дом, миновал кухню, взял трубку и отогнул рупор:

— Ну?

— Сеньорито Стиви? — Так и есть, звонил Эль Ниньо — голос его по-прежнему был очень деловит и сосредоточен. — Есть новости о твоей подруге?

Я вздохнул, пытаясь сдержать новые слезы:

— Эта женщина добралась до нее. Девушка умерла. Мистер Пиктон тоже.

Эль Ниньо тихо пробормотал что-то на неизвестном мне языке: не по-английски, не по-испански, и я решил, что это родной язык его народа.

— Значит, — продолжил он после секундной заминки, — жажда справедливости возросла. Прошу за это прощения, сеньорите Стиви.

— Где ты?

— В конюшнях напротив дома этой женщины. Она вернулась туда с маленькой Аной. Я заплатил человеку здесь, чтобы взять его телефон.

— А Пыльники?

— Повсюду на улице.

— Тогда ничего не предпринимай, — велел я. — Если видишь хоть кого-то из них, значит, есть еще больше, но их ты не видишь. Не показывайся.

— Да. Но если случай настанет — она умрет, да?

Оглянувшись в кухню, я увидел, что туда вошли доктор и мисс Говард. Они смотрели на меня, пока я разговаривал, и, кажется, прекрасно знали, кто на другом конце линии.

— Об этом не знаю, — сказал я, глядя на доктора.

— Но, сеньорита Стиви, — твоя подруга умерла…

— Знаю. Но это может быть сложнее, чем мы думали. Нам надо понять — понять, почему она все это делает.

Абориген на миг задумался и вздохнул, прежде чем ответить:

— Говорю тебе, сеньорита Стиви, — в джунглях в своих странствиях я видел, есть крестьяне, что живут рядом с логовами и охотничьими землями тигров. Некоторые из этих тигров убивают людей — некоторые нет. Никто не знает, почему. Но все знают, что тигры, которые убивают, должны умереть, — потому что раз напившись крови человека, они не могут от нее отвыкнуть.

Я не знал, что ему ответить: половина меня понимала, что в его словах при всем их ужасе есть вполне внятный смысл…

— Сеньорита Стиви? Ты там?

— Я здесь.

— Пойдешь со мной охотиться на тигра или будешь стараться «понять» его?

Я снова покосился на доктора, даже при всем своем горе понимая, как должен поступить.

— Не могу, — сказал я и отвернулся, чтобы доктор и мисс Говард меня не услышали. — Не могу с тобой пойти. Но ты иди. И больше не звони сюда — они постараются тебя остановить.

Наступила очередная пауза; потом Эль Ниньо заговорил:

— Да. Оно так и лучше. Не нам решать, каков путь — только боги и судьба могут определить, кто достанет ее первым. Я понимаю тебя, мой друг.

— Ага, — прошептал я. — Я тоже тебя понимаю.

— Надеюсь, еще увижу тебя снова. А если нет — помни, я до сих пор ношу одежду, что ты мне дал. А когда ее надеваю, вижу твое лицо и чувствую твою дружбу. Я горжусь этим.

От этих слов я чуть было снова не разревелся.

— Мне пора идти, — проговорил я и повесил трубку на маленький крючок, прежде чем Эль Ниньо успел сказать хоть что-нибудь еще.

— Абориген? — спросил Доктор.

Я кивнул и вышел в кухню:

— Она на Бетьюн-стрит. Вернулась туда с Аной. Но все окрестности кишат Пыльниками.

— Ясно. — Доктор начал расхаживать вокруг кухонного стола. — Она вернулась в дом просто собрать вещи? Или избавиться от ноши в виде Аны Линарес в безопасности своего потайного убежища? — Несколько секунд поразмыслив, доктор грохнул кулаком по столу: — Как бы там ни было, время у нас вышло — кризис последует сегодня вечером. Если Маркусу повезет, воспользуемся всей мощью Полицейского управления и проникнем в дом. Если же нет…

— Но даже если и повезет, — добавила мисс Говард, — можем ли мы быть уверены, что она не причинит ребенку вреда до нашего прихода? Или пока мы будем пытаться войти?

— Мы ни в чем не можем быть уверены, — отрезал доктор. — Но должны постараться и сделать все возможное. Памятуя об этом, Сара, предлагаю тебе позвонить сеньоре Линарес. Сообщи ей, что нам настало время действовать и что результаты этого, возможно, не порадуют ее мужа. Может, ей захочется оказаться где-нибудь в безопасности, не у себя дома.

Кивнув, мисс Говард подошла к телефону как раз в тот момент, когда в кухню вошел Сайрус и положил мне на плечо сильную, успокаивающую руку.

— О — Сайрус, — продолжил доктор. — Думаю, без твоего великолепного кофе не обойтись — сон нам в ближайшее время не светит, а вот светлая голова как раз понадобится.

— Да, сэр, — ответил Сайрус. Потом взглянул на меня. — А тебе, должно быть, хватит времени чуток отдохнуть, Стиви. Мог бы воспользоваться.

Я помотал головой.

— Не хочу спать, — заявил я, вспоминая, что случилось, когда я задремал в прошлый раз. — Только все равно сделай этот кофе покрепче.

— Само собой, — согласился Сайрус. — И, доктор, вот еще что — детектив-сержант просил передать вам, что поехал в штаб-квартиру поддержать брата. Сказал, беспокоится, что так все долго.

— Как и я, — заметил доктор, взглянув на часы. — А на первый взгляд вроде бы казалось таким простым вопросом. Как и столь многое в этом деле…

Я чувствовал, что еще не вполне готов обсуждать подробности предстоящего нам, и потому побрел наверх, где и обнаружил в гостиной мистера Мура. Он развернул одно из мягких кресел доктора к окну, которое открыл, чтобы как следует полюбоваться грозой, продолжавшей месить город. Я плюхнулся на ближайший диван и присоединился к нему в тихом наблюдении за сотрясаемыми ветром деревьями Стайвесант-парка.

— Адская буря, — пробормотал я, заметив, что лицо мистера Мура переполняют те же печаль и смятение, что пожирали мою собственную душу.

— Адское лето, — отозвался он. — Только в этом богом проклятом городе погода всегда безумна… — И на несколько быстрых секунд обернулся ко мне: — Мне правда очень жаль, Стиви.

— Ага. Мне тоже. Ну, насчет мистера Пиктона.

Мистер Мур кивнул и шумно выдохнул, покачав головой.

— Значит, теперь нам положено поймать эту женщину, — буркнул он. — Поймать ее и изучить. Да только что-то у меня душа совсем к другому лежит.

— И у меня, — согласился я.

Он воздел палец, будто выговаривая разъяренным небесам:

— Руперт никогда не верил, что об убийцах можно хоть что-то вызнать после их поимки. Он говорил, это все равно что пытаться изучить охотничьи повадки диких зверей, наблюдая за кормежкой в зверинце. Он бы первым сказал, что мы должны прикончить эту тварь, окажись у нас шанс.

— Это еще может случиться, — пожал я плечами. — Эль Ниньо до сих пор где-то там. И он не остановится и не станет спрашивать ее, почему она делает то, что делает. Все, что ему нужно — меткий выстрел, когда на руках у нее не будет ребенка.

— Надеюсь, у него получится, — решительно бросил мистер Мур. — Или, коли уж на то пошло, у меня.

Я снова посмотрел на него:

— В самом деле считаете, что сможете убить ее?

— А ты? — отозвался он, доставая сигарету.

Я пожал плечами:

— Уже думал об этом. Если ей суждено умереть, вместо меня может оказаться какой-нибудь электрик из Синг-Синга. Но… Я не знаю. Никого ведь не вернуть.

Мистер Мур прикурил сигарету и выдохнул дым.

— Знаешь, — вымолвил он с по-прежнему грустным, но теперь еще и раздраженным лицом, — я всегда ненавидел эти слова.

Следующие минуты мы сидели тихо, вздрагивая всякий раз при новом оглушительном раскате грома или ударе молнии словно бы в самое сердце города. Потом к нам присоединилась оставшаяся троица, Сайрус принес кофейный сервиз и поставил его на коктейльный столик на колесиках. Доктор достаточно хорошо видел, как настроены мы с мистером Муром, и потому не стал сразу начинать разговор о каких бы то ни было планах, так что еще с полчаса мы просто пили кофе и смотрели на грозу — пока из-за поворота внизу не показался двухколесный экипаж, а из него — два детектив-сержанта. В кэбе они, вполне очевидно, бранились, и не прекратили, даже войдя в дом: кажется, дела в городе были не ахти.

— Это трусость! — втолковывал Маркус, после того, как осторожно улучил момент сказать мне, как сожалеет о Кэт. — Абсолютная трусость! О, конечно, они санкционируют ордер, вот только если арест женщины означает стычку с Пыльниками, им это неинтересно!