Инсайдер. Биржевой триллер - Виктор Ильин

В углу зала, сразу за Петиным отсеком, под высоким потолком, метрах в трех от пола висела видеокамера, направленная на отсеки, расположенные у правой стены. Точно такая же камера висела в противоположном по диагонали углу, над отсеком Абрамова, и держала в поле своего зрения отсеки левой стороны.

Камеры вызвали живой интерес у Технаря и Антона, которые тут же отправились их рассматривать, перебрасываясь при этом техническими терминами. Довольно быстро они пришли к выводу, что камеры передают видеоизображение, но не звук. Тем временем Футболисты двинулись к двери, громогласно сообщая, что после общения с «этим идиотом» им необходимо перекурить. За ними последовали еще несколько человек. Встал со своего места и Петя. Проходя мимо, он заглянул в отсек Инны. Девушка надела очки в тонкой оправе и ощущение простоватости ее лица сразу улетучилось.

– С новосельем! – он изобразил свою самую чарующую улыбку. – Как устроились?

– Спасибо, Петр, неплохо. Кстати, вы не заметили, похоже, тут уже все называют друг друга на «ты». – Она подарила ему ответную улыбку.

– Что ж, придется и нам последовать суровому уставу этого монастыря. Только тогда зови меня Пит, о'кей?

– Тогда и ты называй меня Мелиссой… Шучу! – засмеялась она.

«Ты прав, она вовсе не средненькая», – сообщил Петя своему внутреннему голосу.

– Инна, вы… ты куришь?

– Только когда выпью, – она успешно поддерживала веселую тональность разговора. – Иди уже, травись, я обещаю не умереть за это время от скуки.

К приходу задержавшегося Пети его коллеги уже облюбовали для курения площадку между пятым и шестым этажом, где почти всю стену занимало высокое зарешеченное и давным-давно не мытое окно («нейтральная территория», – вспомнил Петя слова менеджера). В качестве пепельницы использовалась невесть откуда появившаяся пустая банка из-под кофе.

Лестница, которую менеджер обозвал запасной, была достаточно массивна и широка. Несомненно, раньше именно она служила главной магистралью этого дома, начинаясь от ныне заколоченного парадного входа, выходившего во двор. Еще не видевшему его Пете этот вход представился монументально массивной противоположностью тем невзрачным дверям подъездов этого же дома, которые были обращены на проспект и в одни из которых Петя вошел два часа назад. «Вот уж действительно правы питерцы, делая различие между словами "парадное" и "подъезд"», – подумал он.

Прислушавшись, можно было различить голоса, долетавшие сюда с нижних этажей. Видимо, там тоже курили сотрудники различных квартирующих в доме контор. Мелькнула мысль: «Надо будет как-нибудь сходить на разведку».

Курение – безусловно, вредная привычка, но вот чего у него не отнять, так это объединяющей функции. Не счесть полезных знакомств, которые никогда бы не состоялись, если б не потребность покурить и использование для этой цели специально отведенных мест. Даже в купе поезда дальнего следования можно так и не завести беседу с попутчиком, но, выйдя вместе с ним покурить в тамбур и попросив для затравки огоньку у собрата по вредной привычке, вы многократно увеличиваете шансы вернуться в купе уже хорошими приятелями.

Вместе с Петей курящих оказалось шестеро. Футболисты, объединившись с атлетичным Гожиным, оккупировали один из углов площадки и банку-пепельницу. Ближе к другому углу разместился Старик, который курил, задумчиво взирая в окно, но был вынужден периодически перемещаться по площадке, чтобы сбросить и банку пепел со своей сигареты. Где-то между ними топтался Якимов. Он прислушивался к разговору компании, явно выжидая подходящего момента, чтобы поучаствовать. Ему удалось это сделать как раз в тот момент, когда на площадку спустился Петя:

– Ну, что, мужики, как думаете, отберут «ЮКОС» у Ходора? – Якимов выбрал беспроигрышную для объединения незнакомых людей тему. Дело Ходорковского все еще не сходило с экранов и газетных полос. Кроме того, оно самым непосредственным образом оказывало влияние на фондовый рынок, а потому затрагивало за живое каждого из присутствующих. Даже Старик заинтересованно приблизился к молодой компании.

– Блин! Не напоминай, я столько бабок потерял, когда его арестовали, – тут же отозвался Шилов. – Прикиньте, только влез в бумаги «с плечами» и тут вечером его берут, вот это был попадос, блин!

– Я примерно так же попал, когда в Нью-Йорке «близнецов» замочили, – внес свою лепту Гожин. – Тоже только с утра 11-го закупился на все, а вечером как понеслось! И рад бы продать, да не берет никто. Надо было, конечно, сразу по рынку скидывать, да жаба душила. Заявку ставлю по лучшей продаже, а покупка как дно из-под ног – все ниже и ниже уходит.

– Я думаю, что отберут, а самого посадят, правда, ненадолго, – постарался вернуть разговор к начатой теме Якимов. Было видно, что ему есть чем поделиться с собеседниками.

– Да нет, вряд ли, – решился вступить в разговор Петя. – Нерезы разбегутся. Инвестиционный климат и все такое.

«Все такое, – передразнил его внутренний голос. – Ты как электронный переводчик, в зависимости от собеседников включаешь подходящий словарь, чтобы, не дай Бог, не выделиться лексиконом из общей массы».

– Точно, – поддержал Петю Шипилов, – Путину сейчас не резон с америкосами ссориться.

– Да ладно, – неожиданно не согласился с приятелем Шилов, – кто испугался, все уже слиняли, а тем, кто остался, уже по фигу эта национализация. Новые, конечно, не придут, пока все не утихнет, ну и хрен с ними. Из-за их пугливых грошей уйти «ЮКОСу» на Запад никто не даст.

– Разрешите вас поддержать, Алексей, – подал голос Старик. – Объединенная с «Сибнефтью» «ЮкСи» – это четвертая в мире нефтяная компания. Думаю, что это объединение с целью дальнейшей продажи активов на Запад и стало причиной ареста Ходорковского. В данном случае «подписка о невыезде» его акций была важна гораздо более, чем лишение свободы передвижения их владельца.

– А мне кажется, что Ходора посадили из-за того, что он в политику полез. Но силенки не рассчитал. Ну, тут винить ему некого. Как говорили у нас в армии, кто куда хотел, тот туда пошел.

– Ты что, в армии служил? – удивился Шипилов.

– А чего ты удивляешься? Не все ж такие косари, как ты с Шилом.

– А я вообще думаю, что по поводу «ЮКОСа» у правительства очень серьезные планы, – вновь включился в собственную тему Якимов. – Может, я не прав, конечно, но можно же крутую идею реализовать под девизом «Вернем награбленное народу!».

– Типа снова социализм?

– Не социализм, а социальный капитализм! Просто нужно вложить в «ЮКОС» государственный пенсионный фонд!

– Как вы себе это представляете? – Старик явно проявлял к разговору все больше интереса.

– Да очень просто. Сейчас правительство прокачивает свою идею сделать пенсию персонально накопительной, правильно? А вкладывать пенсионные деньги в России некуда. На Западе есть куда, но это вопрос национальной безопасности. Прироста пенсионного капитала нету, плюс еще, – а точнее, «минус», – инфляция. В итоге денег не хватает даже для того чтобы просто пенсии платить. А вот если отдать под это дело ЮКОС, то у каждого, кто перечисляет деньги в пенсионный фонд, будет появляться соответствующее размерам взносов количество акции, которые нельзя продавать. На эти акции начисляются дивиденды, десять процентов, а то и двадцать ради такого дела каждый год можно сделать легко. Эти деньги тоже инвестируются в акции. Плюс они сами по себе в цене растут за счет производства. Выходит человек на пенсию, его накопленные акции автоматически начинают продаваться долями по текущей цене, а деньги выплачиваются в виде нехилой пенсии.

– Ну, ты замутил, – Гожин по-приятельски похлопал распалившегося Якимова по плечу. – Это уже какой-то государственный «МММ» получается.

– А разве сейчас пенсионная система работает по-другому? – усмехнулся Старик. – Новые поколения финансируют пенсионное обеспечение предыдущих.

– Никакой не «МММ»! – Якимов был явно рад высказать свою революционную идею. – «МММ» питался деньгами новых вкладчиков, а «ЮКОС» – это производство, он будет работать, получать прибыль и дорожать, независимо от того, сколько у него акционеров. Это как бы кусок государственной экономики, работающий на социальную сферу, обеспечивающий покрытие всех затрат в этом направлении, да еще и продолжающий при этом приносить государству налоги.

– И кроме того, тогда можно будет действительно убедить стариков в том, что российские недра снова принадлежат народу. А то они сейчас только плюются, когда видят по телевизору этот ролик про «Газпром – национальное достояние», – внес Петя свою лепту в общий разговор.

– Точно! – пуще прежнего расцвел Якимов. – Социальная справедливость без нарушения капиталистических принципов. Ведь на Западе пенсионные фонды – это основные игроки на фондовых биржах. Про Fidelity, который объединяет триста сорок паевых фондов, слышали, небось? У них денег в управлении восемьсот миллиардов долларов. Их доля операций на американском фондовом рынке – десять процентов от общего оборота. Если б у нас пенсионные деньги запулить на рынок, тоже не меньше было бы. А индекс тут же улетел бы за тысячу пунктов и уже ниже не опускался бы, потому что пенсионные взносы – это стабильный источник новых денег. Ну, может же правительство такую штуку забацать?