Трамвай идет в депо - Марина Серова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кирьянов, – разозлилась я, – ты же не хуже меня понимаешь, человек пропал. Пропал вместе со своей семьей, а у него, на минуточку, ребенок! Тебе не интересно, почему глава крупной транспортной компании в такой сложной для своего бизнеса ситуации позволяет себе прогуливать, ссылаясь на простуду? Ничего не смущает? Его дочь не появлялась в школе уже около двух недель. Девочка просто перестала ходить на уроки без всякого предупреждения.
Владимир Сергеевич вздохнул.
– У меня связаны руки. В конце концов, это даже не мой район. Действуй самостоятельно. Докажи факт похищения.
– Улики в его доме не считаются?
– А они есть?
– На полу в кухне чашка валялась с пролитым чаем, судя по пятну, двухнедельной давности. У ребенка в комнате на столе тетрадь с недописанной строкой. Машины стоят в гаражах. И кот две недели там жил один. Бросили бы они кота? – Чем больше я перечисляла, тем больше убеждалась в том, что на руках у меня, по сути, ничего нет.
– Ну ты сама себя слышишь? – грустно сказал Кирьянов, словно учитель, разочаровавшийся в плохом ответе ученика. – Кот? Чашка? Иванова…
– Я поняла.
– Ищи свидетелей, – посоветовал Кирьянов и, пожелав мне успеха, отключился.
Я задумалась.
Наверное, во всем виноваты недосып и вспышки на солнце. Почему мне самой не пришло в голову плясать от предполагаемого похищения? Как-то же их увезли из дома. Семью из трех человек, конечно, можно посадить в машину незаметно и не вызывая подозрений. Но гораздо вероятнее, что это все-таки увидят – соседи, друзья, случайные прохожие.
Я достала из рюкзака листок с телефонами, который мне дала Мария Павловна, и быстренько пробежала его глазами. Работы непочатый край! Надо понять, кого опросить дальше, и как можно быстрее начинать опрашивать людей.
Машинально сунув руку в карман за жевательной резинкой, я почувствовала, как пальцы ткнулись во что-то твердое.
Диктофон! Я совсем забыла его прослушать! Нет, это точно происки инопланетян или магнитные бури.
Ругая себя за забывчивость, я добежала до ближайшего киоска с прессой и купила на кассе упаковку пальчиковых батареек. В машине вставила две из них в диктофон и включила устройство. Дисплей предложил установить часы, дату и только потом вывел на экран меню.
Запись была всего одна. Я нажала «прослушать».
В динамике раздались шипение и шуршание. Затем послышались какие-то голоса. Они доносились глухо, словно сквозь подушку, и разобрать слова было очень сложно. Я вывела громкость на максимум и напрягла слух.
Говорили двое. Оба голоса принадлежали мужчинам:
– По-хорошему тебе говорю, уйди с дороги. Это я пока ласково предупреждаю. Потом перейду к действиям.
– Почему ты решил, что я тебя боюсь? Мне твои угрозы… – Второй собеседник выругался. – Я этот рынок сделал, я его создал. Я за него глотку перегрызу.
– Кому? – противным передразнивающим голосом откликнулся первый. – Кому ты тут что перегрызешь, евпатий-коловратий? Ты с кем разговариваешь, забыл? Кусок говна. Думаешь, с тобой тут кто-то церемониться будет?
– Не плюйся, не поможет. Девяностые уже давно прошли, а ты все по понятиям пытаешься дела вести. Теперь твои гнутые пальцы никому не интересны. Есть закон, изволь его соблюдать. Тебе никто не мешает строить бизнес, но свой кусок пирога я тебе, гнида, не отдам.
– Кого интересует твой закон, мямля? Закон! Помог Чубатому твой закон? А Кеше Питерскому?
– Что ты хочешь сказать?
– Ты понял, что я хочу сказать. Я здесь закон! Будешь сопротивляться, отправишься к этим двум идиотам.
– Так это ты их убил!
– Я, я. Уяснил серьезность ситуации? У тебя день на размышления. И не вздумай идти к ментам. Узнаю – всей твоей семейке конец, включая мамашу. Да и не помогут тебе менты, сам знаешь. Они у меня с рук едят. Ты в петле, урод. И она медленно затягивается на твоей шее.
Послышалось шуршание. Второй голос рявкнул:
– Убери руки!
– День, – повторил первый, – больше не дам. Решайся.
Хлопнула дверь. В динамике опять зашуршало, после чего запись оборвалась. Я поняла, что записывали беседу, положив диктофон в карман. Совершенно очевидно, что фиксировал разговор Одинцов. Это его голос был вторым, призывающим вести дела по закону. Но кто же был первым?
Я прослушала запись несколько раз, изредка включая дворники, чтобы согнать липкий снег с лобового стекла машины.
Голос собеседника был глухим и невнятным. Идентифицировать его вряд ли удалось бы, даже услышь я его вживую рядом. Но Одинцов недаром хранил интересную запись. Кеша Питерский и Чубатый – собеседник Олега Юрьевича признался в убийстве этих двоих. Наверняка можно что-то сделать с шумами на фоне, и этот диктофон послужит доказательством в деле об убийстве. Это уже что-то.
Имена были смутно знакомы. Пришлось опять набрать Кирьянова.
– Я с тобой разговариваю чаще, чем с женой, – сказал Владимир Сергеевич вместо «здрасте».
– Не злись. У меня быстрый вопрос. Кто такие Кеша Питерский и Чубатый?
– Два матерых бандюгана, – ответил Кирьянов. – Кошмарили наш город на заре рыночной экономики. В нулевые остепенились и на двоих открыли ресторан «Бригантина», помнишь?
– Точно, вспомнила! – хлопнула я по рулю. – Их обоих убили лет пять назад.
– Шесть. Убийцу не нашли, но врагов у них было до черта. Мы замучились эту полукриминальную кодлу на допрос таскать. С чего ты вообще этими жмуриками интересуешься?
– А кто вел дело?
– Ну я вел.
– Тогда у меня для тебя сюрприз.
Глава 4
Несмотря на то что мне очень хотелось начать опрос с офиса компании «Тарасов-транс», я рассудила, что лучше прежде всего расспросить соседей Одинцова. Если люди что-то видели, то могут скоро забыть, не придав увиденному значения. А похищение, на минуточку, произошло две недели назад. Будет удивительно, если вообще кто-нибудь что-нибудь вспомнит.
Единственное, на что я надеялась, это уединенность поселка. Тихое было элитным коттеджным раем для толстосумов, поэтому посторонние сюда совались редко. Имея опыт опросов свидетелей в подобных
