Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хагбарт дождался, когда у Карли закончится приступ тошноты, осторожно сплюнул и ткнул большим пальцем вправо, на далекие очертания Фюна и лежащего за ним Сьелланда.
– Настоящие подонки, – коротко сказал он. – Твои друзья Рагнарссоны. Там их цитадель, Бретраборг, и даже сам византийский император предпочел бы не встречаться с ними в открытом море. Не беспокойся, – добавил он, – насколько я знаю, Змеиный Глаз со всем флотом ушел искать тебя на юге и до сих пор не вернулся. А если вернулся, то сейчас появится вон из-за того мыса. Или они могли выстроиться там, впереди, в цепь от берега до берега.
Даже после того, как они благополучно миновали все опасности пролива Скагеррак и пошли под боковым ветром в десяти милях от протяженного побережья Южной Швеции, рассказы Хагбарта свелись к длинному перечню биографий ловцов удачи: король восточных гётов Тейт, король западных гётов Вифиль, вольные пираты с островов Вёдер, флотилия отчаянных ребят из Смоланда, по слухам пытающих счастья где-то в норвежской стороне, король Крестьянских Усадеб Хьялти и постоянная угроза – по крайней мере, так утверждал Хагбарт, хотя Шеф подозревал, что тот нарочно запугивает, – угроза, что безжалостные короли западных фьордов не пойдут, как обычно, грабить Ирландию и острова Северной Атлантики, а решат потрясти шведов, которых они ненавидят.
– А что, – спросил однажды Карли, побледневший от морской болезни и переживаний, – в вашей стране любой может объявить себя королем?
– Ну, не совсем уж любой, – абсолютно серьезно отвечал ему Хагбарт. – Хорошо, если он объявит себя богорожденным и многие это подтвердят. Скажем, для начала мы, жрецы Пути. Есть, правда, такие, кто слишком горд, чтобы врать о своем происхождении, например ярлы Хлатира; если они от кого-то и происходят, то, наверно, от троллей. Но, как правило, коли ты можешь собрать флот, хотя бы кораблей шестьдесят, и захватить клочок земли, хотя бы в несколько квадратных миль, вроде Бретраборга, – Рагнарссоны отобрали его у старого короля Кольфинна со Сьелланда и отказались вернуть, – тогда пожалуйста, объявляй себя королем. Морским конунгом – так это здесь называется.
– И как же здесь становятся королями? Конунгами Крестьянской Усадьбы, Малых Земель, Средней Кучи или Дальнего Хлева? – спросил Шеф, которого нескончаемые опасности привели в желчное настроение.
– Надо, чтобы тебя признал тинг, – сухо ответил Хагбарт. – Самый простой способ – выйти на площадь и сказать, что ты король и будешь собирать со всех налоги. Если уйдешь оттуда живым, то ты почти наверняка король. Богорожденный или нет – дело десятое.
Напряжение спало только на рассвете того дня, когда Хагбарт, внимательно обозрев горизонт в первых лучах солнца, объявил, что они вошли в воды королей Норвегии – Олафа и Хальвдана.
– Королей Норвегии? – переспросил Шеф.
– Короли Западного и Восточного Фолда, – ответил Хагбарт. – Каждый сам по себе, но правят вместе. И не смотри так. Как насчет тебя с Альфредом? Вы ведь даже не братья. Сводные братья, если уж на то пошло.
Дальнейший спор не состоялся из-за появления со всех сторон многочисленных судов, каждое раза в полтора больше «Орвандиля», с развевающимися длинными вымпелами. Шеф уже достаточно поднаторел в морском деле, чтобы признать корабли, предназначенные только для береговой охраны, не приспособленные для дальнего плавания и штормовой погоды из-за составного киля, но перевозящие в коротком рейсе сотню воинов – благодаря отсутствию запаса продуктов и воды. Поскольку ледовые поля сужали проход, корабли сближались и под конец выстроились в колонну, каждый шел в кильватерной струе предыдущего, весла размеренно погружались в темную воду.
* * *
Впереди Шеф увидел то, что можно было бы назвать крупным поместьем: множество бревенчатых хижин и от каждой поднимается столб дыма. В центре возвышалось большое здание, конек и фронтоны которого были украшены рогами. Вдали, вне поселка, у подножия гор, своим зорким глазом Шеф разглядел несколько больших, наполовину скрытых елями строений, некоторые весьма странной формы. Там, где поселок спускался к воде, у пристаней лежали десятки лодок самых разных размеров. А у самой большой и длинной пристани стояли люди, по-видимому встречающая делегация. Или отряд тюремщиков. Шеф с тоской взглянул на островки, густо усыпавшие левую часть залива. До кромки льда не оставалось и пятидесяти ярдов. Дальше несколько сот ярдов до земли, и дымы над каждым островком говорят, что он обитаем.
И каждый находится под властью соправителей, к какому бы Фолду ни принадлежал. Спасения там не найти. Это еще если сердце не остановится в холодной воде. Если не превратишься в ледяную глыбу, когда вылезешь.
Шеф с запозданием сообразил, что вряд ли похож на царственную особу. В этот рейс он отправился в своих неизменных штанах, рубашке и сапогах, которые не снимал уже две недели, с тех пор как выбрался на берег в Дитмаршене: заношенных, пропитавшихся солью и кровью – его кровью и убитого им на отмели викинга. К этой грязи добавились смола, пот и пролитая похлебка. Одежда ненамного хуже той, что Шеф носил на норфолкских болотах в детстве, но викинги, как он заметил, были чистоплотнее англичан – по крайней мере, чистоплотнее английских керлов.
За едой рядом с ним сидел только Карли. Когда они заплыли далеко на север и ветер сделался пронизывающим, Хагбарт выдал пассажирам толстые одеяла, в которые можно было кутаться.
На пристани Шеф различал, в противовес собственному убожеству, алые плащи, начищенное оружие, солнечные зайчики от полированных щитов, а у края воды – сияющую белизну одежд жрецов Пути, соперничающую с белизной окрестных снегов. Шеф безуспешно пригладил волосы, выудил вошь и повернулся за советом к Хагбарту. Но тут же обернулся назад, не веря глазам и не смея радоваться.
На берегу одна фигура возвышалась даже над самыми высокими из встречающих. Да это не кто иной, как Бранд! Пробежавшись взглядом вдоль пристани, Шеф заметил группку людей, которые были настолько же ниже остальных, насколько Бранд выше. И один из них был отмечен алым сполохом – это шелковая мантия бывшего раба Квикки, приберегаемая для особых случаев. Теперь, зная, что искать, Шеф отмечал своих людей одного за другим. Впереди Бранд, за ним Гудмунд Жадный, позади них сгрудились Квикка, командир алебардщиков Озмод и их люди. Шеф снова взглянул на белые ризы и мантии жрецов Пути, стоявших на самом краю пристани. Да, Торвин среди них, и Скальдфинн тоже, и Хунд – хотя и затерявшиеся в толпе жрецов, из которых один ростом чуть ли не равен Бранду. И виднелась еще кучка людей, обособленная как от жрецов, так и
