Оковы судьбы. Клетка для сердца - Александра Неярова

Миширо вытащил из своих ножен меч Кусанаги (первый символ власти), и подошел к сыну. Тот, склонив голову, протянул свои ладони, обнажая запястья, и старший Ороти полоснул по ним лезвием. Капли алой крови упали в подставленный жрецом кубок. И раны, и жидкость цвета рубинового вина на пару доли секунды вспыхнули голубым огнём, а затем погасли. Отец лично перевязал бинтами горящие болью запястья своего наследника. Раны, нанесенные «мечом Бога» закроются лишь спустя седмицу.

Жрец, обмакнув перо феникса в собранной крови, принялся рисовать на лице Канана ритуальные руны, означавшие добровольную передачу права на власть. Затем взял с подноса, что держал слуга, яшмовое ожерелье (второй символ), и одел принцу на шею. Следом Жеода передал ему кубок, опустился перед ним на колено, как и все присутствующие, кроме его отца и выбранной спутницы.

Наследник рода встал и повернулся к трону, устремив бесстрашный твердый взгляд в бронзовое зеркало Ята–но кагами (третий символ), что висело над резной позолоченной спинкой в окружении герба клана – восьмиглавого и восьмихвостого алого дракона.

– Пусть кровь подтвердит Право! – громко провозгласил Принц Крови и отпил из кубка. В мгновение он почувствовал всех виргинов, их мысли потекли сквозь него. Немного посмаковав это ощущение, он поднял ментальные щиты. В воздухе витал дурманящий флер древней магии.

– Да правит Канан–сама, Глава Рода Ямата–но Ороти мудро и справедливо! – воскликнул Жеода. Эти слова означали, что церемония закончилась и коронация состоялась. Все поднялись с колен.

– Да начнется празднество… – произнес правитель, убирая меч Кусанаги в ножны, теперь принадлежащий ему по праву.

Заиграла веселая музыка, и в центр зала вышли гейши. Они плавно и грациозно изгибались, а расписные веера и катаны покорно следовали за движениями их рук. Взмывали в воздух широкие рукава кимоно и вихрем кружились цветы сакуры, опадая и рассыпаясь по полу розовыми лепестками.

Многие посрывали маски, открывая лица, чтобы открыто наблюдать за чарующим танцем. Канан подал руку пленнице и они подошли ближе к выступавшим. Ороти властно положил руки на девичью талию, открыто выказывая свои права присутствующим.

Нарина маску снимать не стала. Ей было страшно от осознания того, что вокруг собралось столько хищников, и, казалось, что они только и ждали подходящего момента, чтобы вонзить свои острые клыки. Сердце гулко ухало в груди, порываясь вырваться и убежать в отличии от своей хозяйки. Канан склонился, поцеловал девушку в висок и прошептал:

– Ничего не бойся… я не позволю им обидеть тебя, – синие глаза ласково смотрели в испуганные изумрудные. Горячие ладони осторожно поглаживали спину, даря мнимое успокоение. Щеки невольницы заалели, и теперь она была рада, что кружевная преграда скрывала пылающее лицо от чужих взглядов. А об сложившееся ситуации она подумает завтра…

Внезапно за окнами ударил гром, и следом с жутким скрипом распахнулись парадные двери. Музыка стихла. В проходе появились семь незнакомцев в плащах. Один из них, что был посередине, прошествовал вперед по эльфийскому ковру, виргины расступались перед ним.

– Надеюсь, я не опоздал? – раздался язвительный хриплый голос. Незнакомец снял капюшон, открывая молодое аристократичное лицо. Его черные длинные волосы развивались при ходьбе, словно змеи, а пылающие янтарные глаза смотрели с превосходством.

– Я разочарую тебя, но ты опоздал… Брат, – выплюнул Канан, с ненавистью взирая на гостя. Руки сильней стиснули девичью талию, отчего Нарина рвано вздохнула.

– Вот как… Тогда позволь принести свои извинения, – хищный взгляд оценивающе прошелся снизу вверх по спутнице коронованного наследника, вызвав у той неприятные мурашки.

– Что же, проходи и присоединяйся. Продолжайте празднество! – воскликнул глава клана уже громче, обращаясь к своему народу. И схватив Нарину за руку, повел, нет, буквально потащил её к тронам.

Вновь воцарилась музыка, и гейши продолжили танцевать. Виргины то и дело, бросали заинтересованные взгляды на вновь прибывшего. А достопочтенный гость, меж тем скинул походный плащ, бросил его немедля подбежавшему слуге и, приказав своим воинам заняться делом, направился к правящей чете.

Нарина стояла рядом с молодым Главой, восседающим на троне, тем самым прячась за его спиной. Миширо расположился с другой стороны. Прибывший принц подошёл к ним и опустился на одно колено, склонив голову в почёте:

– Здравствуй, отец. Мои поздравления, Канан, – обжигающий темный янтарь столкнулся со льдом сапфира, в коих полыхали искры гнева, но лицо оставалось бесстрастным: «А ты повзрослел братишка».

Затем его лавовый взор скользнул по девушке. Та невольно стиснула холодный металл золотой спинки трона.

– С возвращением, сын, – ответил Миширо, нахмурив брови: «Ты все–таки явился, спустя десять долгих лет».

– Вириан… – процедил коронованный правитель.

– И я рад видеть тебя, братец. Ах да, прошу прощения, Глава Рода! – голос был пропитан толикой яда, плотоядная ухмылка не спадала с лица.

– Отбрось это! И присоединяйся к празднеству! – прошипел Канан. Плавно поднявшись и сойдя с трона, он взял за руку Нарину и потянул её в сторону балкона. Вириан проследил взглядом за парой, пока та не скрылась за колоннами.

– Отец, кто это с моим братцем? – Миширо обратил внимание на своего вернувшегося отпрыска. Ох, и не понравился ему интерес, вспыхнувший в темно–янтарных глазах.

– Ее зовут Нарина, она гостья нашей семьи, – губы опоздавшего принца растянулись в предвкушающей ухмылке.

– Вот как… Я, пожалуй, пойду. А то ужасно голоден с долгой дороги, – и он скрылся в толпе.

Молодой глава стоял у края парапета, скрестив руки на груди. Пальцы до боли сжимали плечи, глаза, пылающие гневом, всматривались в черноту неба, где над горами мерцала полная луна. Глубоко запрятанные воспоминая, вновь рвались на свободу. А старые, когда–то с трудом зажившие раны, вновь открывались, разрывая душу на части.

Нарина стояла, прижавшись спиной к мраморной колонне, и наблюдала за коронованным наследником. Сейчас, когда она воочию увидела противостояние двух принцев, ей стало действительно страшно… Что же такого могло произойти в их прошлом, если до сих пор между ними лежала пропасть ненависти?

Осмелев она осторожно коснулась его плеч и прижалась к широкой спине, вдыхая запах мяты, исходивший от него. И, как тогда в лесу, их силуэты окутала призрачная нить магии.

«Да что же это?» – встрепенулась невольница. Но стоило прищурить глаза, чтобы рассмотреть ее, как тонкой флер мгновенно растаял.

Ороти вздрогнул, но не оттолкнул. Наоборот, накрыл девичьи ладони своими.

– Канан, ты… ненавидишь брата? – спросила она, опустив титул. Казалось, он и не был против, по крайней мере поправлять не стал.

– Да, люто ненавижу! – процедил сквозь зубы.

– Расскажешь почему? – слова вырвались прежде, чем сумела бы их остановить. Нарина даже зажмурилась в страхе, но ничего не произошло. Правящий принц лишь сжал её ладони.

– Когда–нибудь, – кратко бросил он, не собираясь продолжать. Но девушка и не спрашивала больше ни о чем. Её взор был обращен вдаль на горы, чьи верхушки серебрились в лунном свете. Скосив глаза, Канан проследил за направлением