Светлая и Темный - Ольга Гусейнова

— Чем? — не поняла Ноэль.

— Женщинами, способными сделать его богатым! — спешно поправилась я.

— Если бы ты помнила себя до… ранения, то поняла бы. С тобой прежней договориться было невозможно, — Ноэль тяжко вздохнула. — Ты пыталась убить Хасина, едва тот заикнулся, что возьмет над тобой опеку. Хемвиль был почти в твоих руках, ты громко кричала, что свободна…

— А ты? — тихо спросила я, обрывая ее. — Почему тебя… отдали?

— Не знаю, Сафи! — устало ответила она. — Служанки шептались, что дядюшка Мердока не далеко ушел в интимных пристрастиях от племянника. И как такому же безземельному дворянину, ему будет достаточно того, что принесет Хемвиль и без хозяйки. Люди же как‑то живут… А я… а я — твоя тень, и многие считают, что тоже… такая же.

— Ясно! — выдохнула я, — что теперь?

— В каком смысле?

— Зачем я… темному хищнику дракану? — я словно погружалась в беспросветный мрак.

Ноэль в который раз пожала плечами, задумчиво покусала полную нижнюю губу и осторожно ответила:

— Я подслушала разговор Хасина с его помощником. Он чуть ли не плевался желчью, когда говорил, что драканы такие же ненормальные, как и… — девушка запнулась, — …ты. Если чего‑то сильно захотели, с пути не свернут. Поэтому люди и драки очень осторожно ведут с ними дела, чтобы врагов в их лице не наживать, а то убьют или отомстят…

— Простое желание плоти? — усомнилась я.

Ноэль поморщилась, она, видимо, к сексу относилась с огромным предубеждением. Но уверено парировала:

— Хасин с помощником тоже удивлялись, отчего дракан крепко на тебя запал, ведь красивых баб много… Но захотел он тебя и все…

— И в качестве кого меня подарили темному или сразу всем темным? — готовясь к самому жуткому, спросила я. Потрясла рукой с украшением и добавила. — Это браслет невольницы?

Голубые глаза Ноэль распахнулись в искреннем недоумении. Бесспорно, моя попытка пошутить была совсем дурацкой.

— Это брачный браслет драканов — циль! Уже почти три седмицы назад вы стали супругой гранта Сэбиана Керо. Теперь вы миледи Сафира Керо — хозяйка целого клана темных.

— Женой? Снова? — придушенно выдохнула я.

А дальше память Сафиры вновь поглотила меня и выбросила среди очередного кошмара.

Свет факела разгонял темноту в каменном коридоре, пламя буквально лизало стены, позволяя рассмотреть бесконечные щербинки и копоть. Приподняв тяжелый подол теплого шерстяного платья, я спускалась по спиральной лестнице вниз, за идущим впереди мужчиной. Одним из прибывших вместе этим ублюдком — Хасином Револейским. Чувствовала омерзительный запах пота, исходивший от сопровождающего, и внутри меня почти осязаемо восставала неистовая, всепоглощающая ненависть к нагрянувшему в Хемвиль явно с целью чем‑нибудь поживиться родственнику. Но ничего, я позабочусь и о тебе, дядюшка. Отправлю вслед за племянничком, своим бывшим никчемным муженьком…

Сзади раздавались робкие шаги и шелест платья: Ноэль привычно следовала за мной. Мне кажется, она уже настолько свыклась со статусом моей тени, что не мыслит своего жалкого существования иначе.

Наконец, ступеньки закончились, мы вышли на площадку, ведущую в замковый зал. Сюда доносились гул голосов, звяканье посуды и кубков, а из‑за вечных сквозняков — вонь немытых мужских тел и запах горящих свечей и факелов. Ненавижу мужчин, будь они все прокляты!

Слава Триединому, мне не к обедавшим «гостям» и замковым рыцарям! Спрятав сжатые кулаки в складках ткани, не торопясь, вошла в бывший кабинет отца, дверь в который располагалась с правой стороны от лестницы. После похорон эта комната моя! Да, в первые дни пришлось заставлять себя приходить сюда, где меня столько лет частенько наказывали хлыстом или тяжелым кулаком. Но теперь я свободна, теперь я хозяйка, теперь я… Свобода пьянит похлеще хмеля, заставляет кровь бурлить, а сердце в груди — гореть от долгожданного счастья.

— О — о-о, дорогая племянница, благодарствую, что соизволила почтить нас своим присутствием… — язвительно, насмешливо приветствовал меня лорд Хасин Револейский.

— Только за тем, чтобы напомнить: тебя здесь лишь терпят! — тихо, но с угрозой прошипела я.

Привычно глядя в пол, увидела, как ко мне приближаются темные сапоги из кожи прекрасной выделки. И едва не задохнулась от тяжелой удушливой волны бешенства: полунищий Хасин посмел рыться в вещах отца. Не важно, что месяц назад, после похорон, я хотела сжечь все, что напоминало о покойном родителе. Все равно, наглый приблудный драк не имел права трогать здесь что‑либо без моего позволения. Тем более — заходить в кабинет… мой.

— Так думаешь только ты, Сафира! А вот остальные знают, что Хемвиль теперь мой! — прошипел над моим ухом родственник проклятого богами Мердока.

Я заставила себя медленно поднять голову и посмотреть в ледяные голубые глаза выскочки, даже не обратившегося ко мне, как положено к леди, замыслившего отобрать у меня свободу, и предупредила:

— Прежде чем Хемвиль станет твоим, ты сдохнешь, как твой племянник!

Позади испуганно всхлипнула Ноэль, но я не обернулась. Хасин пропустил угрозу мимо ушей, скривил породистое лицо в мрачной усмешке и придвинулся вплотную, нависая, подавляя. Я лишь злобно рассмеялась. Мужчина вздрогнул, но видимо, собственный страх передо мной, взбесил его. Обхватил мой подбородок сильными длинными пальцами, не позволяя вырваться, и прорычал в лицо, обдавая запахом чеснока и брызжа слюной от переизбытка эмоций:

— Вчера, я дал согласие на твой брак с драканом. Грант Керо выразил желание забрать тебя в свой клан. Наши земли граничат вдоль Великой реки. А таким как он не принято в чем‑то отказывать. Так что…

Я изловчилась и оттолкнула от себя Револейского с такой силой, что он покачнулся и чуть не упал, отступая.

— Ты не можешь распоряжаться моей жизнью! Никто больше не может. — Заорала я в гневе. — Я свободна, я…

— Лорд Калем не успел подтвердить твое независимое наследование Хемвиля. — С мрачной удовлетворенной ухмылкой процедил Хасин, поправляя на себе камзол. — А я ближайший родственник по мужской линии. Так что, как опекун высокородной чистокровной драки, по закону могу дать разрешение на брак подопечной без ее на то согласия!

В голове зашумело, в глазах потемнело от всепоглощающей ярости, злобы и ненависти. Выхватила из потайного кармана платья тонкий кинжал и кинулась на ненавистного лорда, посмевшего не только ограничить меня в правах, но и продать дракану. Кошкой прыгнула ему на грудь и замахнулась для удара в самое сердце. Но противник оказался расторопным и успел отклониться. Мы упали и катались по полу, пытаясь вырвать один у другого оружие и запутываясь в полах моего платья. Через несколько секунд борьбы — скорее всего лютая ненависть придала мне сил справиться с мужчиной, не ожидавшим подобного от леди, — я всадила клинок ему плечо и взревела от торжествующей злобы и ненависти… Недолго! Меня схватил под мышки и оттащил ворвавшийся в кабинет главный прихвостень, вероятно и любовник, Хасина.