Только кровью - Уильям Дитц

Воспользовавшись тем, что нападающие ее не заметили, Тиспин сняла с пожарного щита огнетушитель и запустила им в ближайшего морпеха. Металл ударил по кости, и пехотинец упал.

Обернувшись, офицер увидела, что рухнул и второй противник. Из его груди торчала рукоять ножа, похоже, его собственного. Грико пощупал пульс заколотого, раздосадовано покачал головой и встал.

— Доброе утро, капитан... Извините за беспорядок.

Тиспин приподняла бровь.

— Что за чертовщина? Главстаршина, что здесь происходит?

Тот пожал плечами:

— Провалиться мне на этом месте, мэм. Я вышел за чашечкой кофе, возвращаюсь, а Хойка лежит на палубе. Наклоняюсь пощупать пульс, и тут на меня набрасываются эти... Если бы не вы, мне бы крышка.

Тиспин услышала приглушенные хлопки винтовочных выстрелов и поспешила завладеть оружием морского пехотинца. Быстрый осмотр показал, что оно заряжено патронами, дающими низкую скорость полета пули — то есть специально для боя на борту корабля. Она указала главстаршине на труп второго пехотинца:

— Берите оружие. У нас проблемы.

Грико кивнул, схватил пистолет второго солдата и вышел за капитаном в коридор. В реве сирен они услышали крик и приближающийся шум.

Камера была расположена так, чтобы изображение Глобального оперативного центра служило фоном. Известия согласилась подавать Планетарная сеть новостей, остальные присоединятся — или останутся в дураках. Патриция Пардо чувствовала раздражение и легкую нервозность. Чуточку успокоилась, когда отошла, сделав свое дело, гримерша. Она милашка и в других обстоятельствах была бы интересна, но сейчас необходимо думать о деле.

На Пардо нацелились две камеры: одна установлена на тяжелой тележке, другая висела неподалеку. Тощий, весь в черном режиссер выглядел подавленным и натянуто улыбался.

— Так, парни, хорошо, — говорил он. — На тридцать вверх... Давайте обратный отсчет. Губернатор, приготовьтесь...

Пардо ощутила тугой комок в желудке. Вот он, момент, после которого пути назад не останется и от которого зависит все ее будущее. — Три... два... начали!

Политик увидела, что один из телевизионщиков показывает в ее сторону, и поняла: она в эфире.

По всей планете зрители нахмурились, когда их голотанки померкли и снова засветились. Кван понимающе усмехнулся. Пардо глядела в объектив камеры.

— Доброе утро, добрый день, а для кого-то и добрый вечер. К вам обращается губернатор Патриция Пардо, я говорю из только что оборудованного Глобального оперативного центра.

Режиссер что-то прошептал в свое переговорное устройство, и по сети разбежалось изображение ГОЦа.

— Центр, — продолжала губернатор, — будет служить резиденцией новому правительству Земли до тех пор, пока мы не подготовим более подходящий для этой цели штаб.

Режиссер переместил фокус камеры на ее грудь и распорядился сделать увеличение. Пардо не позволила себе нахмуриться слишком заметно, вернее, превратила гримасу в выражение праведного гнева.

— Большинству из вас, если не всем, известно о том, что население Земли систематически подвергается унижениям. Подумайте. Кто понес самые тяжелые потери в хадатанской войне? Мы. Кто платит налоги, чтобы содержать разросшуюся до неприличия бюрократию? Мы. Кто пострадал от злонамеренных сокращений военных расходов? Мы, население Земли.

Пардо подождала, пока ее слова впитаются в умы слушателей. Верхняя камера переместилась из угла в угол — она передавала атмосферу порядка, целеустремленности и твердой уверенности в желаемом исходе.

— Если вы думаете, что войны закончились пятьдесят лет назад, то ошибаетесь. Мы вновь и вновь сталкиваемся с восстаниями, межпланетными конфликтами и армиями бандитов. Сейчас вы видите мужчин, женщин и киборгов, которые сражались за Конфедерацию, не щадя своей жизни. Что они получили вместо награды? Их просто выбросили как ненужный хлам.

Камера сфокусировалась на лице Пардо. Оно было гневным и решительным.

— Но теперь этому пришел конец! Благодаря отваге и искусству этих воинов мы еще можем вернуть себе нашу планету. Я буду служить вам на посту правителя до тех пор, пока ситуация не перестанет быть чрезвычайной и у нас не появится возможность организовать выборы, все подробности, касающиеся моего персонала, нашей военной мощи и тому подобное, вы найдете в сети. Мы подготовили несколько программ о ваших правах и обязанностях, они выйдут в назначенный срок. Пожалуйста, выберете момент, чтобы просмотреть их.

И помните: никаких причин для паники нет. И вы, и ваши дома, и имущество останетесь целы и невредимы. Изменилось только одно: ваш статус. Вы больше не граждане второго сорта. Вы — свободные люди!

Политик сменила выражение лица на более строгое.

— Однако будьте бдительны и не совершите ошибки. Найдутся те, кто захочет отнять у вас свободу и любой ценой восстановить статус-кво. Злоумышленники не остановятся даже перед тем, чтобы повернуть против нас оружие!.. Такие попытки будут беспощадно пресекаться. Учитывая это, полагаем необходимым обратиться с просьбой ко всем военнослужащим. Вам надлежит явиться в части, сдать оружие и ждать распоряжений. Все мужчины, женщины и киборги, верные новому правительству, получат предложение вступить в ряды наших вооруженных сил.

Гражданскому населению надлежит соблюдать комендантский час и временное ограничение передвижения, а также воздерживаться от публичных собраний. — Пардо ласково, душевно улыбнулась. — Приносим извинения за неудобства и уверяем вас, что все ограничения будут сняты, как только необходимость в них отпадет.

Режиссер заговорил в гарнитуру, видеоизображение погасло, на его месте расцвели заранее подготовленные картинки. Они были разные — для разных языков, религий и культур. Надо отдать должное Квану и его компании — потрудились на совесть.

Тенденциозно сделав репрезентативные выборки, и хитро подтасовав результаты опросов общественного мнения, специалисты по медиа из корпорации «Ноам» с помощью шифра заложили наиболее часто обсуждаемые темы в сообщения, которые предстояло распространить по Сети. Они взяли на вооружение распространенные заблуждения и предрассудки, такие как: «Конфедерация не выжила бы, если бы не люди», «Жители Земли платят несправедливо большую долю налогов», и самое популярное: «Чужие жиреют, пока наши голодают». Все это имело мало отношения к действительности... но содержало в себе достаточно правды, чтобы люди верили.

Директор показал большой палец.

— Закончили, ребята. Отличная работа, мадам.

Начали поступать первые результаты от опросов с улиц. Много хороших отзывов. Есть и отрицательные результаты, особенно в «проблемных» регионах. Но этого ждали.

Пардо двинулась к ряду мониторов. В Чикаго — уличные беспорядки, канонерка ведет обстрел высотного здания. Разбиты стекла, кое-где появился огонь. И правда, «отрицательный результат».

Политик направилась в свой импровизированный кабинет. Надо было переговорить кое с кем по компьютерной связи, улестить важных особ, а в десять утра — косметический сеанс.

Були сам не понял, отчего проснулся. В комнате было темно. Простыни намотались на колени. Наверху шелестел воздухопровод. Вроде бы все нормально... но что-то не так. Что?

Он не был одарен сверхъестественным обонянием, как его сородичи наа, и все же улавливал запахи, недоступные для обычного человеческого носа. Чем же пахнет? Вроде что-то знакомое и в то же время редкое. А, понял. Цветок нак-нак. Очень неприхотливое растение родом из Алжира, ценится за свой аромат. Из нак-нака делают мужские духи — единственные, которые считаются приличными для воина.

И тут Були понял, что в его комнату проник наа... Затаился и следит из теней.

Рука полковника скользнула под подушку, к пистолету. Чертова штуковина имела привычку куда-то проваливаться... Но Були не успел найти пистолет — чужая рука вцепилась ему в предплечье, другая закрыла рот. Зазвучал голос, принадлежавший лейтенанту Ускользающему в Ночь:

— Вы меня очень удивили, полковник. Почуять нас способен один человек из ста.

«Нас?» Мысль о том, что в его квартиру мог забраться не один наа, потрясла Були.

— Я могу убрать руку? Вы не поднимете крик?

Були кивнул и почувствовал, как чужие ладони отпустили его. Он сел и потянулся к лампе.

— На вашем месте я бы не стал этого делать, — предостерег разведчик. — За квартирой следят.

— Следят? — опешил Були. — Черт побери, вы о ком?

— О мятежниках, — спокойно ответил Ускользающий в Ночь. — Они рассчитывают ровно через сорок пять минут захватить крепость.

Були встал, разглядел во мраке пять или шесть силуэтов. Наа, кто же еще? Схватил брюки, натянул. Сколько вопросов роится в голове... но главный — что это за мятежники и чего добиваются.

— Сколько их?

— Минимум шестьдесят убежденных плюс неизвестное число сочувствующих. Кроме того, если меня не подводит интуиция, большинство солдат готовы принять сторону любого, кто покажет себя сильнейшим. Нашу сторону, если не будем терять время.