Труп в оранжерее - Дороти Сэйерс

Лорд Питер вытащил изо рта сигару, посмотрел на нее с одной стороны, аккуратно перевернул, решил, что пепел может продержаться минуту или две, еще покурил, не говоря ни слова; когда падение стало неизбежным, снова вынул сигару, полностью высыпал пепел точно в центр пепельницы и начал свой отчет, умолчав только о чемодане и опустив информацию Бантера, полученную от Элен.

Сэр Импи Биггс слушал со спокойным вниманием, которое Питер раздраженно описал как хладнокровие перекрестного допроса, и время от времени задавал проницательный вопрос. Он сделал несколько пометок и, когда Уимзи закончил, сидел, задумчиво, барабаня пальцами по своей записной книжке.

— Я думаю, мы сможем построить на этом дело, — сказал он, — даже если полиция не найдет вашего таинственного человека. Молчание Денвера — конечно, труднопреодолимое осложнение. — Он на мгновение закрыл глаза. — Вы говорили, что обратились в полицию, чтобы они нашли парня?

— Да.

— Вы очень плохого мнения о полиции?

— Не особенно. Это их работа; у них есть все средства, и они делают это неплохо.

— Ах, вот как! Вы надеетесь найти этого человека, не так ли?

— Да, надеюсь.

— И что, по-вашему, произойдет с моим делом, если вы найдете его, Уимзи?

— Что я…

— Послушайте, Уимзи, — перебил его адвокат, — вы не дурак, и бесполезно строить из себя деревенского полицейского. Вам действительно нужно найти этого человека?

— Да, очень нужно.

— Как хотите, конечно, но мои руки уже связаны. Вам когда-либо приходило в голову, что ему, возможно, лучше не быть найденным?

Уимзи уставился на адвоката с таким неподдельным удивлением, что фактически разоружил его.

— Имейте в виду, — сказал последний настоятельно, — если полиция завладеет вещью или человеком, бесполезно будет полагаться на мою, Мурблса или чью-либо еще профессиональную проницательность. Все оценивается в обычном свете и считается заурядным. Вот, например, Денвера обвиняют в убийстве, а он самым категорическим образом отказывается оказать мне минимальную помощь.

— Джерри упрямец. Он не понимает…

— Вы полагаете, — прервал его Биггс, — что я не приложил усилий, чтобы заставить его понять? Он твердит только: «Они не могут меня повесить; я не убивал этого человека, хотя, по-моему, просто замечательно, что он мертв. Это не их дело, чем я занимался в саду». Теперь я спрашиваю вас, Уимзи: это разумное отношение к делу человека в положении Денвера?

Питер пробормотал что-то типа «никогда не имел ума».

— Кто-нибудь говорил Денверу об этом другом человеке?

— Что-то неопределенное было сказано о следах во время дознания, я полагаю.

— Тот человек из Скотланд-Ярда — ваш добрый друг, мне сказали?

— Да.

— Тем лучше. Он может держать язык за зубами.

— Послушайте, Биггс, это все чертовски увлекательно и таинственно, но на что вы намекаете? Почему мне не следует ловить парня, если я могу?

— Я отвечу вам вопросом на вопрос. — Сэр Импи немного наклонился вперед. — Почему Денвер укрывает его?

Сэр Импи Биггс гордился тем, что ни один свидетель не мог незамечено давать ложные показания в его присутствии. Задав вопрос, он быстро скользнул взглядом вниз, на длинный подвижный рот Уимзи и его нервные руки. Когда секундой позже он снова перевел взгляд, то встретил глаза, в которых недоумение сменялось удивлением, недоверием и настороженностью; но к тому времени было уже слишком поздно: он видел, как исчезает небольшая линия в углу рта, а пальцы немного расслабляются. Первое движение было движением облегчения.

— Бог мой, — сказал Питер, — я не подумал об этом. Какие вы, адвокаты, ищейки. Если это так, то мне нужно быть осторожным, не так ли? Я всегда был немного безрассудным. Моя мать говорит…

— Вы — умница, Уимзи, — сказал адвокат. — Значит, я могу ошибаться. Найдите вашего человека во что бы то ни стало. Есть еще только одно, о чем я хотел бы спросить. Кого вы прикрываете?

— Послушайте, Биггс, — сказал Уимзи, — вам не платят за то, чтобы вы задавали здесь такие вопросы, понятно? Вы прекрасно можете подождать, пока не окажетесь в зале суда. Ваша работа состоит в том, чтобы наилучшим образом использовать материал, который мы предоставим, а не устраивать нам допрос с применением пыток. Предположим, это я убил Кэткарта…

— Вы не делали этого.

— Я знаю, что не делал, но даже если бы и убил, то не позволил бы вам задавать вопросы таким тоном и смотреть на меня так. Однако только чтобы сделать вам одолжение, я скажу, что не знаю, кто прикончил приятеля. Когда буду знать, то сообщу вам.

— Сообщите?

— Да, сообщу, но только когда буду уверен. Люди вроде вас могут заставить такую маленькую косвенную улику проделать чертовски длинный путь; вы могли бы повесить меня, потому что я уже начал сам себя подозревать.

— Хм! — сказал Биггс. — Между тем скажу вам искренне: я буду упирать на то, что они не раскрыли дело.

— За недоказанностью, да? Хорошо, во всяком случае, Биггс, я клянусь, что мой брат не будет повешен из-за отсутствия у меня улик.

— Конечно, нет, — сказал Биггс, прибавив про себя: «Будем надеяться, что до этого не дойдет».

Струи дождя попали через широкий дымоход в камин и зашипели на поленьях.

Отель Крейвен, Странд, WC.

Вторник.

Мой дорогой Уимзи, пишу Вам, как и обещал, чтобы сообщить о продвижении дела, но информации слишком мало.

Во время поездки я сидел рядом с госпожой Петтигру-Робинсон, открывал и закрывал для нее окно и заботился о ее пакетах. Она припомнила, что когда Ваша сестра будила всех в четверг утром, то постучала сначала в дверь мистера Арбатнота — это обстоятельство показалось ей странным; но на деле, если поразмыслить, это вполне естественно — ведь его комната располагается непосредственно напротив лестницы.

Именно мистер Арбатнот поднял семью Петтигру-Робинсон, и мистер П. немедленно побежал вниз. Миссис П. тогда увидела, что леди Мэри едва стоит на ногах, и попыталась поддержать ее. Ваша сестра оттолкнула ее — грубо, как отметила миссис П., — отклонила «в сильной ярости» все предложения о помощи, помчалась в свою комнату и заперлась там. Миссис Петтигру-Робинсон слушала у двери, «желая удостовериться», как она говорит, «что все в порядке», но, прислушиваясь к ее перемещениям по комнате и хлопанью дверцами шкафов, она заключила, что у нее больше шансов попасть пальцем в пирог, находящийся внизу, и удалилась.

Расскажи мне об этом миссис Марчбэнкс, я допустил бы, что над эпизодом стоит призадуматься, но у меня присутствует сильное ощущение, что, даже умирая, я тем не менее запер бы дверь между собой и миссис Петтигру-Робинсон. Миссис П. была вполне уверена, что у леди Мэри ничего не было в руках. Она была одета как описано в протоколе дознания — в длинное пальто поверх пижамы (спального костюма — по выражению миссис П.), крепкие ботинки и шерстяную шапку и оставалась в этой одежде вплоть до визита доктора. Другое несколько странное обстоятельство: миссис Петтигру-Робинсон (которая проснулась, как вы помните, после 2.00) уверена, что как раз перед тем, как леди Мэри постучала в дверь мистера Арбатнота, она слышала хлопок двери где-то в коридоре. Не знаю, что можно заключить из этого, возможно, ничего существенного, но упоминаю это на всякий случай.

Я отвратительно провел время в городе. Претендент на звание Вашего шурина был образцом предусмотрительности Его комната в Олбани — пустыня с точки зрения расследования преступления: никаких бумаг, кроме нескольких английских чеков и квитанций, а также приглашений. Я навел справки о некоторых из тех, кто его приглашал. Это были главным образом люди, которые познакомились с ним в клубе или знали его по армии, и они не могли сообщить мне ничего о его частной жизни. Он известен в нескольких ночных клубах. Я совершил прогулку по этим заведениям вчера вечером, вернее сегодня утром. Общее впечатление: щедрый, но непроницаемый. Между прочим, покер, кажется, был его любимой игрой. Никаких предположений о нечестности. Он выигрывал в целом довольно часто, но никогда очень внушительно.

Я думаю, информация, которая нам нужна, должна быть в Париже. Я написал в страховую компанию и в банк «Лионский Кредит», чтобы они предоставили его бумаги, в первую очередь счет и чековую книжку.

Я смертельно устал от вчерашней и сегодняшней работы. Танцы на всю ночь в конце поездки — плохая идея. Если я Вам не нужен, я подожду бумаги здесь или могу сам съездить в Париж.

Книги Кэткарта представлены здесь несколькими заурядными современными французскими романами и еще одной копией Мапоп с тем, что каталоги называют «любопытными» иллюстрациями. Он, должно быть, увлекался чем-то подобным, не так ли?