Пятая стихия (СИ) - Риз Лаванда

— А почему тебе дали такое банальное как для индейца имя? — подражая его сарказму, ответил Ной вопросом на вопрос. — Почему не Острый Коготь или там… Крадущийся в ночи?

— Шон — это сокращённое, от его не выговариваемого имени, — вмешалась Лана, пока Ной не подлил масла в огонь. — Я себе язык сломала, пока выучила.

— Потому что, когда я наконец раскрыл им своё полное имя — нам было по шестнадцать, и как только Лана пыталась его произносить, я не выдерживал и лез к ней целоваться, уж больно забавно у неё это получалось, — с присущей ему лёгкой небрежностью вставил Шон. — Вот так она и научилась сразу двум вещам: целоваться с языком и правильно произносить моё имя.

Взглянув на Лану, Ной заметил, что та покраснела.

— Будем общаться через Лану? Что ж, так даже лучше, мне тоже нравится её голос, всегда его любил, — было похоже, что Шону даже нравится нагнетённая обстановка.

— Шон! — взвинчено воскликнула Лана.

— Что? — с вызовом бросил он.

— Ной знает о моих чувствах к тебе, можешь не выёживаться.

— Похоже, этому отчаянному парню по барабану, — процедил Шон. — Наш мутант не прочь стать твоим рыцарем. Видимо, ты ему плохо объяснила.

— Идиот здесь явно не я, — Ной остановился, вынуждая остановиться и их. — Говорят, чувства прорастают из семян, и каждое семя любви уникально. У некоторых это разрастается в нечто прекрасное, у некоторых вянет едва распустившись, а у немногих из этого семени вырастает ядовитое и смертоносное чувство. Я понял, что у вас как раз такая любовь. Вам нельзя быть вместе, если хотите выжить. Твоя любовь её невыносимо кошмарит, Шон. Любовь не может быть тяжелой ношей, вот поэтому она хотела, чтобы ты уехал. С Дереком ей было легко, с ним ей хотелось улыбаться и мечтать…

— Ной, не надо, — побледнев, пролепетала Лана.

— Нет, пусть продолжает, — заиграл желваками Шон, вскинув свои уже налитые кровью глаза.

— Она собралась стать на этот путь Искупления, в отчаянной попытке что-то изменить, но меняться должна не одна она. В первую очередь измениться должен ты, раз уж ты утверждаешь, что Лана тебе дорога. Мучить и хотеть, не значит любить! — закончил Ной, готовый если понадобиться снова сцепиться в драке.

— Да ты у нас хренов психолог, мать твою. Без году неделя, а уже эксперт. Ты ни черта о нас не знаешь, — вопреки всему, Шон снова взял себя в руки. — Она рассказала то, что тебе можно было услышать, но вряд ли посвятила в тонкости. Как говорил мой отец «научись видеть, прежде чем открывать рот». А ты пока что слепец, Ной Мэнфри. Теперь выдохни, и наслаждайся этой эксклюзивной прогулкой, второй такой не будет! — Шон напустил на себя самодовольный вид.

Лана молчала. Просто слушала их шаги, остро ощущая присутствие Шона. И не могла поверить, что после всех тех ужасных событий, после года мучений и слёз, он идёт рядом. Она оторопела, когда Ной понёс свой пламенный бред, обличая Шона. Ной бы ни за что так не сказал, знай он больше подробностей, что вся проблема как раз и заключалась именно в том, что Шон перестал быть самим собой, изменившись ради неё, именно эта одержимость стала ядовитой.

Подойдя к достаточно высокому забору Шон без труда подпрыгнув, подтянулся наверх, затем свесившись, подал руку Лане, легко перетащив её к себе. После чего бесшумно спрыгнул, поймав её внизу.

— Есть какой-то кайф вламываться в дом престарелых? — произнёс Ной, оглядываясь по сторонам, заметив парочку гуляющих седовласых старичков. — Это и есть дом одуванчиков?

— Это не просто старики, это преступники, получившие в своё время пожизненное, — почему-то прошептала Лана, — Эти бабульки и дедульки убийцы и маньяки, но они настолько дряхлые, что персонал тюрьмы не обладает достаточной квалификацией, поэтому их свозят сюда. Здесь даже толком нет охраны. У каждого здешнего одуванчика своя леденящая душу история. Мы лазили сюда в детстве воровать у них печенье.

— Пока не узнали, что это единственная еда, которую им здесь дают. Причём печенье было просроченное, с мерзким горьким привкусом, — вставил Шон. — И тогда Лана как всегда в своём духе, начала тайком таскать им передачки.

— Не всем, только некоторым, — потупилась Лана, закусив губу.

— Ага, у неё были свои любимчики. Расскажешь Ною о Джейсоне Прескоте, более известном как «бостонский папаша»? Или о растрёпе Мадж? — было видно, что Шон подразнивает её.

— Они меня смешили, — с робкой улыбкой, оправдывалась Лана.

На кокой-то миг, оказавшись рядом, Лана невзначай коснулась руки Шона, их ожившие взгляды пересеклись и пробежавшую между ними искру можно было разглядеть невооруженным взглядом. Их концентрированная страсть находилась в состоянии грозы. Никогда не испытывавший ничего подобного, Ной не мог отделаться от мысли, что его присутствие является катализатором этой бури.

— И чем закончилась эта история? — неожиданно громко произнёс Ной, заставив Лану вздрогнуть, и магия страсти скрылась в тени её полуопущенных ресниц. — Я так понимаю, там была какая-то кульминация.

— Верно, — кивнула она. — … Дерек написал об этом в школьном сочинении, наших родителей вызвали к директору, взрослые подняли шумиху. В общем, стариков стали кормить лучше, а нам строго настрого запретили подходить к этому забору. Меня даже посадили под домашний арест, и пригрозили выпустить только если Шон им клятвенно пообещает, что мы больше никогда не станем забираться в этот дом. … Похоже Шон, ты всё-таки нарушил клятву, которую из тебя выдушил мой отец, — её внимание снова переместилось на Шона, который вдруг уткнулся в свой телефон.

— Недавно пересматривал видео, — заговорил он, не поднимая глаз. — У меня их куча и в компе тоже, но на мобильном храню самые любимые. Вот, взгляни, — протянул он Лане телефон.

Глава 7

Её руки тут же задрожали, на экране под потрясающую композицию, гимн всех влюблённых, она танцевала на выпускной свой танец с Шоном. … А Дерек снимал. Сглотнув давящий ком в горле, моргая мокрыми ресницами, она продолжала всматриваться в прошлое, в свои парящие движения и улыбающиеся лица, затем видео прервалось и уже под другую музыку на том же балу — её кружит … Дерек. Коротко всхлипнув, Лана закрыла глаза.

— Ты должна мне кое-что рассказать, — произнёс Шон, не сводя с неё цепкого взгляда, изменившимся жёстким тоном. — А я расскажу тебе, как провёл этот сраный год.

— Я … ещё не готова, — выдохнула Лана.

— Но я не хочу собирать сплетни, я хочу узнать это от тебя лично. Я имею право знать, как он погиб! — настаивал Шон, режа её по живому, отлично осознавая, как ей тяжело говорить на эту тему, но в этом и заключалось его удовлетворение расплатой. Шон хотел видеть, что ей так же плохо, как было плохо ему.

— Не будь таким козлом, она едва жива от боли! — гаркнул Ной. — Ты нарочно издеваешься над ней?

— Почему я должен его терпеть? — густые чёрные брови Шона изобразили пренебрежение и недовольство. Он специально проигнорировал Ноя, обратившись к Лане. — Наверное, потому что стараюсь показать тебе своё новое взращённое самообладание, что я больше не ломаю людям конечности даже когда жутко злюсь на них. Лана посмотри на меня!!! — крикнул Шон. — Ты прекрасно знаешь, что тебе придётся сесть напротив меня и глядя мне в глаза рассказать подробности того вечера.

— Да знаю. Позже. … А теперь пойдёмте отсюда, — решительно вскинула голову Лана, вытерев слёзы. — У нас есть ещё одно место.

— Если честно, мне уже разонравилась прогулка, — спрыгнув с забора заявил Ной. — Я здесь лишний. Не хочу участвовать в ваших играх. Или ты тоже мазохистка? — так же обратился он исключительно к Лане.

— Нет, прошу тебя Ной! — Лана умоляюще схватила его за руку. — Не оставляй нас вдвоём.

— Может, вам всё-таки поговорить наедине? — Ной не мог понять почему она с таким отчаяньем в него вцепилась. — Вам ведь явно есть что сказать и ваши безумные взгляды меня уже утомили.

— Ты не понимаешь, — быстро заговорила Лана. — Если нас оставить наедине — я не выдержу и сойду с ума, но только уже на самом деле и окончательно. Я буду страдать если он не прикоснётся ко мне и если прикоснётся тоже. Я выскажу ему, как он выпотрошил мою душу, что рана от потери Зойлы никогда не заживёт, а он в свою очередь станет упрекать меня во всех грехах и винить в своём разбитом сердце. В итоге мы разругаемся в смерть и Шон выкинет очередную глупость. … При тебе мы хотя бы стараемся делать вид.