Лабиринт (СИ) - Брамин Виланов

Пещера, раскинувшаяся довольно широко через пять минут блужданий начала снова сужаться. Стены до этого пропадающие во мраке становились все ближе к нашей парочке пока, наконец, не показался проход, ведущий на еще одну лестницу. Ступени уходили дальше вниз, ведя еще глубже под землю. Спустившись на еще один пролет, мы оказались перед римской цифрой «II» выбитой на каменной кладке. Второй этаж? Видимо это подразумевали неведомые строители сего сооружения.

Пробравшись через еще одну узкую кишку на входе, мы вывалились в копию норы находящейся над головой. Хотя были небольшие изменения. Порода вокруг стала светлее и серый камень сменился коричневым песчаником. Снизу стелился все тот же туман, обволакивая ноги белесой дымкой. Иногда встречались массивные сталактиты, свесившиеся прямо с потолка. Слабо светивший факел вызывал отблески на стенках пещеры. Казалось, что в глине скрыты самоцветы приветствующие сиянием наше появление. Времени на любование чудесами подземного царства нам не дали. Из темноты послышался низкий рык, от которого по спине покатился холодный пот.

— Г-р-р-р-р. — грозные звуки явно предупреждали, что ничего хорошего тут не ждет.

Стиснув кость, служившую единственным средством обороны, я повернулся боком, чтобы укрыть все еще не работоспособную руку. Позади Эрик начал сумбурно проговаривать нечто похожее на молитву. Надеюсь не за упокой. Взгляд блуждал по окружающему мраку, чтобы узреть какого вида тварь выскочит по нашу душу, на сей раз.

В круг света, припав к земле, осторожно выбралось животное. Клубы тумана скрывали его лапы и половину туши, но его все равно можно было легко рассмотреть. Раскрытая собачья пасть ощерилась рядами кривых пожелтевших клыков. Пара желтых глаз с вертикальным зрачком неотрывно следили за нами. Свалявшаяся дымчатая шерсть отсутствовала местами и клочками свисала вместе с лоскутами кожи. Рваные раны на боках открывали вид на ребра с порванными волокнами мышц, а вместо хвоста четвероногий тащил за собой свои собственные потроха, вывалившиеся из растерзанного живота. Зверь походил на волка, а вернее на восставшую из ада гончую.

Стоило моему товарищу узреть, что за напасть свалилась на нас, как придурок запричитал свои мольбы всевышнему быстрее и громче. Половина его слов захлебывалась из-за трясущихся губ и немеющей глотки. Знал бы французик, что богу все равно на нас и может, не тратил бы сил на тщетные старания добиться его внимания и благосклонности. Что еще глупее так это то, что Эрик бросился обратно к лестнице, спровоцировав подобравшуюся для атаки тварь. Никогда нельзя поворачиваться к хищнику спиной. Он расценивает это как прекрасную возможность для броска и перекуса допустившей слабость добычей.

— Стой! — услышав шум, я успел выкрикнуть лишь это, прежде чем на меня бросилась собака нежить.

Без возможности орудовать обеими конечностями я также лишился свободы маневра или действий. Все на что хватило смекалки и ловкости, так это отпрыгнуть в сторону уходя от распахнутой пасти с острыми клыками. Промазавшая дохлая псина разворачивалась ко мне, чтобы пойти на второй заход, а я же думал, как выбраться из этого дерьма. В одиночестве, без поддержки, всего с одной рукой и почти в полной темноте. Додумать мне не дали, так как плечо взорвалось острой болью, будто на него вылили чан с кипятком. Отвлекшись на врага, я и не заметил, что он то оказался не один. Воспользовавшись моментом, сзади подкралась еще одна животинка. Повиснув на спине, монстр вцепился в мясо и начал неистово вгрызаться сильнее, чтобы оторвать от меня кусок побольше. Отчаянные удары костью по черной волчьей морде с желтыми зенками не приносили результата. Гадина даже не моргнула на мои нелепые усилия освободиться и погружалась все глубже в тело своими клыками. И тут на меня прыгнул второй мертвый пес, свалив с ног. Тварь прогрызла жилетку и достала до кожи на груди, вызвав новую вспышку боли. Потеряв самообладание, я начал истерично махать своей дубиной, пытаясь отогнать собак жрущих меня живьем. Ненасытные хищники с неутолимым голодом жадно вгрызались в плоть и с чавканьем сразу же проглатывали свежее мясо. Я пытался подняться или хоть как-то отбиться от них, но с каждым замахом кость двигалась все медленнее и становилась все тяжелее. Адская мука охватила каждую часть моего сознания, и воля к сопротивлению становилась все слабее, пока, наконец, рука не упала вниз лишенная сил. Я орал от боли и полный страдания крик отражался от сводов каверны и эхом уносился прочь. На секунду показалось, что вдалеке я видел спину убегающего в панике Эрика, который зажимал уши, чтобы не слышать вопли своего товарища которого он бросил умирать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Первый увиденный волк глотал куски моего тела, но попадая в разорванный пищевод, еда вываливалась через дыру у него в животе и падала прямо на землю. Но это его не смущало и зверь вымазанный кровью, с упоением и наслаждением погрузился всей своей пастью в мои потроха. Роясь в кишках, он лакомился внутренними органами, растаскивая их вокруг моего тела. Красная пелена встала перед глазами и появилась пустота внутри. Воняло мокрой псиной, трупным запахом и сыростью. Грязная шерсть, вывалявшаяся в уже засыхающей крови, ужасно смердела смесью этой вони. Клыки впились в открытое горло, и послышался хруст перебиваемой гортани. На миг на языке появился гнилостный привкус от того что кровь затопившая рот смешалась со слюной из пасти собаки нежити. Видимо ей не понравились жесткие жилы, и она поднялась немного выше. Я почувствовал, как щека с носом отделяются от обгладываемого черепа и пропадают внутри убийцы. Взор медленно начал угасать, покрываясь предсмертным саваном забытья. Последнее что запомнил так это немигающий взгляд желтых глаз с вертикальным зрачком склонившихся над остатками моего изуродованного лица…

Глава 6

Разум плавал в океане пустоты состоящего только из чистой ничем незамутненной боли. Если погрузить человека в кипящее масло, а потом окунуть в соленую воду, а после в ванну с кислотой, возможно, это сравнится с переживаемым уровнем страданий. Казалось в мире не осталось ничего кроме липкой как сироп, обволакивающей все естество и проникающей в каждую клетку муки. Если это не ад, то лучше бы я отправился туда. После всей гаммы ощущений не думаю, что там будет хуже.

Опыт обнулен

Все бонусы сброшены

Счетчик жизней: 4

Уровень «Здравомыслия» понижен

Из ниоткуда выплыли надписи. Все те же белые буквы с зеленым неоновым свечением вокруг. И хоть бы одна сволочь объяснила, что все это значит. Едва я понял, что мысли начинают течь свободно и я уже не тону в бездне мрака состоящего только из обжигающей боли, как веки сами поднялись и взгляд уставился на алую луну в обрамлении усыпанного звездами ночного неба. Я лежал на холодной земле снаружи подземелья прямо перед входом в эту преисподнюю. Все осталось таким же, как и было до этого. Каменные ступеньки уносились вниз, в стороне стоял палаточный городок с разномастными тряпичными местами для ночлега, а я был снова жив. Ничего не болело, вот только левая рука онемела, будто я проспал на ней всю ночь. Против воли прикоснувшись к шее не нашел следов укусов или разорванной клыками глотки. Лицо также было целым. Нос, губы и щеки, очутившиеся в желудке у волка, никуда не делись.

— Очнулся? — бодрым тоном спросил Барнаби, присаживаясь рядом со мной. Ковбой держал в руках фляжку и постоянно прикладывался к ней. Судя по его покрасневшей роже и косому взгляду, он уже хорошо набрался. — Долго ты что-то возвращался в стан живых.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сколько меня не было? — хриплым голосом спросил я.

— Пару часов. — зевнув, ответил шериф.

— Ясно. — значит, возрождение занимает некоторое время. Очередная деталь в общую мозаику. А ведь и вправду. Когда француз умер в первый раз в том лесу он тоже не сразу пришел в себя. Кстати о баранах. — Что с Эриком?