Осенний Лис - Дмитрий Скирюк

Все стихло. Некоторое время все четверо молча смотрели вниз, на улицу.

— Спасибо, — наконец сказал Жуга.

Варяг медленно повернулся к нему. Покосился на свой топор, потрогал пальцем лезвие.

— Знаешь, ты был прав, — задумчиво проговорил он. — В одиночку здесь не справиться.

— Пошли вниз, — устало сказал Золтан.

Когда они выбрались на улицу, вокруг упавшего тела, оживленно обсуждая происшедшее, уже толпились запоздалые прохожие. Жуга вздохнул — похоже, славы у корчмы теперь прибавилось.

Возле трупа сидел невысокий подросток в зеленом, с арбалетом в руках. Завидев его, Яльмар ускорил шаг.

— Зерги! — изумленно воскликнул он. Линора вздрогнула. — Что ты здесь делаешь?

— Зашла повидаться. — Подросток, на поверку оказавшийся девушкой, привычно откинул волосы со лба. Прищурился. — Привет, Жуга.

— Здравствуй, — молвил травник. — И — спасибо. Ты по-прежнему хорошо стреляешь.

— Приходится, — пожала та плечами. Посмотрела на Золтана, на Линору. — Яльмар мне сказал, что ты в городе, я и решила зайти, а тут… — Она оглядела собравшихся. — Кто это с тобой?

Аннабель вскинула голову. Глаза ее блеснули.

— Меня зовут Линора, — голос девушки звенел, как лед, и Жуга почувствовал, что назревает гроза.

— Я Коркан, — коротко сказал ей Золтан Хагг.

Зерги пихнула носком сапога распластанное на брусчатке тело.

— Хм… Кто такой?

Убитого перевернули на спину. Как травник и предполагал, он тоже не имел с Охотником ничего общего, разве что тоже был высоким.

— Доппельгангер, — сказал Золтан.

— Что?

— Двойник. — Он поднял взгляд на травника. — Мертвяк, а поверху Личина. Что-то навроде упыря.

— Навряд ли, — помрачнев, ответил тот. Присел возле убитого на корточки. — Сдается мне, здесь кое-что похуже… Он ведь не просто стал похож, он сделался таким же, как Охотник. При том еще ведь оба — мертвые… — Жуга взъерошил пятерней рыжие волосы и сморщился, словно от боли. — Бог мой, я и не думал, что такое возможно! Что скажешь, Коркан? Может быть, для этого он и убивал тех… ну, которых вы нашли?

Тот не ответил, молча наблюдая, как девушка в зеленом выдирает из глазницы убитого свою стрелу. Вытащила, вытерла и сунула в сумку. Зрелище было не из приятных. Хагг нахмурился. Зерги. Это имя ничего ему не говорило. Но вот белая стрела в глазу…

Она сказала Золтану о многом.

Девушка меж тем обернулась к ним.

— Может быть хоть кто-то объяснит мне, что здесь происходит?

Жуга кивнул и медленно направился в корчму. Остальные двинулись следом.

Народ возле корчмы не расходился, опасаясь пропустить что-то интересное, но и внутрь заходить никто не спешил. Дважды приходила городская стража, и дважды Золтан выходил к ним улаживать дела. Тела убитых унесли.

Отмывши кровь, Яльмар первым делом потребовал пива и чего-нибудь съестного.

— Мне надо подкрепиться, — заявил он. — Хег знает, что еще может случиться нынешней ночью. Эй, вы, там! Плачу вдвойне!

Слуги забегали как ошпаренные.

Жуга сидел мрачнее тучи, изредка прихлебывая пиво и украдкой поглядывая на обеих девушек. Зерги и Линора сидели по разные стороны стола, изредка бросая друг на дружку оценивающие взгляды. Гора забот, и без того огромная, пополнилась еще одним кирпичиком, и здесь не могли помочь ни магия, ни меч. Травник вздохнул и повернулся к Золтану.

— Что теперь?

— Нам нельзя здесь оставаться, — ответил тот. — Он выследил нас.

Жуга покачал головой.

— Нам от него не убежать, пока не снимем с Зерги ожерелье, — сказал он.

— Зерги? — Золтан поднял бровь. — При чем тут Зерги?

— Я сказал «Зерги»? — опешил травник. — Черт… Оговорился. Ну конечно же, с Линоры, — он оглянулся на них. По счастью, говорили они тихо, и девушки, всецело поглощенные своими мыслями, ничего не услышали. Яльмар откровенно насыщался, и потому был глух и нем, как жареная рыба. — Надо же! — Жуга потер ладонью лоб и криво усмехнулся. — И впрямь, свихнешься тут… Поверишь ли, впервые я вот так… попал.

— Обычная история. Знаешь, как говорят об этом на востоке? «Нет двух одинаковых ковров, нет двух одинаковых женщин». С каждой все бывает по-другому. Ты не об этом сейчас думай — есть вещи поважнее.

— Да, конечно. Так, о чем бишь я… — Он помолчал, собираясь с мыслями, и после паузы продолжил: — Браслеты с ожерельем — это метка. Без магии, но… черт, как бы это объяснить… Он посылает зов, а ожерелье для него — как зеркало. Пока мы их не снимем, он всегда будет знать, где мы.

— Угу. — Золтан нахмурился. — А снять не получается? Хм… А нельзя нам выследить, откуда он посылает этот зов?

— Навряд ли… Скажи-ка ты мне лучше вот чего: сколько народу он успел убить так, как ты давеча рассказывал?

— Пятерых. А для чего тебе?

— Да так, подумалось вдруг: что, если одного убитого ему хватает в аккурат на одну такую вот «личину»?

— Шайтан! — Золтан вскинулся. — Об этом я не подумал. Тогда, выходит, у него еще три попытки… Хотя, может, ты и не прав. Но если прав, тогда он не придет сегодня ночью: два первых трупа обнаружили недели две тому назад, сам видишь, сколько времени прошло с тех пор. А остальных убили позже. Гораздо позже.

— Думаешь, время для него что-то значит?

Хагг пожал плечами:

— Что мы знаем о нем?

Травник промолчал. Хагг встал и пристегнул к поясу свой меч.

— Значит так, — сказал он. — Ждите здесь, а я попробую проверить кое-что. Возможно, нам понадобится маг… и еще кое-кто.

— Маг? — вскинулся варяг. — Что ты плетешь! Зачем нам маг? Жуга и сам — ворлок, похлеще других. Не, нам маг не нужен. Зачем нам маг?

Золтан обернулся с порога корчмы.

— Жуга — не маг, — ответил он и, помолчав, добавил: — Он — барака.

Дверь за ним закрылась.

«Меч!»

Хриз тянется привычной серебристой полосой, и гибкое, почти невидимое в профиль лезвие меча сначала с шумом, а затем беззвучно рассекает воздух…

«Топор!»

Меч тяжелеет в острие, витая рукоять, вбирая серебро клинка, растет в руке, становится массивной и ухватистой, и вот, возникший за какую-то долю мгновения, топор с размаху ударяет в стену, сотрясая корчму…

«Копье!»

Рукоять превращается в древко, обоюдоострый наконечник искрится на вершине, молниеносный выпад пронзает невидимого врага…

«Посох!»

Копье становится тоньше и короче, на тупом его конце прорастает второй такой же наконечник. Зигзаги, выпады, удары сливаются в сплошную круговерть…

«Клинки!»

Прямая трещина вдруг рассекает черное копье, бежит по древку, разрастается и ширится, блестит металлом. Еще мгновение — и две кривые сабли плетут вокруг смертоносную паутину…