Держи ухо востро! - Дональд Уэстлейк

— С тобой, Прес, я провела время просто замечательно! — промурлыкала девушка ему в ухо, лежа с ним в кровати в ночь с пятницы на субботу. Вечер они просидели на веранде у ее номера с белым вином, рассматривая замечательную луну, вернее ее четверть, улыбающуюся им своей мерцающей белой улыбкой.

— О, да, я знаю, милая, — Престон мурлыкал ей в ответ, одной рукой обнимая девицу за талию и кося взгляд на прикроватные часы. Физически он уже со всем этим покончил, но мысленно ему еще предстояло сделать несколько шагов до полного завершения. — И я знаю, что ты не против моих небольших подколок.

— Конечно, нет, — прошептала она, зарываясь носом ему в шею.

— Змея в твоем ящике для белья.

В шею ему прыснул не очень-то искренний смешок.

— Это было еще тем сюрпризом. Понятия не имею, где ты раздобыл змею на этом острове.

— Было нелегко, но оно того стоило. Еще был стакан с ледяной водой, который я якобы случайно вылил на тебя, когда ты загорала.

— Шалунишка! — в ее голосе уже слышался неприкрытый смех и прощение.

— Ну, ты же не была против.

— Нет, вообще-то. Против тебя я ничего не имею.

— И даже когда я снял с тебя лифчик в бассейне?

Она немного отодвинулась и посмотрела на него серьезно.

— Это уже было чересчур. Особенно когда ты притащил его сюда и не собирался возвращать. Если бы мне не удалось выпросить полотенце, я не знаю, что бы я делала.

— Надеюсь, ты поблагодарила человека, который дал тебе полотенце?

— Конечно, — и Берилл выразительно на него посмотрела. — Я поблагодарила эту женщину. У мужчины я бы не стала ничего просить.

— Но почему? — невинно поинтересовался Престон.

— Не тогда, когда я с тобой!

— Но ты же не была со мной. Я был тут, с твоим лифчиком от купальника.

— Ты понимаешь, о чем я.

— Не уверен.

— О, ради бога, Престон! — воскликнула она, забыв в волнении назвать его уменьшительно-ласкательным именем. Она присела в кровати, оголив грудь. — Ты же понимаешь, что мы были вместе всю эту неделю. Ты полностью меня монополизировал.

— Монополизировал?

— Ты понимаешь, о чем я. С тех пор как твой друг Алан нас познакомил в прошлую субботу, я что-то почувствовала… почувствовала, что может быть…. ощутила что-то такое особенное…. О, ну ты знаешь, что я имею в виду!

Он потянулся как тяжеленный, но такой милый кот.

— Ты имеешь в виду, что мы за эту неделю знатно повеселились, — предположил он. — Секс и развлечение, немножко отдыха от повседневной рутины.

— Что ты сказал? — она удивленно уставилась на него.

— Развлечение, — ответил он, и стрельнул в нее взглядом — ни дать ни взять кот с застрявшим перышком от канарейки в зубах.

— Ну да, развлечение, — отвлеченно пробормотала она. Однако, ее планам это мимолетное замешательство не должно помешать. — Это было замечательно, Прес. Эта неделя…

— Да, я знаю, — поддакнул он.

Она снова легла на него.

— Эта неделя дала мне больше, чем я могла ожидать…

— Да.

То, что его ответы казались немного вынужденными, только подстегивало ее к дальнейшему разговору.

— Ты же здесь еще на неделю останешься, да?

— Да, мм, еще на неделю, — ответил он, мысленно уже предвкушая завтрашний день.

— А как давно ты здесь, Прес?

— О, в раю не замечаешь времени. Всегда, — пробормотал он.

Он никогда не скажет ни одной из них, что здесь живет уже без малого три года. И неизвестно когда уедет. Такие заявления делают их немножко непредсказуемыми.

— Мне было так грустно, что мы завтра расстанемся, и я спросила у администрации не могли бы они втиснуть меня в расписание еще на недельку. Ты бы хотел, чтобы я осталась еще на неделю?

— О, конечно нет! Не надо тебе доводить себя до банкротства только ради меня!

Этот ответ для нее оказался столь неожиданным, что она опять приняла сидячее положение.

— Банкротство? — Она уставилась на него, не вполне понимая, как теперь со всем этим справляться.

Если бы он согласился, она сама намекнула бы на свои финансовые тяготы и, как Берилл себе представляла, со временем мог бы помочь ей немного ослабить это бремя. Ведь он так хотел видеть ее рядом! Но как только он упомянул, что отсутствие у нее денег является причиной, чтобы не оставаться, то что же ей теперь делать?

— Мы не говорим о финансах, Прес, — наконец, решилась она. — Мы говорим о нас.

— О, моя дорогая Берилл! Утром прошлого понедельника ты уже через своих друзей узнавала все о моем финансовом положении.

— Как ты такое можешь говорить?

— Потому что телки всегда так делают. Но вы не…

— Телки?

— Но вы же не понимаете, — напирал он, осторожно складывая руки так, чтобы защитить себя, если вдруг она полезет драться. — Что я делаю то же самое. И точно знаю сколько ты должна мистеру Маркусу Леоминстеру. Дорогая Берилл. И мне известно, что у тебя ничего ценнее твоей симпатичной попки нет. И что недели для охоты на мужа маловато…

— Охоты на мужа?

— Боюсь, Берилл, — уже в открытую смеясь, продолжал Престон. — Я зря потратил эту неделю на твои убывающие финансы, сокращающееся время, и позволь заметить, твою увядающую красоту.

— Да как ты…? Как ты….

— Берилл, — ухмыляясь ей в лицо, теперь похожее на оплывшую восковую маску. — Ну какого черта ты бы связалась с таким толстым хамом как я, ведь не залезть же ко мне в штаны? В карман, конечно же.

— Ты сукин….

Зазвонил стационарный телефон. Берилл беспомощно наблюдала, как Престон в последний раз поднимается из ее постели.

— Всему свое время, — философски заметил он.

Телефон зазвонил еще раз.

— Время? — Берилл смотрела на Престона во все глаза. — Ты знаешь, кто это звонит?

— Конечно, — кивнул Престон, надевая свои огненно-красные плавки. — Это Алан Пинклтон. Зовет меня поиграть в скраббл.

— Скраббл?!

— Скажи ему, — попросил Престон, направляясь к двери, — что я уже иду.

Телефон продолжал звонить, но Престон, удалялся от бунгало по бетонной дорожке, окруженной благоухающей бугенвиллией, и трезвон становился все глуше. Дорожка была освещена мягким светом, ночной воздух был теплым и нежным — восхитительная ночь. Затихающий в дали звук телефона почему-то напомнил ему песню «I Love а Parade», и всю короткую дорогу до своего бунгало он ее насвистывал. Там Алан уже давно положил телефонную трубку, ведь на звонок никто не ответил; а также на веранде приготовил для них игровое поле скраббла.

Престон был в таком прекрасном расположении духа, что даже не возмутился, когда Алан, которому не положено выигрывать, легко его обыграл.

18

Рафаэль Медрик слушал «Звездно-полосатый флаг», записанный им на последнем Супер Кубке. Исполняла его какая-то популярная певица дрожащим, нетвердым и не очень-то высоким голоском. Его пальцы бегали по пульту управления, регулируя звук, и убирая средний диапазон, отчего исчезла большая часть шума окружающей толпы, оставив, главным образом, энергичные высокие и низкие частоты. В таком обрамлении, тонкий голос певицы трепыхался как птичка, пойманная в ловушку. Вот так лучше.

Стоп, запоминаем параметры настройки, сохраняем, возвращаемся, включаем «Хэй, Джуд» Битлз. Убираем басы и низы, оставляя только тягучие средние тона с отголосками едва узнаваемого голоса и всепоглощающего баритонального ритма, пульсирующего в мелодии словно мечущаяся акула в поисках добычи.

Далее останавливаем «Джуда», синхронизируем с «Флагом» и включаются одновременно обе песни. «Джуд» всего лишь чуточку ускоряем, чтобы он влился в темп «Флага», так что «Джуд» теперь просто распадается на части, и эти обе мелодии не похожи ни на одну другую в мире. Они так противоречиво переплелись друг с другом, что теперь метафорические прутья клетки с птицей оказались под водой, и несчастная исполнительница «Флага» явно предстала в виде ужина, той самой акулы из «Джуда».

— Вот теперь у нас что-то вышло! — вслух обрадовался Рафаэль, услышав свой собственный голос не ушами, а прямо в голове через наушники. Он уже стал привыкать к такому эффекту. Жаль, что еще и этот звук он не мог присоединить к своему миксу. Однако, прежде чем приступить к следующей фазе, еще надо было немного поднастроить темп. Но тут по пульту проскочила темная тень.

Поначалу он едва обратил на это внимания. Он же был занят — заканчивал миксовать первые два элемента, прежде чем добавить к ним ранее записанную на диск нарезку григорианских песнопений. Но после, когда «Джуд» и «Флаг» достигли максимальной синхронизации, можно сказать состыковались как шаттл с космической станцией, внимание и память в мозгу Рафаэля тоже воссоединились и запустили мыслительный процесс: Тень. Двигалась на пульте. У меня в гостиной.

И когда он поднял голову от пульта — да, в комнате находились какие-то люди и нет, он никого из них не знал. Людей было много — четверо, если быть точным — все мужчины и все смотрели на него неодобрительно.