Кровавый поход - Брайан Макклеллан

Это было бы к лучшему, пытался убедить себя пороховой маг. Он нужен на фронте. Он вернется туда и поможет защитить страну.

Защищать, убивая. Это единственное, что Таниэль умел. Бездна, он убил даже бога! Пусть никто и не верит этому.

Он снова повернулся в гамаке и потянулся к трубке и тому огромному липкому шару малы, который оставил ему Кин.

Мала исчезла.

– Проснулись? – Фель оторвала взгляд от Ка-Поэль.

Таниэль приподнялся. Проверил карман мундира – на нем все еще был мундир, и это уже хорошо, – затем брюки и край гамака.

– Что вы ищете?

Судя по интонации, Фель прекрасно знала, что ему нужно.

– Где моя мала?

– Кин говорит, что вы выкурили все. Мала закончилась вчера вечером. – Фель бросила что-то в рот и захрустела. – Хотите орешков?

Она протянула Таниэлю кулек из старой газеты.

Он покачал головой. Проверил трубку. Ничего. Затем посмотрел на пол.

– Должно быть, этот вороватый гурланец забрал остальное. Я взял столько, чтобы хватило на неделю.

– Я помню, с какой скоростью вы курите зелье, – возразила Фель. – Не думаю, что Кин обманул вас. Он знает, чьи это деньги.

Таниэль нахмурился. «Чьи деньги»? Он посмотрел на Фель. Ах да, правильно – Рикарда.

– К вашему сведению, – продолжила секретарь, – в притоне Рикарда мала намного выше качеством. Циновки из шелка, и развлечения получше, чем дочь Кина.

У Таниэля екнуло в животе, и он упал на гамак. Дочь Кина. Он ничего не помнил.

– Я…

Фель пожала плечами и оглянулась на Ка-Поэль. Та едва заметно покачала головой.

Таниэль облегченно вздохнул. Переспать с дочерью хозяина притона – худшее, что он мог сделать.

– Что вам от меня надо? – спросил он Фель.

Она выбила трубку о каблук и положила в карман, затем бросила в рот еще орешков.

– Сегодня мы получили письмо от вашего отца.

– И что? – Таниэль напрягся.

– В письме несколько важных новостей. Кезанская армия собиралась штурмовать город. Это было три дня назад. Фельдмаршал решил контратаковать со своими лучшими бригадами.

– Сколько солдат у кезанцев?

– Ходят слухи, что миллион. Тамас не уточнил.

Под лучшими бригадами наверняка понимались Седьмая и Девятая. А слухи о миллионе кезанцев? Это вдвое больше той армии, что сражалась у Вершинной крепости. Даже если их численность завышена в десять раз, все равно Тамас собирается бросить десять тысяч солдат против ста тысяч. Самоуверенный глупец.

И станет еще более самоуверенным, если одержит победу.

– Ах да, – добавила Фель, словно спохватившись. – Он справлялся о вас.

Таниэль фыркнул:

– «Где мой несносный, бесполезный сын? Он нужен мне на фронте». Что-то вроде этого?

– Он спросил, не стало ли вам лучше и не считают ли врачи, что его присутствие поможет вашему выздоровлению.

– Теперь я убедился, что вы лжете. Нет такого человека, ради которого Тамас оставил бы поле боя. Даже ради меня. Особенно ради меня.

– Он очень волнуется. Мы написали ему, что вам стало лучше. Но кто знает, получил ли он письмо до сражения.

С легкой улыбкой Фель взяла из кулька еще несколько орешков.

– Но вы не сказали ему, что я пришел в себя?

– Нет. Рикард решил, вам необходимо время, чтобы восстановить силы.

Значит, Таниэль не зря просил держать его выздоровление в секрете от отца.

– Скорее, он беспокоился, что Тамас сразу же пошлет за мной кого-нибудь, как только узнает, что я вышел из комы.

– И это тоже, – согласилась Фель.

– Само собой.

Таниэль опустился в гамак и вздохнул. Он чувствовал усталость и опустошение. В конце концов, он человек или орудие в чужих руках?

– Этот старый сукин сын…

Наверху хлопнула дверь, не дав ему договорить. Лестница в притон затряслась, и в комнату ворвался молодой рабочий. Фель поднялась ему навстречу:

– В чем дело?

Посыльный запыхался от долгого бега и ошалело озирался по сторонам.

– Рикард велел передать, чтобы вы немедленно явились к нему. Он сейчас в Гражданском суде.

– Что случилось? – Фель смяла пустой кулек и бросила на пол.

Посыльный переводил взгляд с нее на Таниэля, потом на Ка-Поэль и снова на Фель. Казалось, он вот-вот упадет в обморок.

– Мы получили сообщение из Будвила. Город захвачен и сожжен. Фельдмаршал Тамас погиб.

Нила сидела возле окна с чуть раздвинутыми портьерами и наблюдала за нарядной публикой, гуляющей по улице. Мужчины в цилиндрах и сюртуках, с тростями, стучащими по мостовой, женщины, сдвинувшие шляпы на затылок, чтобы солнечные лучи падали на их лица. Казалось, никто не замечает жары, навалившейся на Адро. Погода была слишком хороша, чтобы о чем-либо беспокоиться.

Ниле тоже хотелось наслаждаться вместе со всеми. В ее комнате было слишком душно, люди Ветаса заколотили все окна в доме. Воздух был слишком влажным и спертым, и порой она ощущала себя на грани обморока. Накануне Ветас отослал ее с поручением, и под лучами солнца, касавшимися ее лица, Нила едва не поддалась искушению уйти вовсе из города, позабыв и о Жакобе, и обо всех ужасах последних месяцев. Свобода манила…

Неожиданно дверь в спальню приоткрылась. Сердце Нилы чуть не выпрыгнуло из груди, но она сумела ничем не выдать испуга. Это оказался не Ветас. Он обычно заходил из коридора, а не из двери в детскую, где Жакоб тихо играл с деревянными лошадками, лишь иногда жалуясь на жару.

– Нила! – послышался голос из детской. – Наденьте это.

Она посмотрела на платье, разложенное на кровати. Головорезы Ветаса принесли его час назад. Длинное платье из белого муслина с высокой талией. Темно-красная отделка придавала ткани розовый оттенок на подоле, груди и по кромкам коротких рукавов. Платье выглядело невероятно удобным и намного более свободным, чем вечерний наряд, который Ветас велел ей надеть вчера, отправляя с поручением.

На ночном столике лежала серебряная цепочка с единственной жемчужиной, размером с мушкетную пулю, а также коробка с парой новых черных сапожек, насколько Нила могла определить на глаз – отлично ей подходящих. Еще три платья из дорогой ткани висели в шкафу.

Подарки от лорда Ветаса. У нее никогда не было такой прекрасной одежды. Платье выглядело просто, без всякой безвкусной роскоши, но идеального покроя. Взглянув на подкладку, Нила увидела вышитые инициалы «ДХ» – госпожи Деллехарт, лучшей швеи в Адопесте. Платье стоило больше, чем простая прачка могла заработать за год.

– Нила! – повторил тот же голос. – Наденьте его.

Вся эта дорогая одежда и украшения вызывали у Нилы лишь чувство гадливости, словно она принимала подарки от мерзкого чудовища. Она знала, какова будет цена.

– И не подумаю.

Заскрипели шаги по половицам, и в спальню вошла Фей. Она опустилась на колени перед Нилой и схватила ее за руку.

Вот уже шесть дней они вместе сидели взаперти в этом доме, но Нила все еще мало знала об этой женщине. Она слышала, что сына Фей держат в подвале и что лорд Ветас захватил также и остальных ее детей, но прячет их в другом месте. А еще Нила знала, что Фей убьет Ветаса при первой же возможности.

Во всяком случае, попытается. Нила начала сомневаться, можно ли вообще убить Ветаса. Казалось, это и не человек вовсе. Он почти не ел, не спал и не пьянел, сколько бы ни выпил вина.

Фей вцепилась в руку Нилы:

– Примерьте, кому говорят.

– Вы мне не мать, чтобы приказывать, – огрызнулась Нила, чуть ли не зарычав.

– Ваша мать сказала бы то же самое, если бы была здесь.

– Она давно умерла. – Нила подалась вперед. – Я никогда не видела ее, и вы тоже. Возможно, она велела бы мне разбить окно и перерезать себе вены осколками, лишь бы не выполнять приказов Ветаса.

Фей поднялась с колен. Мягкая улыбка исчезла, взгляд стал твердым и требовательным.

– Возможно. – Она принялась расхаживать по комнате. – Если ваша мать была глупой женщиной.

Нила решила, что Фей – жена торговца средней руки. Какую ценность представляла эта женщина для лорда Ветаса? Фей ничего не рассказывала об этом, лишь мимоходом бросила пару слов о своих детях. Она казалась слишком спокойной. После первой вспышки в ту ночь, когда ее привели в дом, Фей сделалась кроткой как овечка. Будь у нее самой дети, думала Нила, она бы не знала покоя до тех пор, пока все они не оказались бы в безопасности. Либо Фей невероятно терпелива – и гораздо крепче духом, чем представлялось Ниле, – либо тут что-то не так. Может быть, Ветас приставил ее шпионить за Нилой?

Но это было совершенно бессмысленно. Если бы Ветас хотел чего-то добиться от нее, то не остановился бы даже перед пытками.

В любом случае Нила не доверяла Фей. Она никому не могла доверять здесь, в логове Ветаса.

– Если вы не наденете это платье, – предупредила Фей, – Ветас выместит гнев либо на вас самой, либо на мальчике. Возможно, на обоих сразу.

– Я ему не шлюха, – продолжала упорствовать Нила.

– Он не просит вас делать ничего унизительного. – (Нила почувствовала, как в воздухе повисло не произнесенное вслух слово «пока».) – Только сопровождать его. Вы сможете снова выйти из этого проклятого дома. Я позабочусь о Жакобе в ваше отсутствие. А теперь, – добавила Фей, – позвольте помочь вам.