Маркета Лазарова - Владислав Ванчура

«Господин, граф Кристиан прибыл с королевским указом. Король повелевает войску, городам и весям и всем своим подданным оказывать графу помощь. Он разыскивает сына. Долго искал он его и обнаружил у тебя. Не станет он тебе отвечать, покуда ты его не освободишь».

«Король, — возразил Козлик, — господин наш, но война — господин и над королями. Война рассудит нашу тяжбу. Ты видел бирюча, что рыскал бы за мной с судейской жалобой, или ты видел солдат? Так не будь же более заносчив, чем подобает пленнику. Я разобью полк и буду разговаривать с королевскими парламентариями перед Болеславом. Может, я буду побежден и убит, мы не знаем, что нас ждет впереди. Все станет так, как захочет победитель, ты же разорви свою бумагу и пусти ее по ветру, пусть ветер разнесет ее клочья. Я сказал, что теперь война, и нет у меня писаря».

Тут из рук Александры выскользнула дубинка — пусть ее валяется, где упала. Она была уверена в своем отце, а он не выпустит Кристиана и отвратит от доченьки беду и поношенье.

Граф через своего слугу снова спросил, как главарь разбойников замышляет поступить с подданными императора, и Козлик ответствовал ему посредством того же толмача:

«Король владеет нашим краем до самых его границ. И в этом лесу, где хозяйничаю я, ты услышишь его горды, но что я знаю об императоре? Ничего! Не повинуюсь!»

Граф Кристиан, человек несдержанный и отъявленный гордец, воспылал гневом, и гнев его обрушился на Козлика, как голод, что заставляет нас наброситься на амбары. Граф несет какую-то несусветицу, и, ей-ей, негоже нам слушать, чего он там городит.

Теперь подошел черед возлюбленного Александры. Уязвленный шпорой отцовского гнева, он хотел было что-то сказать, да слуга воспротивился повторить его слова. Как же он держит себя? Целует свою любезную в уста, берет меч в руку и становится рядом с Козликом, бок о бок. Он — заодно с разбойниками!

Старому графу связали руки. Он стоит неподалеку от своего сына, который перекладывает оружие из правой руки в левую и подыскивает тихое словечко примирения. Теперь нам видны Лазар и Маркета Лазарова. О, перед нами печальное зрелище — грешница; дочь и отец, проклинающий ее.

Дух наш легко поддается обману! Я распознаю в себе возрастающую симпатию к двум старцам, но, может быть, это заблуждение, и несправедливость не вершится над ними? Заслуживают ли они лучшей участи? Ах, откуда нам знать, — но несомненно, что один из них — лицемер и притворщик, а другой — крохобор.

Вскоре после этих бесед и после того, как Лазар покинул лагерь, увидели Козликовы сторожевые приближающееся войско. Разбойники мигом забыли про пленников и шумно и поспешно принялись готовиться к битве. Сердца их пылали усердием. Уже видны верховые, королевская пехота уже выстраивается под холмом, и звенит рог герольда.

Разбойники плотнее прижимают к себе оружие, лук — к груди, меч — на уровне лица. От дыхания разъяренных фурий помутнели забрала; по доспехам рыцарей я мог бы чертить пальцем. Вы слышите, лучник коснулся тетивы, и она звенит, словно мушка в ваших сновидениях, словно обнадеживающее жужжанье игральной кости, вращающейся на игорном столе вокруг своей собственной оси. Выступайте же друг против друга!

Повествование наше возвращается назад, к тому, что уже было сказано.

И теперь случится то, что случилось.

Благородный Пиво приближается к холму и обнажает меч, королевский меч. Сердце старого графа Кристиана полнится восторгом. Любуйтесь вместе с ним этой надежной ратью. Брюхо у них вздымается при вздохе вместе с грудью, как брюхо мельника или какого другого представителя прочих честных цехов и ремесел. Карманы у них засалены, а возле воротников — лужицы пота. Они пригожи, будто корчмарь у святого Аполлинария. Это народ военный, и он пришелся по душе графу. Этот народец несет в своем зобу надежду, как птицы носят зерно.

Ах вы пузаны, вы — меха рева и храпа, до чего же вы милы! О, вы достойные гаранты прав!

Старый граф Кристиан не удержался от улыбки, видя подножие холма, покрытое усердными трудами этих молодцов, и снова пожелал, чтобы господь бог даровал им победу и вселил такую мощь, с которой не сравнится ничто. Вот ловкая шутка! Разбойники взяли меня в плен, а меньше чем через час сами окажутся в плену у королевских солдат. Господь бог надежно держит свой монарший скипетр и недурно правит своими графьями! Я вижу, как Пиво разворачивает наступленье. Вижу, что мозгляк, связавший мне руки, убит. (Да будет вам известно, господа, что это был Симон.) Я вижу, как дымится его разворошенное чрево. Вижу трехкратное паденье разбойников и свист солдатских мечей, опускающихся им на голову. Вижу маленькую девочку, что стремглав катится вниз, в средоточие королевского войска. Вот она выпрямляется во весь рост, эта ничтожная козявка, и размахивает ножом. Раздавите ее копытом! Да сгинет род чародейниц и хохлатых безумцев!

В этот миг скатилась с плеч голова девятилетней Драгомиры.

Кристиан затих на мгновенье, а обернувшись, увидал своего сына, который натягивает тетиву, но не выпускает стрелы. Вынужден я повествовать о делах неправдоподобных. Но пусть торжествует истина! Лучник плачет. По щекам его градом катятся слезы, и Александра отворачивается от него не с презрением — отнюдь, но со страхом. Ей померещилось, что это какое-то прискорбное безумие, передающееся от одного другому. Сейчас только видела она Маркету Лазарову, которая с кроткой улыбкой разглядывала окровавленный снег. Перекрестившись, схватила Александра обеими руками меч и ворвалась в гущу солдат. Не один воин пал в этой битве от ее руки.

«О боже, — сказал старый граф сыну, — и ты хочешь, чтоб эта ведьма стала твоей женой? Да если бы у меня не были связаны руки, я бы сам всадил копье в ее горло».

Кристиан ничего не говорит в ответ, разжимает кулак и роняет горсть стрел. Одна-единственная воткнулась в снег, остальные раскатились по земле. Кристиан растоптал их, и теперь они, ей-ей, уже к чему не пригодны.

Теперь отец обращается к сыну, как мужчина к мужчине. Расхваливает саксонскую землю и саксонские замки. От слова к слову раскрывает он перед ним всю силу отцовской любви, рассказывает о девушках, что живут затворницами.

«Несчастный, — говорит он, — вступай в права наследства и не дай мне умереть от страха».

Ладно, сын твой слышит тебя, и исполнит он твою волю. Бой разбушевался с новой силой, а значит, у графьев есть время.

Узы Кристиана разрублены, но старец просит, чтобы веревка, перехватывающая запястья, осталась нетронутой. Что, если это возбудит подозрительность разбойников? Дело сделано, а его зачинщик мчится без оглядки и не желает возвращаться. Схватил лук и стрелу, что выделила смерть, караулящая одного из королевских солдат. Вот он пускает стрелу. Вы видите струйку крови, видите выпученное от ужаса око и паденье. Уже завтра Кристиан в нескончаемом мучительном выяснении своих поступков припомнит именно эту минуту и завоет от смертной тоски. Пожелайте ему обрести утешенье, ибо для своих юных лет он очень несчастен.

Бой клонится к концу. Пани Катержина поняла, что настала пора выбрать из кладов самое необходимое, и быстро исполнила свое намерение. Женщины закутали своих малышей в покрывала и сети, уселись верхом на коней, и Козлик показал им дорогу. Самый крутой склон горы не стал полем брани. Вот спасительная тропа, которую охраняют два ряда парней. Два ряда! А парней всего шесть. Послушна Александра, послушна Маркета, а вот Кристиан колеблется. Его отец завладел мечом и не таит, что свободен от оков. Не пускает от себя сыночка, вопит и размахивает разбойничьим оружием. Александра, однако, торопит возлюбленного, и тут старый недужный человек подымает на нее руку. Но девушка ловчее, она бьет графа дубинкой прямо в грудь. Старый граф падает, а любовники мчатся прочь.

Боже, какая мука считать мертвых! Александрин конь пугается их и скачет, встревоженный, дальше. Три брата лежат на земле, обратив лицо к небу. Ах, троекратно повторенное лицо, три подбородка, разделенные ямочкой, три великолепных носа, которые вы легко узнаете. Кто не пожалеет их? Кристиан! Жестокий граф, который теперь приходит в сознание.

Одним из последних спустился Миколаш, чей конь, сев на зад, оставляет за собой головокружительный след. Это дьявольский спуск, но у самого подножия он еще страшней. Под склоном чернеет новая лужа крови, а возле нее, раскинув ручки и ножки, лежит мертвый ребенок. Миколаш проехал, помогай ему бог!

Вышло так, что молодой Кристиан прыгнул вниз прежде, чем конь Александры достиг края скалы.

Увы, Александра уже не в силах остановиться, уже слышит она свист воздуха в ушах и чувствует холод, пронизывающий ее до костей. Она ощущает головокружительность падения, и удар, и скользь, после чего приходит в себя, будто после обморока.

Какая живость и какой огонь в этой скачке! Какая непреклонность! Несколько прыжков — и конь снова на ровной земле, и Александра узнает, что Кристиан возвратился назад.