Как на роду написано ... (СИ) - Борискин Александр Алексеевич

«Я вижу ауру! Я – экстрасенс! Смарыга меня инициировал. Похоже, инициируя меня, он полностью выложился и теперь не может даже подняться с диванчика. Как же ему помочь?»

- Михаил Серафимович! Вам плохо? Я как-нибудь могу Вам помочь?

Смарыга не открывая глаз произнёс:

- Принеси бутылку водки и закуску. Я, похоже, истратил все силы на твою инициацию. Не знаю, поможет ли водка, но другого способа взбодриться я не знаю.

Лёва быстро сходил в магазин, закупил водку, хлеб, колбасу, банки рыбных консервов и маринованных огурцов, также прихватил комплект одноразовой посуды и вернулся в дворницкую. С собой у него всегда был походный швейцарский мультитул, так что чем открыть консервы и нарезать хлеб и колбасу имелось.

Смарыга уже сидел на диванчике.

- Достань из стола газету. Постели на стол. В нижнем ящике имеется посуда. Только её надо помыть. Сполосни стаканы. Я немного посижу: сил совсем не осталось. Всё же мне уже за восемьдесят лет.

«Не иначе бредит. Да ему больше шестидесяти на вид не дашь!»

Когда закуска и посуда на столе были расставлены, Смарыга пересел на табурет. Он налил в два стакана грамм по сто водки и сказал:

- Выпьем за рождение ещё одного экстрасенса! Я вижу, у тебя уже начали проявляться отдельные способности.

- Вообще-то я совсем не пью. Водку никогда не пил, только сухое вино на праздники. Как бы чего не вышло …

- Не бойся, пей смело. Тебе сейчас это необходимо. Надо быстро снять стресс, а то и за неделю тебя не отпустит нервное напряжение.

Лёва сделал глоток из стакана, оставив половину налитой водки не тронутой. Смарыга выпил всю водку и налил себе ещё. Они быстро закусили, и был провозглашён новый тост:

- Выпьем за знакомство! Думаю, мы с тобой ещё не раз встретимся. Придётся мне тебе помочь в определении экстрасенсорных способностей и обучить работе с ними. Как говорят: «Мы ответственны за тех, кого приручили.»

Смарыга практически один допил бутылку водки. Лёва только пригублял свою первую порцию. Самочувствие Смарыги улучшилось: на лице появился румянец, он стал более энергичен и словоохотлив.

- Напиши мне свой телефон. Я тебе на днях позвоню. Как буду в Питере – обязательно зайду. Спасибо за угощение. Единственное, что я пожелаю тебе на прощание: никому не говори о случившемся, о том, что ты - экстрасенс. Не повторяй мои ошибки. Будь здоров!

*   *   *

В Питер Лёва возвращался выборгской электричкой и не мог скрыть своей радости. Он видел ауры! Он видел ауры всех людей, которые его окружали в вагоне. Ауры разные: большие и маленькие, яркие и тусклые, переливающиеся всеми цветами радуги и двух – трёх цветные. Вот одноцветных аур он не видел.

Лёва посмотрел на себя. Всё тело он не видел, но его руки, ноги, туловище окружала довольно большая аура, переливающаяся многими цветами, в которой преобладали фиолетовый, синий, оранжевый, зелёный и красный цвета. Кроме того, постоянно возникали и тянулись от ауры в сторону других аур тонкие нити различных цветов. Они касались чужих аур и, некоторые отталкивались, но большинство проникало внутрь аур и терялось в них. Через некоторое время нити обрывались и пропадали. Лёва не чувствовал эти нити и не мог ими управлять.

«Видеть ауры живых существ – это совсем не то, что воздействовать на них! Эти нити неспроста тянутся от меня и проникают в чужие ауры. Думаю, через них можно и качать информацию, и заливать туда свою. Только это надо уметь делать. По крайней мере, я могу по своему желанию отключать видение аур и потоков какой-то энергии, окружающей меня, и снова их включать.  Причём я стал делать это самостоятельно, как будто это умение у меня было с рождения.

Надо обязательно попросить Смарыгу позаниматься со мной, рассказать, что всё значит и как этим можно оперировать. И, главное, определить свои основные способности, те, которыми я буду владеть наиболее успешно. Поэтому надо приложить все возможные усилия с моей стороны, чтобы вместе с ним проводить как можно больше времени. Да с пользой. А то этот экстрасенс, похоже, выпить не дурак. Как бы не пришлось рассчитываться с ним за учёбу спиртным. А денег то, кроме сэкономленных трёхсот евро, не осталось. Получка в больнице будет только спустя месяц.»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава четвёртая.

Смарыга позвонил Лёве через неделю. Сообщил, что собирается приехать в Питер на три дня: получил отгулы, и хочет остановиться у него дома.

Лёва был занят в больнице постоянно: с утра до трёх часов работал на МРТ врачом, затем до семи часов вечера – там же, уже лаборантом. График работы был очень напряжённый: больных было много, они записывались на диагностику за две недели, многие приезжали из области. Принять надо было всех, записавшихся на этот день. Иначе слёзы, жалобы, даже угрозы. Хорошо, что Лёва был отстранён от непосредственного общения с больными. Этим занимались заведующий отделением и дежурный врач. Он только работал на МРТ. Поэтому, переговорив со Смарыгой, стал соображать, как хоть немного разгрузить эти три дня, и подольше с ним пообщаться. Ничего, кроме как взять на три дня отпуск за свой счёт на должности лаборанта, объяснив это приездом родственника, придумать не смог. Но даже это вызвало негативное отношение со стороны непосредственного начальства.

- Лев, мы пошли тебе на встречу, дали возможность подрабатывать на должности лаборанта, а ты, не отработав и неделю, просишься в отпуск! Ты же видишь: лишних людей у нас нет. Кто выполнит за тебя работу лаборанта? Не хочешь работать – напиши заявление, и мы найдём на это место другого человека! Но пока ищем, тебе придётся выполнять эти обязанности. Родственники приедут и уедут, а должности ты лишишься навсегда. Хорошо подумай над моими словами.

«В чём-то он прав: лишних людей действительно нет. Но и получать вместе с налогами две с половиной тысячи рублей за восемьдесят четыре часа работы лаборантом в месяц, практически выполняя ту же работу, что и врач на МРТ я не хочу. Получается, что мой час в этом случае стоит всего тридцать рублей! А час врача-интерна – семьдесят девять рублей. Ведь у него шестичасовой рабочий день. Ладно, приедет Смарыга, посмотрю, будет ли возможность нормально пообщаться. Если нет, то уйду с должности лаборанта. Уж две с половиной тысячи я всегда смогу заработать за значительно меньшее время. Надо восстановить практику перевода на немецкий язык историй болезни людей, собирающихся на лечение в Германию. Этим я немного занимался, подрабатывая в нотариальной конторе на четвёртом и пятом курсах. И вообще, надо хорошо подумать, стоит ли мне быть врачом? На такие деньги не прожить. Но год доработать надо: иначе не получить диплом врача, ведь его выдают только тому, кто проработает год интерном.»

*   *   *

Смарыга появился в тот день, когда и обещал, вечером. Лёва его предупредил, что заканчивает работу в семь часов и только минимум за полчаса доберётся до дома. Он предложил ему устроиться в гостиной: там был раскладной диван, на котором спал, пока были живы родители. Смарыгу всё устроило.

Пока ужинали, немного поговорили за жизнь. Лёва рассказал о своих проблемах, а Смарыга сообщил, что ему тоже обрыдло работать дворником в Молодёжном, и он хочет перебраться в Питер. Хоть и небольшую, но пенсию он получает. За прошедшие два года он уже скопил семьсот тысяч рублей, сдавая свою однушку в наём. Съёмщики его предупредили, что в октябре съедут с квартиры. Если найти работу по силам, то учитывая пенсию и накопления, прожить здесь будет можно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Ведь Вы же настоящий экстрасенс! Неужели не можете заработать деньги, используя свои способности?

- Легко сказать, да трудно сделать. Тем более негативный опыт имеется. Чтобы тебе было понятно, расскажу в двух словах свою жизнь.

Родился я в 1931 году под Полтавой в семье крестьян. Как раз перед Великим голодом, названным впоследствии голодомором. Отец умер в 1932 году: всё, что добывал из съестного, отдавал жене. Мать рассказывала, что спаслась сама и меня спасла чисто случайно: на вокзале в Полтаве, где она ожидала поезда, чтобы уехать с Украины, её заметил и узнал сослуживец мужа по Красной армии. Он работал машинистом на паровозе и совершал регулярные грузовые рейсы на Север. Всё, что у неё с собой было – это я да ручная машинка Зингер – единственная ценность, что удалось сохранить.