Гроза над озером - Оксана Зиентек

— Заксы?

— Да хоть кто. Сперва воеводы берут себе, что и кто понравится, а потом остальные делят, что осталось. Что-то, видно, парень наш знает про ихнего воеводу, раз даже жениться готов был, чтобы ты тому не досталась.

— А ты ему веришь?

Собственно, этот вопрос мучил Гримницу еще со вчерашнего вечера. Тогда, перед свадьбой, нарисованное рыцарем будущее казалось настолько ужасным, что девушка готова была довериться кому угодно. Сейчас же, когда первый страх прошел, появились вопросы. Самым главным из них был вопрос о мотивах: зачем этому рыцарю понадобилось ее спасать?

— Ой, даже и не знаю. — Ванда задумалась. — Я тут пока туда-сюда моталась с утра, слышала кое-что краем уха. Воеводу ихнего зовут Хуго Секач, вроде, силы и злости в нем больше, чем даже в диком кабане. Только простые воины его не любят, Боровом называют, и совсем не за силу. А нашего парня хвалят, говорят, хороший воин, хоть и молодой. Да и я в нем гнили не чувствую.

— Все равно, ничего не понимаю. — Гримница вздохнула, сдаваясь. Если даже Ванда считает, что они вчера все сделали правильно.

— Ты сама посуди, — не успокаивалась знахарка, — ты сейчас не понимаешь, зачем ты ему нужна. А захоти он вчера тебя настоящей женой сделать, тебе бы этого хотелось?

- То-то и оно. — Наставительно сказала Ванда, видя, как отчаянно мотает головой девушка. — Потому не дури, а вставай и поешь. И так уже все остыло, пока мы тут все по три раза переговариваем.

Помогая девушке расчесывать волосы, Ванда горько усмехнулась. Повезло княжне, что на такого благородного дурака попала. Видно, новоявленный муж не пожалел вчера для жены своего зелья на хлебном вине, раз не слышала девушка, как вчера ночью праздновали заксы победу и свадьбу молодого воеводы. Иначе не надувала бы губки зазря. И это еще остальные засконские бояре строго следили, чтобы не застал сегодня старший воевода никакого беспорядка.

Когда Гримница закончила есть, Ванда, видя, что девушка чуть успокоилась и уже способна немного думать, осторожно начала.

— Твой муж распорядился, чтобы убитых вчера похоронили на холме возле крепости. Попрощаться бы с воеводой… Пойдешь?

— Конечно, пойду! — Гримница подскочила, чуть не опрокинув миску.

— Да не спеши ты так! — Знахарка покачала головой. В очередной раз моля богов благословить этого закса, додумавшегося искать помощь для Гримницы среди вендов. — Все-таки, не девочка уже, а жена мужняя. Дай, платок тебе повяжу, а потом пойдем. Ты только помни, кто бы что ни говорил, ни спрашивал, а о том, что у вас тут с мужем происходит, чтобы чужим — ни слова!

Дождавшись утвердительного кивка, Ванда подобрала толстые светлые косы княжны под платок, повязав его на вендский манер. В сочетании с заксонским платьем, которое она вчера выбрала среди отданного рыцарем добра, смотрелся платок немного странно. Ну лучше так, чем искушать судьбу с непокрытой головой.

Решив не дразнить своих людей больше необходимого, для похорон защитников крепости Арне выбрал место на отшибе. От основного лагеря заксов его прикрывала крепость, откуда все еще несло запахом гари. Большую часть пленных вендов на похороны, понятно, никто не отпустил, заняв на работах в лагере и вокруг. Но несколько стариков да пара тройка женщин все же стояли у свежевырытой ямы.

Присутствующие тут заксы выполнили приказ командира, отнесясь к поверженному противнику с уважением, не пожалели даже рулон полотна, чтобы все было достойно. Но сейчас на их лицах читалось только желание побыстрее закончить здесь. Солдатам хотелось уйти, чтобы можно было поскорее забыть о превратностях войны и не думать о том, что каждый из них может завтра оказаться на месте эти вендов.

Когда Гримница с Вандой подошли к остальным, покойников уже опустили в могилу.

— Опоздали. — Вздохнула княжна. — Почему ты не сказала, что надо спешить?

— Ничего мы не опоздали. — Проворчала Ванда. — Ты должна была прийти и ты пришла. А рассматривать там уже особо нечего. Главное, ты их всех помнишь живыми.

Княжна со знахаркой подошли поближе, остальные расступись, давая проход.

— Здоровья тебе, княжна! — Поклонился Гримнице один из стоящих у края стариков. — Хвала богам, жива.

— И тебе здоровья, дедушка Соберад! — Вежливо склонила голову девушка. — Многим ли нашим удалось спрятаться?

— Я всех еще не видел, но, думаю, примерно трети. — Старик сокрушенно покачал головой. — Только, боюсь, рано или поздно выйти из скрыток придется всем. Я смотрю, князь наш не торопится.

— Да. Зря его дядька Межамир ждал… — Гримница поникла, словно вина отца грузом легла на ее плечи. Пусть нелюбимая, пусть забытая, она оставалось дочерью князя. А она, вместо того, чтобы вести за собой людей, даже спрятаться толком не смогла.

— Ты за нас не переживай, княжна. Выживем. — Попытался утешить ее старик, видя, что его слова больно задели девушку. — Мы ко всему привычные. На самой границе сидим, и не такое видали. Главное, себя береги.

Гримница совсем не по-княжески шмыгнула носом, глубоко тронутая поддержкой этого деда, который даже не жил в замке, а был из деревенских. Однако, его слова неожиданно вызвали совсем другой отклик у остальных.

— А с чего бы ей себя беречь? Уж как она устроилась… каждой бы так! — Гримница оглянулась, пытаясь высмотреть говорившую и наткнулась взглядом на другой, полный ненависти взгляд. Растрепанная девица с крупными руками смотрела на княжну, даже не пытаясь скрыть своего отношения.

— Тихо ты! — Громким шепотом одернула ее стоящая рядом молодая женщина. Кое-как повязанный платок выдавал в ней замужнюю. Возможно, — подумала Гримница, — она пришла сюда проститься с дорогим человеком, а тут — склоки.

— А чего это — тихо? — Не унималась девица. — Не успели наших похоронить, а княжна, — она выделила это слово с особы ехидством, — уже и замуж за закса выскочить успела.

— Цыц, сорока! — Прикрикнула на них одна из старух и, видимо, для придания своим словам особого веса, сурово погрозила палкой. — Не успели наших похоронить, а вы уже между собой пособачились!

— А чего ты мне грозишь?! — Возмутилась девица, теряя остатки осторожности. — Мы там за всех отдуваемся, а ее замуж позвали… Ой! — Она в последний момент отскочила, уворачиваясь от клюки, метящей