Принеси мне их сердца - Сара Вулф

– Мы здесь не ради праздного любопытства. У нас есть работа. Работа, которую мы больше не будем обсуждать, пока не останемся наедине. При дворе повсюду глаза и уши. Осторожность – главное условие нашего успеха. Если ты не уверена, стоит ли что-то говорить…

– Не говори ничего. Лучше молчать, чем рисковать, – заканчиваю я за нее. – Да, я помню.

Я держу руки сложенными на груди до тех пор, пока И’шеннрия не приподнимает бровь. Точно. Леди так не делают. Я опускаю руки и вытягиваю шею в надежде найти ракурс, который позволит мне вновь увидеть город. В конце концов он появляется в поле зрения. Есть и другое здание, почти такое же огромное, как дворец, с железными шпилями по краям. Самый высокий из них венчает знакомый символ – Глаз Кавара. Три линии, сходящиеся треугольником внутри овала, формируют нечто вроде зрачка. Странно видеть его таким огромным – я привыкла к меньшим версиям, кулонам на шее у наемников или охотников. Без сомнения, это храм Кавара, Нового Бога. Прямо рядом с ним находится Багровая Леди, о которой предупреждали ведьмы, – башня из красного камня, хотя и не такого яркого, как я предполагала. Скорее это ржавый, скучный оттенок. По высоте она едва уступает самому высокому шпилю храма. Верхушка плоская, и ничто в башне не кажется необычным, за исключением цвета. Если излучение, определяющее магию, и существует, оно абсолютно незаметно.

Я возношу молитву, чтобы Леди меня пропустила.

На дороге становится все более шумно, а потом мы оказываемся в центре громкой толпы из людей и келеонов: повозки торговцев, покрытые пылью путешественники, фермеры, везущие в город мясо и овощи, и стражи порядка. Стражи. Кольчужные доспехи и нагрудные значки в виде мечей кажутся смутно знакомыми, несмотря на то что я не могу вспомнить их в своей человеческой жизни.

– Сядь прямо, – говорит И’шеннрия. – Мы на месте.

На нас надвигается внушительная тень от главных ворот. Фишер останавливает карету, его разговор с кем-то едва различим в стоящем шуме. У меня болят уши – я давно не слышала так много людей одновременно, такой жуткой какофонии звуков. Внезапное появление в окне кареты увенчанного перьями шлема стража-келеона заставляет меня отпрянуть назад. Его лилово-красная кошачья морда в одних местах покрыта шерстью, в других же – совершенно гладкая, с радужным отливом. А закрученные вибриссы намного короче, чем были у наемника.

– Доброе утро, офицер, – с улыбкой говорит леди И’шеннрия. За всю дорогу сюда она не улыбнулась ни разу, но теперь скалится вовсю.

– Миледи, – стражник кланяется. – А это кто будет?

Его золотистые глаза останавливаются на мне. Это тренировка – если я не смогу выдержать взгляд стража с благородством знати, то как смотреть в глаза придворным? Я заставляю себя ответить прямым взглядом, утаивая ложь за сладкой улыбкой.

– Это моя племянница. – И’шеннрия поворачивается ко мне, и ее улыбка меня нервирует. – Незаконнорожденная дочь моего брата, и тем не менее одна из рода И’шеннрия. Министр крови отыскал ее совсем недавно – я вне себя от радости.

Страж печально улыбается в ответ, обнажая острые зубы.

– С вашего позволения, миледи, замечу, что очень рад за вас. Кавар знает, вы заслуживаете немного счастья в жизни.

– Спасибо на добром слове.

Страж хлопает по карете когтистой лапой, и Фишер принимает это за сигнал припустить лошадей. Я поднимаю глаза на Багровую Леди, теперь мне отчетливо видно стражей в окошках на самом верху. И’шеннрия хмурится.

– Не волнуйся. Если бы она что-то почувствовала, нас бы уже арестовывали.

– Как? Как те стражники наверху передают сообщения стоящим внизу с такой скоростью?

И’шеннрия указывает в сторону ворот, где две или три странные медные трубы, высотой едва достающие мне до пояса, торчат из каменной мостовой.

– Водяная почта.

Сквозь разноголосицу слышно хлопок, и я подпрыгиваю – одна из медных трубок бешено исторгает воду, после чего вновь воцаряется тишина. Ближайший страж бьет кулаком по трубке, и у той открывается крышка. Он засовывает руку внутрь и вынимает другую медную трубочку, поменьше. В ней находится идеально сухой кусочек пергамента. Прочитав содержимое записки, он обводит взглядом толпу и указывает на женщину с возом баклажанов. Ее тут же обступают другие стражники.

– Не пялься, – шепчет И’шеннрия. Собственно, у меня и нет такой возможности – Фишер направляет карету вперед, так что женщина и стражники теряются в толпе, исчезая из виду.

Некоторое время я продолжаю наблюдать за жизнью города. Это так грандиозно, что у меня дух захватывает. Что, впрочем, к лучшему: все здесь пропахло конским навозом, жареным мясом и – крайне по-человечески – раскаленным металлом. Легкий ветерок, уносящий большую часть дыма и испарений от машин и домов, приносит облегчение, но странный едкий запах продолжает висеть в воздухе. Я разглядываю водяную почту – медные трубки, кажется, на каждом шагу. И все же вряд ли запах исходит из них, если, конечно, вода не протухла.

– Белая ртуть, – отвечает на мой невысказанный вопрос И’шеннрия, пока я морщу нос. – Такой запах появляется, когда ее преобразуют в энергию. Большинство машин в Ветрисе питают Багровую Леди. Другая половина отвечает за насосы для канализации и почтовой системы.

Из сказанного я понимаю лишь половину, но по сторонам смотрю во все глаза. Мы проезжаем палатки, в которых продаются радужные шелка и украшения, и я оглядываюсь, заметив келеона, ведущего по улицам нечто вроде гигантского насекомого. Плотное хитиновое желтое тело поблескивает на солнце, шесть сильных ног покрыты волосками. Два длинных усика-антенны подергиваются туда-сюда, четыре черных выпученных глаза украшены сеткой шестиугольников.

– Миртас, – снова отвечает И’шеннрия прежде, чем я успеваю спросить. – Животное, обитающее на родине келеонов. Келеоны используют их для верховой езды, поскольку лошадей недолюбливают. Раньше они не были настолько огромными, но Волна, давшая келеонам разум, изменила также и размеры миртасов.

– Они потрясающие, – изумляюсь я. – Никогда не видела ничего подобного.

Леди указывает на нескольких человек в простых коричневых полотняных робах, выделяющихся лишь тяжелыми поясами, увешанными всевозможными сложными инструментами, которых мне никогда прежде не доводилось видеть.

– Энциклопедисты. Полагаю, о них ты наслышана.

– Ученые, врачеватели ума и тела, философы и исследователи. Самые умные люди во всем Каваносе.

– Самые умные, – соглашается она. – И самые опасные.

– Написание книг и свитков нынче считается опасным?

– Кто, по-твоему, создал Багровую Леди? – спрашивает она. – А также водяную почту и насосы, с помощью которых она работает? Кто, как ты думаешь, на самом деле выиграл войну людей против десятков тысяч всемогущих ведьм и орд Бессердечных?

Я смотрю вслед проходящим мимо фигурам, и во мне