Ангел-наблюдатель (СИ) - Ирина Буря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Добившись возвращения Марины в земную жизнь, навязанную ей, между прочим, в качестве наказания, они, по-моему, окончательно уверовали в свою избранность и право вмешиваться в дела кого угодно. Поскольку спустя совсем непродолжительное время они выследили нас с Мариной и Стасом и без малейших церемоний ворвались на наше заседание, потребовав — не много и не мало! — отчета о моем истинном участии в Марининых делах.
И в тот момент я понял, насколько глубоко запали ей в душу мои слова о возможности установления более продуктивных и определяемых потребностями конкретной ситуации отношений между нами и светлыми. Всеми светлыми, как, к сожалению, поняла она. Поскольку в той, созданной исключительно стараниями этой обуянной манией величия парочки, ситуации она сочла не только возможным, но и нужным раскрыть им — не моргнув глазом — мое инкогнито. После чего вышла наружу моя наиболее ревностно хранимая ото всех тайна.
Дело в том, что в нашей деятельности по обнаружению бесцельно, мелко злобствующих представителей человечества, не представляющих для нас никакого интереса своей недалекостью и годящихся только на распыление, этапы бурной активности то и дело сменялись периодами вынужденного выжидания. Последние, требуя, тем не менее, моего присутствия на земле, оставляли мне слишком много ничем не занятого времени. И однажды, бродя от безделья по улицам города, я случайно очутился возле того места, где базировался во время своего прошлого задания, вспомнил о той женщине, которая являлась его предметом, и неожиданно для самого себя задумался о том, кто же у нее все-таки родился.
В доме, где она раньше жила со своей матерью, ее не оказалось, но выследить ее не составило ни малейшего труда. Ее собственный хранитель (этого вечно взъерошенного воробья до седых волос Тошей звать будут) привел меня к искомой цели — я только хмыкнул, обнаружив, что он последовал моему примеру и взял ее под полный и нераздельный контроль. Затем мне понадобилось всего несколько дней, чтобы выяснить, в какое время она выходит на дневную прогулку с ребенком.
Однажды я пошел за ней следом и, чуть ускорив шаг, обогнал ее, бросив взгляд в коляску. Поскольку уже наступило лето, ребенок не был спрятан под ворохом одежды, и я успел рассмотреть, что это была девочка — удивительно красивая девочка, но поразило меня нечто совсем иное. Еще издалека я почувствовал ее присутствие — именно ее присутствие, поскольку это ощущение усиливалось по мере моего приближения к коляске и, как только я миновал ее, стало понемногу ослабевать.
Такое явление никогда еще не встречалось мне на земле и, естественно, заинтриговало меня. Несколько дней подряд я кружил вокруг мест их обычной прогулки, чтобы удостовериться, что мне не почудилось. Нельзя было также исключать вероятность совпадения — в тот первый раз где-то неподалеку мог находиться какой-нибудь рядовой хранитель в невидимости. Пару раз меня не остановило даже присутствие Тоши рядом с ними — для этого задания я выбрал внешность, максимально отличающуюся от своей предыдущей, а привычка инвертировать свою сущность на земле давно уже стала моей второй натурой. Вскоре я убедился, что ощущаю именно девочку — чем ближе, тем отчетливее, особенно когда она бодрствовала, и совершенно иначе, чем каких бы то ни было небесных сотрудников.
Это было совершенно невероятное, неуловимое, дразнящее ощущение — как будто пытаешься разглядеть издалека некую надпись или расслышать негромкий разговор — которое до такой степени разожгло мое любопытство, что даже разоблачение в глазах вездесущих хранителей не вызвало у меня законного возмущения. Скорее оно показалось мне шансом добраться до сути этой загадки, о которой я понятия не имел, с легким сердцем соглашаясь на единственное условие моего возвращения на землю, выдвинутое Мариной — официальный, письменный отказ от каких бы то ни было прав на этого ребенка и его мать.
В тот раз я впервые вплотную столкнулся с извращенным чувством юмора земной жизни — повторять свои клятвенные заверения мне пришлось в той же компании, которая не так давно сделала все возможное, чтобы проститься со мной навсегда. Что я сделал совершенно искренне, добавив, правда, что любопытство по отношению к девочке никоим образом не может рассматриваться, как претензия на нее.
Марина со Стасом, явно на сей раз заинтересованные в сотрудничестве со мной, сочли возможным поверить мне, чего не скажешь о хранителях. Я абсолютно убежден, что именно эта встреча подтолкнула Тошу к скоропалительной женитьбе на матери моей дочери — жаль, что та так никогда и не узнает, благодаря кому все же воплотилось в жизнь ее самое заветное желание. Тоша же с того самого дня был постоянно настороже, и видеть девочку я уже мог только совсем издалека и, желательно, из-за какого-нибудь укрытия. Где ощущение ее присутствия превращалось скорее в воспоминание, чем в реальное восприятие.
К концу года я уже чувствовал себя как следователь, у которого из-под носа похитили единственного свидетеля-очевидца, способного пролить свет на тайну расследуемого им дела. На то, чтобы убедить Тошу в беспочвенности его подозрений в мой адрес, не стоило даже и надеяться — еще один пример того, как светлые сами, своей собственной непробиваемой узколобостью, вынуждают нас действовать обходными путями. И непрерывно оттачивать свое в этом мастерство.
Подробно останавливаться здесь на тактических приемах нашего подразделения я не вижу ни малейшей необходимости — в виду того, что они не имеют никакого отношения к цели данного проекта. Скажу только, что в конечном итоге — через Марину и Анатолия — мне удалось на совершенно законных основаниях и впервые на столь близком расстоянии оказаться рядом со своей дочерью.
Чтобы не спугнуть особо наэлектризованного в тот день Тошу, я решил действовать осторожно и не приближаться к ней сразу. Сравняться со мной в терпении не мог никто из присутствующих, а мне всего-то и нужно было дождаться, пока разрядится за столом, как принято на земле, напряженная обстановка, и завести с кем-нибудь разговор в двух-трех шагах от девочки — чтобы тщательно проанализировать исходящие от нее импульсы. Но тут появились наблюдатели.
Некое невидимое присутствие рядом с ней я ощутил уже давно. И навел справки. Которые всколыхнули во мне чуть приглушенное в последнее время отвращение к светлым проповедникам милосердного прощения, готовых, тем не менее, подвергать гонениям не только своих оппонентов, но и их потомков. До седьмого колена, нужно понимать. Но личная встреча с представителями их
