Всё, Рыжая! Доигралась! (СИ) - Цай Ольга

— А как отогнал? Взломал? — ужаснулась я.

Он вздохнул.

— Эвакуатор, — ответил одним словом, показав мою недалекость. — У тебя даже сигналка не работает.

— Странно, после аварии работала, — ответила, присаживаясь на краешек стула — от пережитого стресса ноги не держали. Ну хоть не сперли, и на том спасибо. — Спасибо, Олег.

— И что, даже спорить не будешь? — удивленно уставился. Меня позабавила его реакция, я смогла расслабиться и тут же вспомнила, зачем сегодня с утра поднялась на час раньше.

— Нет. Зачем? Если мужчина все берет в свои руки, зачем бы я это стала делать? — мягко мурлыкая, как кошка, произнесла.

— Да? На тебя не похоже, — подозрительно уставился на меня Олег. — Марин, что ты задумала?

— Почему сразу задумала?

Тут меня рассмешила внезапно пришедшая в голову мысль.

— Погоди-ка, Борисов! Да ладно? Ты меня боишься? — смеясь, произнесла я.

Но он не улыбался — молча сидел в своем большом кожаном кресле и задумчиво крутил ручку, будто пытался решить какую-то задачку, а решение все время уходило из-под носа. И черт, я даже знаю, что это за решение. А подсказывать в школе я очень любила, — ухмыльнулась про себя.

— Ладно, мне надо возвращаться к работе, — встала со стула, пошла к двери, не дойдя метра, повернулась. — Вот же ж, блин, забыла! — быстрым шагом обошла стол. Борисов, наблюдавший за мной, удивленно повернулся. Я поставила обе руки на подлокотники его кресла, нагнулась низко, демонстрируя вырез блузки и что под ней во всей красе.

— И когда я стала страдать потерей памяти, а, Борисов?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Видела, как он тяжело сглотнул слюну.

— Что ты имеешь ввиду? — нехотя оторвался от созерцания красивого итальянского белья и посмотрел мне в глаза.

— Забыла поблагодарить за машину, — прошептала в губы и поцеловала, нахально пропихнув свой язык в его рот, нежно исследуя, изучая. Олег с тихим стоном обхватил меня за талию, усадил к себе на колени и углубил поцелуй. Жадность, напор, где-то агрессивный, не оставили и следа от нежности. Его рука уже выдернула блузку из под пояса юбки и прошлась по спине, ускоряя бег крови по организму и пуская мелкую дрожь по телу. Я оторвалась от его губ, наклонилась и поцеловала в шею, ощутимо прикусив кожу зубами. Боже, этот запах! Он сорвал меня с тормозов, я чуть заметно застонала, прошлась языком по месту укуса. Почувствовала как сильнее сжались его руки.

— Остановись, Марин, — хрипло выдавил он. — Надо остановиться.

Сквозь туман расслышала его слова и ледяной озноб прошел по моему телу. Неуж-то ошиблась? Я ему неинтересна и он меня не хочет? — эти мысли пронеслись в голове за доли секунды. Я ошиблась! Черт!

Я попыталась оттолкнуть его и встать. Только не смотреть на него. Но он не разомкнул рук, притянул к себе.

— Марин, посмотри на меня.

— Отпусти, — сказала куда-то в область его груди, не поднимая головы.

— Черт, Рыжая! Сюда сейчас должны прийти, а мне хочется, на хрен, отменить все встречи и разложить тебя на этом самом гребаном столе. Видит бог, я сдерживаюсь из последних сил. Но вечером… Слышишь меня? Вечером даже не думай сбегать никуда! Поняла? Это только начало!

До меня медленно доходили его слова. Чувство стыда убиралось в свою мерзкую норку, а на место его выползала обрадованная женская гордость. Не ошиблась! Я не ошиблась!

Посмотрела в его глаза, в них не было ни тени улыбки, ни намека на ехидное превосходство — только желание, мужское откровенное желание. «Рыжая, говоришь?» — усмехнулась про себя.

— Ну надо, так надо, — с печальным вздохом слезла, потом наклонилась, провела своими губами по его и прошептала:

— До вечера, если обстоятельства не изменятся.

И, ой, я случайно, а, может, и нет — кто ж его знает, провела рукой по его заметно напряженному мужскому достоинству. Прикусила губу, чтобы не прыснуть, заметив, как он сжал челюсти и тут же быстро отошла за стол.

— Чертовка, — прошипел он. — Обстоятельства, говоришь? Да, ты права, обстоятельства бывают разные, не будем самонадеянными.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я так и не поняла, к чему он это сказал. Поправила одежду и покинула его кабинет.

Наконец-то добралась до своего рабочего места.

— Ты чего опаздываешь? — после приветствия вопрошала меня Жаннет.

— Так получилось, — ответила неопределенное.

День прошел под лозунгом «поскорее бы вечер!» Какая работа, етить ее, если все мысли там, у него в кабинете, на его кресле? Если ноздри забиты его запахом, а на губах его вкус? Стоит только провести языком по ним, как внизу живота начинает пульсировать, и не едва проклевывающееся чувство, а требовательное, весьма ощутимое, заставляющее ерзать на месте.

— У тебя все хорошо? — спросила меня Жанна. — Странная ты какая-то сегодня.

От осознания того, что по мне может быть видно, о чем я думаю, я покраснела, чем вызвала удивление у коллеги.

— Да, наверное, остеохондроз, — первое, что пришло на ум, ляпнула я.

— О, это дело такое, его надо схватывать на начальных стадиях…

Дальше я не слушала, а девушка погрузилась в объяснения, чем чреват остеохондроз и какие упражнения нужно делать, чтобы его избежать. Она оказалась непревзойденным экспертом в данном вопросе. А я, по крайней мере, ушла от дальнейших расспросов.

— Добрый день! — с этими словами после обеда к нам зашла Екатерина Юрьевна.

— Здравствуйте, — поприветствовали мы.

— Жанна, пожалуйста, подготовьте до вечера документы по «Долстрою» и ко мне на проверку.

— Марина, перепечатайте вот эти документы, — положила мне папку на стол, внесите поправки, там карандашом помечено. Файлы у вас на почте. Времени у вас до пяти часов, в шесть вы их должны привезти на одобрение, адрес так же на почте. И просьба не опаздывать. Расходы по такси возместите в бухгалтерии.

— Хорошо, Екатерина Юрьевна, — я сникла. Вполне возможно, придется отменить наше сегодняшнее рандеву с Олегом. Но работа важнее, хотя мое естество говорило совсем о другом.

Борисову я звонить, по понятным причинам, не стала. Становиться похожей на одну из пустоголовых барби, которые чуть что бегут к своим папикам, я не собиралась.

Вечером, вместо того, чтобы лететь в постель к потенциальному любовнику, я, распечатав документы с внесенными изменениями, принялась исполнять должность почтальона. Чем дольше ожидание, тем слаще ночь, — утешала я себя. На худой конец, позвонит и встретимся. Сама звонить не буду.

С таким настроем я ехала в такси по указанному адресу, периодически поглядывая на телефон, но тот, зараза, упорно молчал: ни звонка, ни сообщения. «Может, он на работе еще? А, может, просто передумал и решил, что оно все ему не надо?» — размышляла я. Но теперь, когда ощутила такую бурную реакцию его тела на меня, отступить — сродни безумству. Назовите это как угодно: маньячеством, сталкерством — мне плевать. Для меня это была та самая запретная банка варенья, которую так хочется. Сонька все-таки знает меня как никто, я не люблю отказывать себе в том, что так соблазнительно само идет в руки. Да и зачем бы я это стала делать?

— Приехали, — выдернул меня из дум водитель.

Вышла из машины и уставилась на большие резные ворота, перевела взгляд чуть правее, обнаружила небольшую калитку, на которой красовался домофон. Набрала номер указанной квартиры, не успела представиться, как раздался щелчок и калитка открылась.

Шла через парковку, рассматривая дом — странное многоэтажное строение, сужающиеся кверху. То тут, то там торчали балконы, неравномерные резкие переходы от этажа к этажу — как-будто дом, как конструктор, собирал маленький ребенок, не заботясь о логичности и выверенности фасада. В целом, это было похоже на один большой муравейник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Без труда проникла внутрь, консьерж без любопытства поинтересовалась куда я, так же безразлично кивнула и я прошла к лифтам. Через минуту стояла перед дверью нужной мне квартиры. Я не успела нажать на звонок, послышался звук открываемого замка.