В звездные миры - Василий Бережной

Иван Макарович говорил, преодолевая тревогу, которая и его охватывала смертным холодом. Он знал, что ситуацию упреками не изменишь, и все же упрекал себя за то, что так далеко забрался в этот лабиринт. Почему было не вернуться? Ведь все равно за один раз город не исследуешь! Важно было установить самый факт его существования…

— Вы, Николай, кажется, шахматист?

— А что?

— Вы, конечно, знаете целые партии на память, сможете восстановить последовательность ходов…

— Это так, Иван Макарович, но в шахматах все внимание устремлено на ходы, а здесь…

— Припоминайте!

— Когда вы нашли меня, мы пошли прямо, потом на перекрестке повернули влево; входили в помещения, позже снова повернули, кажется, уже вправо, потом спустились в нижний ярус, потом опять шли по улице…

Да, они прошли очень много — целые километры подземных путей, и вглубь опустились не меньше, чем на километр. Кислорода у них было еще на час-два — запас его остался на вездеходе.

«Если не удастся выбраться, — подумал Плугарь, — то Милько с Ольгой все-таки вернутся на Землю… А потом нас найдут. И хорошо, что мы здесь побывали., Это же человечество посмотрело на все, что имеется на Луне, нашими глазами».

— А когда мы пришли в круглый зал? — спросил Николай.

— Знаете что, Николай, давайте начнем припоминать с этого конца. Первые метров пятьдесят я хорошо видел в последнее мгновение. Пойдем наощупь, а потом снова припомним…

Держась за руки, они двинулись. Беспросветная мгла плотно облегала их со всех сторон, И Николай, и Иван Макарович то закрывали, то открывали глаза. Были моменты, когда перед ними всплывали какие-то невыразительные пятна — это еще работала сетчатка. А потом тьма залила все.

ПУТЕШЕСТВИЕ ОЛЬГИ

Надев скафандр, Ольга спустилась с ракеты. Девушка была так встревожена, что не обратила абсолютно никакого внимания на то, что она впервые ступила на поверхность Луны! Она была озабочена одним: как уберечь экспедицию от опасности?

Кислородный прибор работал безупречно, и Ольга даже не чувствовала, что она — в безвоздушном пространстве. Увидя в седой пыли следы, ведущие в противоположную от вездехода сторону, Ольга добралась до самого края плато, на котором высилась их ракета. Следы вели вниз, а дальше терялись за холмами. Здесь, на краю горного пятачка, Ольга решила установить грозное предупреждение. Сгребла ногой кучку пыли, сунула в нее белый листок. На русском и английском языках на нем было написано:

«Опасная зона. Смертельно!»

«Пусть ломают себе головы чортовы гангстеры! — думала Ольга. — Для них это будет настоящий сюрприз! А теперь скорее предупредить отца и Николая…»

И она легко, энергично шагая, вернулась к ракете и пошла дальше по следу вездехода.

Все складывалось хорошо; Ольга пройдет до тех гор, а может, и дальше — ведь идти совсем легко! — там оставит три белых листка и — назад. Будут ехать отец с Николаем, — увидят. «Ну-ка, — скажет отец, — останови машину. Что там такое?» Прочитают, и тогда…

Романтика приключений охватила все существо Ольги. Девушка с восторгом взглянула на черное бархатное небо, усеянное звездами. Они сверкали вместе с Солнцем, подавая весть из далеких-далеких миров. Маяки среди безграничной темноты, неутомимые горячие маяки — они пронизывают всю вселенную своими золотыми лучами, обогревая бесчисленные планеты, сея на них жизнь… Почему же всем людям не жить мирно и по-справедливости? А то и здесь, на Луне, хотят иметь военные базы…

Ольга окинула взглядом молчаливые лунные горы. Нет на них ни травинки, ни деревца. Быть может, некогда их опалил огонь войны? В разгоряченном воображении девушки встали картины гибельных взрывов — языки огня, ослепительные вспышки атомных бомб… Потом вспомнила отца и Загорского. Где они? Не случилось ли с ними чего-нибудь? Хоть бы ее записки…

Вдруг Ольге послышался чужой голос:

— Алло, коллега!

Оглянулась и обмерла: за ней спешили две фигуры — одна высокая, другая приземистая. Сомнений не было — это они!

— Подождите, коллега!

Расстояние между ними сокращалось. Размахивая руками, двое не шли, а широкими прыжками приближались к Ольге. Какое-то мгновение девушка растерянно переминалась с ноги на ногу. Что ей делать? Удрать? Куда?

— Что вам нужно? — спросила Ольга по-английски.

Те остановились, как вкопанные. Они, наверно, меньше были бы удивлены, если бы черное небо Луны вдруг прорезали огненные залпы «Катюши». Девушка! Откуда она? Каков же тогда состав экспедиции? И что у них за оружие, если установили опасную зону?

— Это обман! — воскликнул высокий.

— Да, — развел руками приземистый. — В их экипаже не было девушек!

Они стояли, не отрывая глаз от Ольги. Она им бросила:

— Вы ошиблись!

— Ну, так отчего же вы бежите? Подождите. Разве мы не имеем права здесь ходить? Это тоже опасная зона? И почему бы нам не познакомиться с вами?

Они направились к ней. Что делать? Путь к ракете отрезан, а идти в горы… Вся надежда на кислород, может, у них меньше, тогда скорее возвратятся. И Ольга бросилась бежать. Мчалась по следу вездехода, делая большие шаги молодыми крепкими ногами.

И когда она оглянулась, то заметила, что расстояние между ними увеличилось.

Вот уже и горы начинаются… В ущелье — тень, будто черный туннель. В тени Ольга налетела на расколотые камни, и свинцовые ее подошвы скользнули, как по льду. Выскочила из тени, в глаза брызнуло синее и голубое сияние — светилась долина, покрытая самоцветами. Посредине ее, на холме, голубым пламенем пылал острозубый обломок скалы из самоцветов.

Ольга оглянулась — заметила, что «коллеги» наклоняются над камнями, — споткнулась, упала и с ужасом почувствовала, что проваливается в какой-то колодец…

ДА ЗДРАВСТВУЕТ СВЕТ!

Иван Макарович и Загорский пробирались вперед, осторожно ступая, и все же натыкались на стены, на какие-то неожиданные каменные выступы, колонны, статуи. Правой рукой Николай поддерживал Ивана Макаровича под локоть, чтобы не потерять направление. На ремне через плечо висел киноаппарат.

— Если бы хоть палка была, — сокрушенно произнес он, — и то легче было бы нащупывать дорогу.

— Последние селениты, очевидно, имели представление о древесине только по раскопкам. Так, как мы об ихтиозаврах.

Некоторое время они шли молча, но это было еще тяжелее. В голове всплывали безотрадные мысли, печаль сжимала сердце. Иван Макарович подумал о египетском лабиринте, ему почему-то мерещились пылающие факелы — вот бы поднять их над головой.

А Николай думал о кислороде. Сколько его еще осталось в баллонах? Может, совсем немного? Шкалу не разглядишь, а он может окончиться в любую минуту. Тогда… Как все-таки глупо лежать мертвым, хотя бы и в недрах Луны!

— Сколько времени мы уже идем? — спросил Николай.

— Мне кажется, не долго. А впрочем, кто его знает…

И в самом деле, ощущение времени исчезло. Порой казалось, что они не идут, а только топчутся на месте, не в силах преодолеть темноту.

Николай выпустил руку Ивана Макаровича.

— Что вы делаете? — спросил профессор.

— Хочу снять с плеча киноаппарат,

— Зачем?

— Брошу.

— Бросите?

— А что же… все равно не нужен…

Голос Николая, звучавший в наушниках Ивана Макаровича, казался каким-то чужим. В нем слышалось отчаяние, разочарование, обреченность.

— Вы что… потеряли надежду, Николай? — Эти слова профессор произнес ласково, с болью. Он боялся услышать утвердительный ответ.

— Знаете, Иван Макарович… Если бы у нас было еще хоть по одному баллону кислорода! А так — что же… Ну, пройдем еще с километр, и окончится.

— Вы думаете?

— А как же иначе! Километр — часа четыре. От силы — три. Вот считайте.

Пока не упоминали о кислороде, словно и дышалось легче. А как только зашла о нем речь, — оба почувствовали, что его уже не хватает. Некоторое время двигались молча.

— И все же, юноша, надежду терять не надо, — заговорил профессор. — Как там у Леси Украинки: «Без надежды я все же надеюсь!» Пока горит огонек надежды — не все потеряно. А вспомните Ленина! И тюрьмы, и ссылки, и покушения на жизнь ничто не могло его сломить. Вера в победу горела пламенем у него в груди! Нет, нет и еще раз нет! Мы выйдем отсюда, слышишь, Николай! Должны выйти!

— Вы уверены в этом, Иван Макарович? — спросил Николай, и сквозь тревогу в его голосе пробился лучик надежды. — Неужели это возможно?

— Если бы я сомневался, то не сделал бы и шагу! Не стал бы натыкаться на эти селенитские стены.

Загорский тяжело вздохнул — будто ветер дунул в уши профессора. «Все-таки аппарата не бросил», — подумал Иван Макарович, чувствуя, как крепкая рука Николая держит его за локоть.