Лимб. Анафемные души - Елена Филон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Когда? – спрашивает тихим мелодичным голосом, и как ни странно я сразу понимаю, что она имеет в виду мои припадки.
– Два дня назад, – отвечаю спокойно.
Мори замолкает, но не сводит с меня пристального взгляда, который я в свою очередь выдерживаю с достоинством.
– Хорошо, – наконец произносит, плавно переводит взгляд на всё ещё заторможенного Шоу и негромко усмехается, так что щёки моего друга тут же заливает краска и он спешит отвести взгляд.
– Интересная у вас компания, – Мори вновь смотрит на меня, наклоняется к с самому уху и вкрадчиво шепчет: – Прокажённая душа и… пустой.
– Пустой? – тут же подхватывает «клоун» Джак, который чёрт пойми как это услышал, и я стреляю в него угрожающим взглядом. Но поздно… теперь это слово не повторяет только что очень ленивый заблудший, к коим ни Соня, ни её товарищи на воротах не относятся.
– Так Шоу пустой? – присвистывает Джак и мне хочется вырвать ему все перья из волос за то, что он так не вовремя научился проявлять эмоции.
– Знаешь, кто такие пустые? – тонкие брови Мори приподнимаются и она удивлённо смотрят на этого чёртового клоуна!
– А он вообще неоправданно много знает, – рычу я, испепеляя Джака взглядом. – А ещё языком чешет не к месту!
– Так Шоу пустой? – продолжает с удивлением вздыхать Соня, не сводя с моего друга огромных глаз. – А я думала… он просто «зелёный» ещё совсем. Вот чёрт! Кто бы мог подумать.
В такие моменты меня душит желание превратить этих идеальных придурков в рой идеальных муравьёв и передавить всех до единого!
Шоу смотрит на меня и слабо качает головой, взгляд говорит: «Не делай глупостей, Катари. Я в порядке».
Только ни черта он не в порядке!
Шоу уже больше пяти лет в Лимбе. И обычно к этому «возрасту» некоторые заблудшие, которые впоследствии становятся проводниками, уже начинают чувствовать окна в другие сектора, или же, как минимум – силу чужой энергии, скопления фантомов, материализацию, ну или хотя бы свою собственную энергию. В Подземном городе все ставили на то, что Шоу станет проводником, ведь у него были все задатки, но… к досаде многих духовное развитие моего друга остановилось, словно кто-то обрубил его задатки на корню. Теперь Шоу вообще ничего подобного не чувствует. Он, как обычный человек в этом плане, но с определёнными умениями по материализации мыслей. Да и на этом всё. Таких, как Шоу не много и у таких, как Шоу тоже есть второе имя… Их называют «пустыми». Так что я даже не была удивлена, когда этот парень узрел во мне родственную душу.
И я никому не позволю смеяться над этим парнем у меня на глазах!
– Эй ты, дубина, закрой рот! – срываюсь я на мужчину в воротах. – Ты и пальца его не стоишь, псина сторожевая.
– Катари! – рычит мне в спину Шоу, а Соня в этот момент сдерживает уже рвущегося ко мне заблудшего.
– Достаточно, – мелодичный, но строгий голос Мори действует на меня отрезвляюще и я, сжимая зубы, заставляю себя замолчать и не делать того, о чём потом пожалею.
– Вы двое, – Мори обводит нас Шоу проницательным взглядом, грациозно разворачивается и шагает обратно в город, – идите за мной. Новенького отведите к Нейту.
– Мори! А ты точно знаешь, что делаешь?! – кричит ей в спину Соня, но Мори не отвечает. Надеюсь, она и вправду знает, что делает.
Глава 6
– Надеть капюшон, – велит мне Мори, быстро двигаясь по широкой дороге с серым утоптанным песком, и я нехотя натягиваю капюшон на голову. Я никогда не стеснялась седины в волосах, и мнение окружающих на этот счёт особо не беспокоило. Возможно дело в том, что в Подземном городе все и так знали, кто я такая и скрывать себя было незачем, а может… может мне действительно всё равно.
Однако волнения Мори я понимала.
Заблудшие выскальзывали из своих одноэтажных каменных домиков, впритирку расположенных по обе стороны от центральной дороги и с любопытством провожали взглядами двух незнакомых им душ. Некоторые перешёптывались, другие не находя ничего интересного возвращались к своим делам, а некоторые, в основном дети, которых тоже в Лимбе немало, не стесняясь спрашивали, что это за странный у меня цвет волос.
Сколько нахожусь здесь, всегда удивляюсь: люди со спокойствием принимают сам факт жизни после смерти в проклятом месте, но продолжают дивиться таким мелочам как седина в волосах девушки.
– Это главная жилая улица, – делится Мори, обращаясь к нам с Шоу. – Большего вам знать не положено, ведь уже через несколько часов вы покинете это место.
Кто бы сомневался.
Мори приводит нас в одно из множеств невзрачных каменных строений внутри которого в противовес оказывается очень даже уютно, подбрасывает дров в камин и указывает на круглый столик на четырёх изогнутых стальных ножках.
– Присаживайтесь.
Стоит опуститься на не менее изящный стул с высокой резной спинкой, как перед нами с Шоу оказываются антикварные чашки с дымящейся в них золотистой жидкостью, в которой плавают цветочные лепестки.
– Пейте. Просто чай. – Мори опускается на противоположный стул и делает глоток из точно такой же чашки.
– Мы сюда не чай пришли пить, – не очень-то вежливо отзывается Шоу, и я чувствую в его голосе обиду за то, что эта женщина недавно опозорила его перед своими соратниками.
– Хорошо, – Мори со звоном опускает кружку на стол и взгляд её наливается свинцом: – Чего ты от меня хочешь, прокажённая? Помощи?
– Её зовут…
– Шоу, не встревай! – осаждаю друга и отвечаю Мори таким же жестким взглядом. – Разве ты можешь мне помочь?.. Разве кто-то из заблудших, пусть даже древних, наделён властью избавлять прокажённые души от проклятия?
Мори складывает руки на пышной груди, эффектно отбрасывает волосы за спину и откидывается на спинку стула:
– Ты же знаешь, что нет, – улыбается она. – Даже в случае с твоим весьма странным проклятием.
– Но я не просила приводить меня в этот дом и поить чаем.
– Говорить на воротах было не очень-то удобно.
– А приводить в город прокажённую удобно вполне, – парирую, отодвигая от себя чашку подальше. – Скажи, как найти сектор крика и мы уберёмся из вашего города.
Каблуки Мори отстукивают по деревянному полу, когда она достаёт из навесного шкафчика вазу с печеньем и ставит её на стол.
– Как тебя зовут? – спрашивает, смягчившись.
– Все зовут меня Катари. Но
