Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари - Сергей Кузнецов

Марьинская библиотека. Где-то здесь находился футляр жезла маршала Даву, перевезенный в Марьино в 1834 г.

Некоторые из «приезжавших» помнили еще князя П.П. Голицына и бывали его гостями. Теперь их принимал М.Ф. Хомутов, на столе в Библиотеке он показывал жезл маршала Л. Даву, в Готическом кабинете открывал шкатулку с памятными вещами императрицы Елизаветы Алексеевны и демонстрировал ее письма, собранные по годам, переплетенные в зеленый сафьян и снабженные серебряным замочком с таким же ключиком. «Собственно говоря, на музей Марьино тогда не походило. Не было там разграниченных отделов, этикеток и объявлений в залах. Были обставленные соответствующей мебелью разные комнаты, причем строгого порядка в этих комнатах вроде бы не замечалось. Получалось даже впечатление, как будто жильцы оставили помещение и куда-то вышли», — описывал свои впечатления один из современников.[305] Где были тогда владельцы?

В тот же самый момент, когда дом на Невском проспекте как будто раскололся на несколько частей — часть вещей странствовала, владелец находился во Франции, дом превращался в историко-культурный музей, подобный раскол произошел и в Марьино. Владелица, княгиня Александра Николаевна Голицына, покинувшая усадьбу еще в 1914 после смерти мужа, с наступлением революции в нее не вернулась. Она обосновалась в Царском Селе, при известии о революции забрав из дома картины. А усадьба еще десять лет продолжала функционировать, посещаемая гостями, которые знали князя П.П. Голицына.

Вероятно, рабочий кабинет князя П.П. Голицына

Решение поселиться при императорской резиденции было принято не только в связи с монархическими настроениями, но объяснялось скорее тем, что в Царском Селе жили родственники — Толстые, Мещерские, Игнатьевы (дом на Павловском шоссе, дядя Павел, назначенный сначала министром земледелия, а затем — народного просвещения). Васильчиковы жили неподалеку в Петербурге. Семья поселилась в доме на тихой Новой улице, расположенной на южной окраине города и шедшей параллельно Бульварной (Ленинградской). Ее особенностью было, пожалуй, расположение близ Торговой площади в месте соединения с Оранжерейной. По причине опасности немецкого наступления на Петербург Александра Николаевна Голицына по совету дяди Пети, брата покойного мужа, отправилась в Марьино, где при помощи художницы Е.А. Вахтер сняла все картины с подрамников и забрала их с собой.

Пришел 1917 год и вместе с ним первая вспышка революции. Во время службы в храме Всех скорбящих Красного Креста, Голицыны обратили внимание на отсутствие молитвы о Государе и его Семье на великом выходе. Так они узнали об отречении Николая II, которого вскоре привезут в Александровский дворец Царского Села (позже переименованного в Солдатское, затем Детское и окончательно в город Пушкин). Александра Николаевна была набожна, в период революции она особенно часто обращалась к Богу. Поэтому семью так потрясло убийство отца Иоанна (И.А. Кочурова), священника Екатерининского собора.

Иван Александрович Кочуров (1871–1917) родился в семье сельского священника. Окончив Рязанскую духовную семинарию и Санкт-Петербургскую духовную академию, получил степень кандидата богословия и иерейский чин. Затем по собственному желанию отправился в качестве миссионера в США, где в 1895–1906 годах служил настоятелем церкви Св. Владимира в Чикаго. В том же городе в 1902–1903 годах возвел храм Пресвятой Троицы. С 1906 года — протоиерей и до 1907 года, времени переезда в Россию, — благочинный Нью-Йорского округа.

Отец Иоанн

По свидетельству Александры Николаевны, с которой отец Иоанн был знаком, причиной возвращения стало опасение, что «дети вырастут не русскими душою». В августе 1907 года — ноябре 1916 года он настоятель Преображенского собора в Нарве, законоучитель мужской и женской гимназий. Служил только по воскресеньям и хотел получить приход, где бы мог совершать литургии ежедневно. В ноябре 1916 года к большой радости получил место второго священника в Екатерининском соборе Царского Села. «Проповеди его были прекрасны: говорил он коротко, просто и с глубокой верой».

Во время революции он предложил духовенству своего храма совершать крестные ходы и молиться о прекращении усобицы. В конце октября 1917 года Царское Село стало местом противостояния большевистской Красной гвардии и казачьих войск генерала Краснова, продолжавших поддерживать свергнутого главу Временного правительства А.Ф. Керенского. 30 октября во время артиллерийского обстрела Царского Села большевиками, отец Иоанн участвовал в крестном ходе с особыми молитвами о прекращении междоусобной брани, во время которого произнес проповедь, призывая народ к спокойствию.

31 октября отряды большевиков вступили в Царское Село и священников арестовали. Джон Рид в приложении к своей знаменитой книге сообщал: «Вечером, когда войска Керенского отступили из Царского Села, несколько священников организовали крестный ход по улицам, причем обращались к гражданам с речами и уговаривали их поддерживать законную власть, т. е. Временное правительство. Когда казаки очистили город и на улицах появились первые красногвардейцы, то, по рассказам очевидцев, священники стали возбуждать народ против Советов, произнося соответствующие речи на могиле Распутина, находящейся за императорским дворцом. Один из этих священников, отец Иоанн Кочуров, был арестован и расстрелян раздраженными красногвардейцами».

Княгиня Александра Николаевна вспоминает этот эпизод следующим образом: «Дома был один из сыновей 17 лет. Вдруг послышался громкий большевистский стук. Сын отворил дверь, ввалились солдаты, которые приказали отцу идти с ними. Он снял свой священнический крест, часы и цепочку, отдал все сыну и вышел вслед конвою. Сын следовал за ними поодаль… Его повели к Федоровскому собору и дальше за лесом велели ему идти вперед одному. Сын видел, как он перекрестился, поднял руки к небу, раздался залп и он упал на землю. Сын думал, что он убит, побежал обратно в город предупредить мать. Когда он ее нашел, она поспешила к другим священникам, чтобы дать им возможность скрыться…

Сын попытался пробраться обратно, но на месте убийства оставались солдаты. Вечером в темноте той дорогой, ничего не подозревая, проходила сестра милосердия, которая увидела солдат, подбоченивши стоявших над каким-то темным предметом. Когда же она приблизилась, то увидела, что это скорчившееся тело о. Кочурова, а солдат с гордостью ей сказал, что только что его прикончил. Он дал ему промучиться весь день с утра!».