Жена-беглянка (СИ) - Калинина Кира Владимировна

— Да поняла, я поняла.

От моих благодарностей она отмахнулась.

— Идём, Сима, все уже собрались, только нас ждут.

— Вы меня знаете?

Глупый вопрос. Но я ещё не успела познакомиться ни с кем, кроме горничной и водителя, посланного за мной в пансион.

— Я много чего знаю, милая, — усмехнулась старуха. — От огня на вине, от карт на столе, от воды в чаше, от облаков да от птиц в небе…

Сиплый, но глубокий голос по-своему завораживал. Ей пошло бы петь чурильские песни.

— Меня будешь звать бабой Гицей, — продолжала старуха. — Я тут главная по дому да по хозяйству.

Столовая для старшего персонала походила на отдельный кабинет в хорошем ресторане, и никого из троих мужчин за большим овальным столом нельзя было принять за дворецкого или камердинера. Добротные костюмы, дорогие часы, суб-кольца, у одного очки в золотой оправе.

Единственная, кроме госпожи Гицы, женщина казалась слишком экстравагантной для прислуги, а лицом напоминала Виви. В отличие от рыжей, она не пыталась скрыть свою чурильскую природу, лишь творчески её переосмыслила: иссиня-чёрные волосы подстрижены ёжиком, в ушах огромные серьги-кольца, на шее крупные бусы.

— Это Сима, толмачихой при хозяине будет, — Гица уселась во главе стола, то есть на вершине овала, и пока я приходила в себя после такого представления, указала на своего соседа справа. — Нико, счетовод наш.

— Николас Каунти, госпожа Батрана! Бухгалтер, с вашего позволения, — беднягу так перекосило, что очки съехали на кончик носа.

Он явно был джеландцем, но хорошо говорил по-татурски.

— А это Лука, стряпчий, — отрекомендовала Гица светловолосого крепыша с залысинами, сидящего справа от неё.

Тот спорить не стал. Мазнул по мне взглядом и отвернулся.

Теперь ясно, кого в особняке Талхаров именуют "старшим персоналом".

Худого лопоухого мужчину лет сорока пяти госпожа Батрана назвала Родей, хозяйским знахарем.

— Роланд Спирински, личный врач господина Талхара, — любезно уточнил он.

— А это Диди, — Гица перемигнулась со стриженой. — Женщина для тела.

— Стилист и массажист, — весело пояснила та.

Она, как и Гица, явно получала удовольствие от происходящего.

Занятная компания. Но самой любопытной особой за столом, без сомнения, была сама госпожа Гица Батрана. Домоправительница. Если судить по сгорбленным плечам, морщинистому лицу и дряблой шее, ей давно перевалило за восемьдесят. Но руки как будто принадлежали женщине лет на двадцать моложе, глаза и вовсе блестели так же живо и горячо, как у Диди.

А в душе у госпожи Батраны — сплошной театр теней.

Аниму не всегда удаётся разглядеть сразу. Иногда она сидит глубоко, словно крот в норе.

Однако с Гицей Батраной всё было сложнее.

Родитель-анимат передаёт ребёнку только одну аниму, даже если у него самого их две. Вторая анима может перейти только от другого родителя. Иногда тесты показывают эхо дополнительных аним — от бабушек, дедушек или более ранних предков. Это считается аномалией. Но известны несколько случаев, когда в душе одного человека уживались три и даже четыре равноправные сущности. Неужели Гица — как раз такой уникум? Иначе почему я не могу отследить её анимы. Они как будто всё время меняются…

Прежде чем приступить к трапезе, госпожа Батрана пропела несколько слов по-чурильски, покачала над столом дикарским амулетом из меха, звериных зубов, птичьих перьев и деревянных бусин. Затем снова перешла на татурский:

— Спасибо предкам за солнце, за небо, за добро, за зло, за веселье, за росу, за туман, за пыль со звёзд. Спасибо хозяину за кров, за пищу, за хлеб, за вино.

Вина перед нами не было. Зато дымился наваристый суп, дразня ароматом мяса и острых приправ.

После супа принесли телячью отбивную с овощами.

К этому моменту я наконец распознала анимы домоправительницы. Их действительно было три, все очень редкие. Саламандра — огненная, вёрткая, порывистая. Наг — холодный, расчётливый, безжалостный. И — гиана. Эту аниму лазорийского происхождения я раньше не встречала и узнала только благодаря описанию Лавренитуса: "Ощутишь ты красоту, и кровь, и одиночество, и быстрые умелые руки, и лучи глаз, что пронзают все преграды, видят сквозь время и вглубь земли".

По спине пробежал лёгкий озноб. Обладатель таких аним мог быть очень опасным человеком.

Когда с обедом было покончено и все направились к выходу из столовой, я услышала, как нервный бухгалтер Каунти буркнул флегматичному юристу Луке:

— Опять Ведьма спектакль устроила! Из-за какой-то девчонки!

— Ладно вам, Николас, — отозвался Лука. — А насчёт девчонки… Может, Ведьма что-то в вине о ней увидела. Кстати, не хотите пропустить бокальчик?..

Вечером после ужина я спросила Гицу, когда господин Талхар встретится со мной.

— Зачем беспокоишься? — удивилась чурилка. — Нужна будешь, позовут. А пока сиди, плюй в потолок.

Я вернулась к себе и от нечего делать занялась переводом для Марлены.

Автор статьи начал издалека — с промысловых отрядов, ходивших за Стенные горы добывать пушнину, золото, алмазы и элементы субстанции, которых в Драгоценных землях всегда не хватало. Ни одна из стран Золотой дюжины и Серебряной десятки не могла похвастаться месторождениями всех пяти субстантов. Недра Татура, к примеру, рождали только зло и туман, и тех по чуть-чуть, остальное приходилось закупать втридорога.

А в Вольных землях всего было вволю. Озёр росы — без счёта, тринадцать из них велики, как моря. Туман сам выходил из недр, веселье журчало ручейками, добро под ногами валялось — бери не хочу.

"Берём!" — сказали колонизаторы.

Со временем многочисленные торгово-заготовительные фактории слились в двенадцать крупных союзов. Каждый был подчинён одной из стран Золотой дюжины, и во главе каждого стоял представитель крупной компании. Окрепнув, двенадцать факторий впервые объединились, чтобы послать экспедицию на восток, дойти до великого океана и основать тринадцатую факторию.

Автор рассказывал, как в поисках новой жизни хлынули через Стену потоки переселенцев, как строились первые города, предприятия, дороги, а взаимная выгода всё больше связывала фактории воедино…

Потом на Драгоценных землях началась Большая война за остатки истощившихся ресурсов. Из двенадцати столиц через Стену полетели требования сырья, продовольствия, денег, оружия — и людей. Более того, факториям приказали сражаться друг с другом во славу стран-метрополий. Но главы союзов, собравшись на Совет Тринадцати, решили: "Нам с войной не по пути, ибо война — враг торговли", и объявили о создании Республики Вольных Земель в составе тринадцати кантонов. Название "Свободная Республика Джеландия" появилось уже потом.

Золотая дюжина двинула против бунтовщиков армии, но Вольные земли были готовы. Стена превратилась в оборонительный вал с суб-щитами и суб-пушками, рядом с ополченцами встали первые заклинатели и туземные шаманы. Вторжение захлебнулось. Тогда враги перешли к блокаде, которая длилась десять лет, войдя в историю как Великое стояние на Стене. В конце концов Драгоценные земли, ослабленные войной, признали независимость новой державы и приняли от неё помощь в восстановлении разрушенного…

В одиннадцать вечера я почувствовала, что глаза слипаются, бросила перевод, не закончив, и легла спать.

А через два часа подскочила на кровати от громоподобного дум-дум-дум!

Колотили так, что дверь грозила сорваться с петель.

Я закуталась в одеяло и, вжавшись в стену у притолоки, прокричала:

— Кто там!

А что ещё спрашивать, когда стучат?

— Переводчицу — к хозяину! — прогремело из коридора.

Так татурская тайная полиция, придя в дом с обыском, требует: "Именем герцога, откройте!"

— Зачем? — спросила я громко и, надеюсь, уверенно.

За дверью на пару секунд задумались.

— Переводить!

И интонация такая, с душком. Пошловатая.

Но возразить нечего: работа есть работа. Может, Талхар-старший в душе вампир — днём спит, а ночью занимается делами?