Душевные омуты - Джеймс Холлис

По своей силе переживание отделения от родителей у Нормы превосходило даже переживание родовой травмы и многих других эмоциональных травм, которые получает любой человек в повседневной жизни. Ощущение одиночества никогда не помогало развитию у нее здорового Эго, не позволяло ей выдержать и выстрадать обычные Проблемы и неопределенности, возникающие как внутри, так и вне человеческих отношений. Терапия Нормы заключалась в создании для нее безопасного заботливого окружения и в постепенном осознании ею природы проекции, переноса и навязчивой одержимости. Но под этой тонкой поверхностью постоянно просматривалась глубокая пропасть одиночества.

Как мы отмечали ранее, многие психические расстройства возникают у человека из-за тяжелых эмоциональных травм, полученных в раннем детстве, которые эмоционально опустошают Эго и лишают его возможности устанавливать теплые, близкие отношения. Такие люди могут вступать в брак или иметь множество связей, но у них внутри что-то закрывается так прочно, что они вынуждены либо избегать отношений, либо устанавливать настолько поверхностные отношения, что можно говорить лишь об их имитации. Исцеление таких травм, если оно вообще возможно, происходит в течение тщательного многолетнего исследования разных вариантов отношений человека с окружающими его людьми.

Любопытный факт: когда Фрейда спросили, в чем, по его мнению, заключается исцеляющая сила терапии, он ответил: в любви. Любовь, которую имел в виду Фрейд, неизменно лежит в основе той заботы и внимания, которых заслуживает и так мало получает любой ребенок и которую должны были бы испытывать к нему родители, сами страдающие от эмоциональных травм и ощущающие страх и ужас. Повторяю, как принятие одиночества предвосхищает развитие творчества и личностный рост, так и эмоциональное примирение с одиночеством должно предвосхищать любое исцеление травм в детско-родительских отношениях.

От нас хотят, чтобы мы выдержали то, что считается невыносимым. Эта проблема ждет нас в той трясине душевного омута, которая называется одиночеством: вынести не выносимое. Но, «совершив это», «преодолев это», человек сбрасывает оковы первичного страха, который большую часть жизни заставляет нас бросаться из стороны в сторону. Пережить его, получив инсайт и присущее зрелости мужество, подружиться с ним — значит сбросить власть деспотизма. Человек, который не может выдержать эмоции, вызванные первичными травмами, не может не оказаться в положении жертвы.

История Нормы совсем не уникальна, хотя от этого ее страдания не стали менее мучительными. Ее очень удивляло, почему у нее никогда не было прочных отношений с мужчинами, она не догадывалась о том, что сама ошибалась в выборе партнера, портила любые отношения своими неоправданными ожиданиями и требованиями, вынуждая партнера рвать эти отношения, и тогда у нее появлялось то ощущение одиночества, которого она так боялась. Чтобы осознать, что в процессе своих временных отношений она воспроизводит свои детские отношения с родителями, требовалось не только мужество, но и неординарное образное представление. В конечном счете никакая терапия не могла помочь ей избежать одиночества, которого она так боялась и которого она так стремилась избежать. Кто-то из друзей Нормы из самых лучших побуждений мог бы побудить ее построить «более удачные» отношения, но, по существу, эти отношения не отличались бы от прежних, если бы не изменилась она сама. Единственное лекарство от страха заключается в том, чтобы его преодолеть. Только интеграция одиночества позволит покончить с его деспотизмом.

В своем интервью журналу «Парабола» Сатиш Кумар поделился тем, как он научился идти по жизни в одиночку и таким образом обрести мир, множество друзей и встать на собственный жизненный путь: Если вы сживаетесь с состоянием изгоя, то прекращаете быть изгоем… Речь идет о пребывании в изгнании, когда все существующее вокруг меня кажется чужим, а любой человек — чужестранцем. Как только я смог по-настоящему принять, что не должен быть частью этого мира, я сразу же стал его частью. Таково парадоксальное освобождение духа. Как только я перестал цепляться за этот мир, он сразу стал моим[36].

Лекарство от страха потерять мир заключается в том, чтобы перестать за него цепляться. Средство избавиться от одиночества — попасть в его объятия. Здесь, как в гомеопатии, травму исцеляют, принимая определенную дозу яда.

Парадоксальность отношений, которую мы, жители Запада, считаем исцелением от всех болезней, заключается в следующем: чем глубже человек может ощутить свое одиночество, чем лучше он сможет жить с самим собой, тем лучше он может формировать отношения с окружающими. Отношения портятся не только из-за воздействия индивидуальных комплексов, которое привносит каждый человек, но и из-за того, что мы хотим невозможного. Слишком часто за обменом супружескими клятвами скрывается бессознательная фантазия, что только Другой решит нашу проблему одиночества.

Большинство отношений либо крепнет на некоторое время вследствие психологического слияния партнеров, ограничивающего их личностный рост, либо претерпевает разрыв под бременем неоправданных ожиданий. Здоровые отношения возможны лишь тогда, когда человек, который их формирует, является независимой личностью. По мнению Рильке, сущность истинных отношений между людьми определяется тем, что они делятся друг с другом своим одиночеством: Я считаю, что величайшая задача в отношениях двух людей заключается в том, что каждому из них следует охранять одиночество другого[37].

Эта самая большая жертва, которую мы можем принести друг другу, даже признавая то, что другой человек также одинок.

За ужасом, за молчанием этих бесконечных пространств, скрыта высокая ценность индивидуального человеческого странствия. Пытаясь избежать своего жизненного пути, переложив его на другого, сдавшись перед страхом одиночества, я не только разрушаю уникальный смысл своей жизни, который обязательно хотел постичь, но и обременяю человека, которому признался в любви. Таким образом я лишаюсь возможной доли космического богатства, которое должен воплотить в жизнь. Только получив радикальное ощущение своей уникальности — себя, отличающегося от своих родителей, отличающегося от вас, отличающегося от того, кем я был раньше, — я обретаю способность восприятия часто ужасающего, но всегда обогащающего изобилия и полноты жизни.

В трясине сомнений и одиночества перед человеком стоит задача — найти здоровое сомнение, которое освободит даже Иксиона от стального колеса прошлого, и переносить одиночество, позволяющее ощутить и свою индивидуальность, и сущность любых отношений. Юнг сумел дать точное описание этого чудесного баланса:

Одиночество не обязательно противоречит общению с окружающими, ибо ни один человек не является более чувствительным к общению, чем человек одинокий, и общение становится полноценным лишь тогда, когда каждый человек помнит о своей индивидуальности и не отождествляет себя с другими.

Глава 4. ДЕПРЕССИЯ, ОТЧАЯНИЕ И ОЩУЩЕНИЕ НЕНУЖНОСТИ

Три ворона

Есть старая шотландская баллада, которая называется «Три ворона». Однажды три ворона сильно проголодались, но знали, что скоро найдут недавно погибшего рыцаря, которым смогут поживиться. Его собака уже не гоняла зайцев, его сокол уже сам искал себе добычу, а его возлюбленная уже нашла себе другого кавалера. Поэтому вороны решили, что из костей доблестного рыцаря они построят гнездо, из волос его соорудят мягкую подстилку, а телом воина будут питаться.

Так и нам нередко начинает казаться, что ужасная троица, состоящая из депрессии, отчаяния и ощущения ненужности, находится совсем рядом; словно три ворона, сидящие у нас за окном, эти ощущения будто ждут, чтобы мы оступились, и тогда они полностью овладеют нами. Не эта ли черная птица охотилась за душой главного героя новеллы Эдгара По «Ворон»? Разве не называл Уинстон Черчилль свою депрессию «черным чудовищем»? Не играл ли Кафка, у которого помутился рассудок, со своим именем, называя свою депрессию «вещим вороном»?[38] Не испытывает ли каждый из нас дрожь, едва ощутив где-то поблизости присутствие этой троицы, причем не только в самые мрачные дни своего одиночества, но и в свои самые лучшие часы, когда мы целиком во власти счастья и благополучия?

Эти три ворона хорошо известны всем: они каркают, когда мы хотим спать, закрывают нам кругозор, когда мы оглядываемся вокруг, и напоминают нам о вырытой в земле черной яме, в которой мы рано или поздно окажемся.

В той мере, в которой для нас нормальны соответствующие биоритмам ощущения ежедневных колебаний внутренней энергии, приток и отток гормонов и даже огромный энергетический спад, который мы называем сном, — мы вправе считать нормальными периодические перемены в настроении. Как мы могли бы представить себе сущность наслаждения, если бы не имели возможности сопоставить его с противоположным ощущением. Вместе с тем наше одержимое стремление обрести безграничное счастье, присущее всей современной культуре, исказило реальную жизнь. Такое стремление к счастью может привести прямо в ад.