Взрослые истории. Перестать страдать и начать жить - Альберт Сафин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Алисе в её жизни так не хватает нормальной человеческой любви – ведь на свете нет ни одного человека, который искренне любил бы её – что она ищет эту эмоцию в самых неподходящих местах. Ей, как одинокому, брошенному ребёнку, очень хочется, чтобы её любили!
– Ну, естественно, – отвечает Павел иронично.
Придя домой, Алиса застаёт привычную обстановку: отец пьян, вся комната в сигаретном дыму.
– Ты ел? – спрашивает она папашу.
– А…, – отмахивается тот.
Алиса, видимо, как обычно, разогревает и накладывает ему еду, заставляет поесть. Папаша, в алкогольном расслаблении, пускается в приятные для себя воспоминания:
– А помнишь, ты маленькая была, меня спать укладывала? – бормочет он. – Сама такусенькая, а в спину меня толкает…
Эта небольшая деталь отлично дополняет общую картину: с малых лет Алиса ухаживает за пьяным отцом. То есть Иван Семёнович является ещё бо́льшим ребёнком, чем его дочь. У Алисы давно отняли детство, заменив его перегаром, табачным дымом и ненавистью. Но согласитесь – такого быть не должно. Ребёнок не должен укладывать спать напившихся родителей.
Папаша с умилением вспоминает, как маленькая Алиса заботилась о нём – он воспринимает это именно как заботу. Ему не приходит в голову, что дочке могло быть неприятно, страшно, тяжело в эти моменты. А деваться ребёнку некуда! И то, что для родителя – умиление, для малыша становится трагедией, ранит психику, и эта рана остаётся с ним навсегда.
– Давай, ешь, – устало говорит Алиса отцу. – Сейчас мать придёт, скандал опять будет.
Приходит Татьяна Петровна с работы, не обращая внимания на Ивана Семёновича, она спрашивает дочку:
– Он кушал?
Обратите внимание, и о муже – в третьем лице.
– Да, его заставишь…
Но у Ивана Семёновича радостная новость – Валерий звонил, через три дня приедет.
– Ваня, тихо…, – морщится Татьяна Петровна.
– Я бриться пойду! – громогласно возвещает Иван Семёнович заплетающимся языком. Тут ему на глаза попадается Алиса, и он сразу переключается:
– Ты знаешь, мать, во сколько она явилась? Вот только что!
Татьяна Петровна подхватывает:
– Ты где была?
– Гуляла.
– Шляется! По кустам! Как мать, так и дочь! – пьяно орёт Иван Семёнович.
И вдруг хватается за грудь и со стоном сползает по стенке – сердце прихватило.
– Началось…, – с досадой говорит Татьяна Петровна без тени сочувствия.
– Больно! – жалуется он. – Убери ноги! – требует она, протискиваясь мимо.
– Моя дочь – шлюха уличная! – страдающим голосом продолжает отец.
– Моя тоже, – хладнокровно откликается мать.
Красноречивая сцена, не правда ли?
Всем на всех наплевать в этой семейке, зато обругивают друг друга с удовольствием, в тысячный раз разыгрывая приевшуюся, но зато хорошо отрепетированную партию.
Не кажется ли вам, что оба родителя сами вели свою дочь к тому, чтобы она стала шлюхой? А как вам фраза, брошенная Иваном Семёновичем: «Как мать, так и дочь?» Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Видимо, было что-то тому причиной. Так не в маменьку ли пошла Алиса?
Но эту тему оставим за кадром, а сейчас Татьяна Петровна, зайдя на кухню, захлопывает за собой дверь и оставляет мужа лежать и стонать в коридоре.
– Мама! – зовёт её Алиса, наклонившись над отцом.
– Разбирайтесь сами! – раздражённо отвечает та.
– Давай, вставай, – Алиса пытается поднять стонущего отца, но ей это не удаётся. – Сейчас скорую вызову! – говорит она угрожающе.
– Не надо скорую! – отбивается он и с пятой попытки поднимается на ноги, позволяя дочери довести себя до кровати.
И скорую помощь никто не вызывает. Почему же? Ведь врач явно был бы не лишним в этой ситуации. Может быть даже, полежав в больнице, Иван Семёнович задумался бы о своём здоровье. И – а что, бывает и такое! – перестал бы пить.
Но нет, решение проблемы здесь никому не нужно. Татьяна Петровна вообще считает, что муженёк притворяется. А может быть, просто ждёт, когда очередной приступ его доконает. Во всяком случае она получает прекрасную возможность проявить свои привычные эмоции – гнев и ненависть к мужу.
– Вот так помрёшь и добрым словом никто не помянет…, – слышатся его пьяные причитания.
Так в том-то и дело – чтобы тебя помянули добрым словом, нужно самому производить добро.
– Горбатился на вас всю жизнь! Всё здоровье угробил, а никто не любит! Никто! – со слезами лепечет он, в то время как Алиса раздевает его и укладывает.
Вероятно, так и есть. В детстве Ивана не любили его родители, поэтому и он не умеет любить, и своим детям не мог передать эту способность. Он предстаёт таким же одиноким ребёнком, нуждающимся в любви, как и его дочь.
Иван Семёнович испускает громкие стоны, Алиса шикает:
– Тише – тише, соседи услышат…
Видите ли вы зеркальное отражение в этой сцене? В начале истории отец стыдил дочь, переживая, что скажут люди. Теперь всё наоборот.
– Спи давай, – Алиса укрывает папаню одеялом.
– Не буду! – капризно отзывается он и тут же закрывает глаза.
Алиса собирает постельное бельё для матери, выключает свет и выходит из спальни. Ей приходится заботиться и о Татьяне Петровне. Мать, конечно, трезвая, но усталая и обиженная, и Алиса, находясь сейчас во Взрослом эго – состоянии, предусмотрительно готовит для неё постель на диване.
– Иди, ложись.
– Нет у меня больше никаких сил, – жалуется мать.
В общем, Алиса в очередной раз исполняет роль взрослого человека при двух больших детях – своих родителях. Похоже, что и эта ситуация разыгрывается на протяжении многих лет.
Как Алисе вырваться из этого замкнутого круга, как ей избавиться от токсичных семейных отношений и научиться строить более здоровое взаимодействие с людьми?
Человек по умолчанию копирует образ жизни, знакомый ему по его собственному детству. Изменения возможны только в том случае, если бы наша героиня начала анализировать происходящее, работать над собой, силой выдавливать из себя раба. Но есть ли к этому предпосылки? Честно говоря, их не видно…
– С вами, – продолжает жаловаться мамаша, пока Алиса и ей помогает раздеваться, – никаких лекарств не хватит… Опять ты полы не помыла…
Ни слова благодарности за то, что дочь позаботилась и о ней, и об отце. Вместо этого нытьё и попрёки.
Это тоже яркая деталь. Оба родителя требуют от дочери то, чего они сами не могут ей дать: являясь капризными, жестокими, неблагодарными и глупыми детьми, требуют, чтобы Алиса была умной, воспитанной, доброй – словом, безупречной. Но так не бывает, дорогие мои читатели.
На следующий день подружки Алиса и Катя сидят в кафе, едят мороженое. Разговор о том, что
