Пришелец - Олег Абазин

– Куда это ты направился? - полюбопытствовал у него двойник 22-летнего Петра, когда он проходил мимо.

– А ты мог бы и не задавать вопросов, - ответил Пришелец, - раз ты сам всё это выдумал, что меня именно в этот момент приспичит пойти прогуляться по другим этажам.

– Я, конечно, описывал этот фрагмент, - сказал ему Многоликий, - надеясь, что ты именно сейчас станешь действовать "не по-написанному" и сам догадаешься, что других этажей в этой больнице не существует - они не выдуманы - не описаны в "Пришельце" - по-настоящему реален лишь седьмой этаж.

– Ну как же? - подала голос Лиза, - а мы с братом поднимались…

– Знаю-знаю, - ответил тот, - и про восемь санитаров знаю и про всё на свете. Вы поднимались мимо закрытых дверей в коридоры этажей, а вы пробовали хоть одну из этих дверей открыть?

– Не открыли бы? - осведомился Пришелец.

– Ну иди, - разрешил тот ему, - спустись или поднимись - узнай. Ты ведь умный у нас, на слово не веришь.

– Да не собираюсь я…

– Именно так я и описывал! - опять воскликнул Многоликий. - Если кто-нибудь из здесь присутствующих мне не верит на слово, может пойти в 708-ю палату и почитать настоящий текст "Пришельца".

– А его, этот текст, сейчас никто не читает? - осенило вдруг Пришельца. - Или - не исправляет в нём некоторые из ошибок? - обращался он непосредственно к Многоликому.

– Не может он даже притрагиваться к тетради, - ответил тот, - не потому что я описал, как пригрожу этой "обнажённой выдумке" расправой, а потому… что его, Пети, там в данный момент не существует. Я описал, что, как только я выйду из данной палаты, она исчезнет - перестанет существовать в действительности, останется только дверь. Ну что, Пришелец, не желаешь ли попробовать открыть эту дверь и посмотреть, что там за ней?

Пришелец тут же двинулся в сторону 708-й палаты. Но остановился, не дойдя до конца - из палаты этой выходили семь ребят… Выходили они по одному. И остановился он только потому что узнал этих ребят, своих ровесников (не было среди которых восьмого), с которыми он вчера договорился о участии в РОЗЫГРЫШЕ, систему которого им всем коротко объяснил тот восьмой, которого в данный момент как раз и не было.

– Пожалуйста, - представил Многоликий Лизе группу подростков, - восемь санитаров, если вместе со мной. - И "многоликий" повернулся к новичку палаты 715. - А ты, Пришелец, так нефига и не понял?

– Да понял я всё ещё до этого…

– Ничерта ты не понял! - перебил его тот, и предстал перед ним в новом облике, когда он (Пришелец) вернул взгляд с семёрки (в глазах всех остальных этот "восьмой друг" присутствовал уже давно, но вот в глазах Лизы это был всё тот же Петин двойник 11-летней давности). Когда ты вчера заходил в нашу палату, ты видел только пустые койки и полное отсутствие на намёки о какой-либо жизни. Но под койки заглянуть ты не догадался. В этом и состоит главная часть смысла РОЗЫГРЫША.

– Патрон, - обратился к нему один из семерых, - я не хотел тебя перебивать, но… протеже твой в 708-й…

– Что там?! - почувствовал Многоликий тревогу в голосе. - Что с ним? - До этого он хотел произнести совсем другое, "НЕ ПО-НАПИСАННОМУ!", но не стал…

– По-моему, он решил пройти по карнизу до лестницы, - ответил тот ему. - Как бы не сорвался!

– По какому карнизу? - удивился тот, направившись в сторону 708-й. - До какой лестницы?! Это здание нового образца - не барак - здесь не существует карнизов и наружных лестниц… - Прервал его взвизг Лизы - она его обогнала и вбежала в палату первой… Брата её в палате уже не было, словно он спрятался под одну из "коек-невидимок".

Многоликий подбежал к прикрытому окну (до этого оно было закрыто на все шпингалеты, как он ранее обратил внимание), распахнул его и… обомлел, когда выглянул и увидел как обнажённый Петя пробирается по узенькому карнизу, даже не обращая внимание на то, что до ржавой металлической лестницы ему ещё далеко.

– Сорвёшься ведь, дурак! - заметил ему Многоликий (когда Петя посмотрел на него, это был всё тот же двойник Пришельца), - давай назад!

– Не-а, - ответил Пётр. - Ты отрежешь мне скальпелем руки. Я читал окончание твоей повести, и лучше мне сорваться чем… испытать то, что со мной произойдёт "по-написанному".

– Ну что ты за идиот! - объяснял ему Многоликий, - это же всё РОЗЫГРЫШ! Как ты не поймёшь!

– Я понял, - сказал Пётр, не останавливаясь, - потому и пробираюсь к лестнице… Кстати, вам всем не помешает последовать моему примеру, если захотите выбраться из этого здания, которое кстати скоро взорвётся…

– Чё ты мелешь! - уставился он на Петра как на шизофреника, - как это оно взорвётся?! Ты что, исправлял концовку "Пришельца"?!

– Естественно, - ухмыльнулся в ответ Петя. - Всё, кроме вашего долбанного седьмого этажа зачеркнул и описал карниз и лестницу, к которой я сейчас и направляюсь. Всего остального в реальности больше не существует. Выходов у вас никаких нет. Так что поторопитесь, ребята, ибо сразу как ты притронешься карандашом к тетради, раздастся взрыв.

– По-написанному, да? - уточнил Многоликий.

– По нему, - утвердительно кивнул в ответ Петя. - А если я притронусь, то взрыва не раздастся - здание останется цело.

– Ладно, - снизошёл Многоликий, - чёрт с тобой, вылазь и пиши, что я тебя вместе с твой долбанной сестрёнкой отпускаю на волю…

– А я именно это и написал! - удивила Многоликого эта "смышлёная обнажённая Выдумка".

(эпилог)

В общем, не долго ещё длилась эта нудная надоедливая болтовня, при самом большом желании автор которую ни в какую не стал бы описывать, но его, то есть меня, словно что-то дёргало за невидимые ниточки…

Итак, закончились разговоры тем, что Лиза и Петя покинули-таки эту странную детскую больницу, нижние - и выше седьмого - этажи которой наводняла жуткая гробовая тишина, а к дверям этажных коридоров подходить было страшно, тем более - дёргать за их ручки, рискуя не устоять и улететь в бесконечность невыдуманного.

Одежда продолжала оставаться там же, где они её и бросили, перед тем как подняться на седьмой этаж.

Нога Лизы прошла полностью (раз она не обращала на свою ногу внимания, когда обгоняла Пришельца, услышав, что брат её собрался пройти по карнизу до лестницы), словно вывиха никакого и не было (словно его кто-то придумал), и Лиза могла спокойно добираться с братом до автобусной остановки, вдыхая свежий, чуть-чуть морозный воздух поздней осени; теперь он казался гораздо приятнее той призрачной зеленоватой дымки "жизнеобеспечения".

Они поднимались в длинную горку, чтоб успеть добраться до автобусной остановки быстрее, чем стемнеет и автобусы на ночь прекратят свою работу. Им неинтересно было оглядываться на корпус больницы, чтоб убедиться, поднимется ли он в воздух или исчезнет, как переставший существовать в реальности. Неинтересно им было скорее всего по той простой причине, что в любой момент с территории этой детской больницы запросто может выскользнуть какая-нибудь молниеносная "скорая" и из-за своего детского любопытства они вдвоём могут навсегда исчезнуть в чреве этой зловещей "скорой" (не оглядывайся назад - не вернёшься, как говорят освобождающиеся уголовники). И Лиза и Пётр понимали, что всю жизнь оставаться детьми не всегда имеет приятный смысл, иногда полезно и повзрослеть.