Любовь без башни - Маргарита Южина

— Таракашин, откуда розы-то возьмутся? — вздохнула Василиса. — Ты ж тополя наломал, горе мое… Ну это все же лучше, чем та твоя наливка, которую ты делаешь из прокисшего повидла, а потом даришь ни в чем не повинным людям… Люся, ты сегодня с этим кавалером сидишь, или с тобой Белкин сядет?

Белкин аккуратненько сидел в уголке, не выделяясь, былой говорливости в нем сегодня не наблюдалось.

— Василиса! Я хочу выпить за тебя! — подскочила Люся, решив сменить щекотливую тему. — Я вот никогда не говорила, а сегодня хочу сказать…

Но и сегодня ей сказать не удалось — едва Люся открыла рот, как в прихожей снова кто-то позвонил.

— Вася, у меня такое ощущение, что ты втайне от меня пригласила к себе весь город! — сверкнула на подругу глазами Люся.

И снова побежал открывать галантный Ленечка. Он, похоже, решил сегодня прочно ограждать именинницу от всех возможных неприятностей.

— Василиса Олеговна, там говорят, к вам…

И возле двери немедленно нарисовалась хитрющая физиономия Пашки.

— Мам, я чего, не вовремя? — спросил он, удивленно тараща глаза на заставленный стол.

— Па-а-а-шенька… Господа! Знакомьтесь, это мой сынок! — растерялась мать и, окончательно запутавшись, добавила: — Старшенький!!

У сынка мгновенно вытянулась физиономия:

— А еще и младшенький есть? Познакомить бы надо, как считаешь, а?

— Паша, сыночек… ну откуда младшенькому-то взяться, чего ты мелешь? — замахала на него руками Василиса. — Мы вот тут… ты присядешь? Может, поужинаешь, а?

— Да нет, мам, я на минутку, — решил было отвертеться Павел, но гости так просто его отпускать не собирались.

— Это что еще за минутки, а?! — разошлась соседушка Эльвира Арнольдовна.

Она не однажды слышала от Василисы, что Пашка работает в каких-то очень важных милицейских органах, пару раз даже его показывали по телевизору, а потому познакомиться с ним ей хотелось нестерпимо. И вот она выдалась — возможность! И Эльвира Арнольдовна упускать ее не собиралась — авось когда-нибудь знакомство и сгодится! От сумы и от тюрьмы…

— Что это еще за минуточка? — наседала она. — У матери день рождения, а сын, получается, и поздравить ее не хочет?! Когда вот я была молоденькая и работала в органах… Да! И не надо фыркать! Когда я была молоденькая и работала в органах…

Сын сегодня не переставал удивляться. Он с удивлением уставился на мать, потом посмотрел на Люсю и плюхнулся за стол.

— Погодите-ка… Так, значит… Ах, день рожде-е-е-ния… Ну давайте, наливайте, что ли… — развел он руками.

И в тот же миг перед ним оказалась наполненная стопка.

— Давай, Павел, за твою мать… — снова поднялась Люся. — Я вот столько лет ей хочу сказать, а у меня…

— Мы-то ведь, знаете, чего здесь-то, — наплевав на «тамаду», развернула к себе Павла Эльвира Арнольдовна. — Мы же Василисиного друга поминаем. Она вас с Игнатием успела познакомить или еще нет?

— С Игнатием? А зачем его поминать?.. А вы говорили — день рождения, нет? — насупился Павел. — Значит, с Игнатием… Ни с кем она меня не знакомила, не успела еще…

— Ну теперь-то уж и не познакомит, — мотнула головой соседка. — А жалко, такой человек был душевный, такой человек…

— А что такое случилось с этим душевным человеком? — насторожился Павел.

И Люся, и Василиса корчили Эльвире разные рожицы, чтобы она не раскрывала своего рта, но соседка теперь была, что называется, на току. Рядом с ней сидел молодой мужчина, у нее была интересная информация, и этот молодой мужчина буквально пожирал ее глазами! К тому же это не совсем нравилось Ленечке, она это успела заметить, а значит, стоило пощекотать ему нервы, пускай поревнует!

— Так что с ним стряслось? — пододвинулся ближе к даме Пашка.

— Ой, вы не поверите!! Он только-только начал дружить с вашей мамой и как-то вдруг сразу же скончался! Вот прямо так неудобно получилось, знаете ли…

— Скончался? — уставился на нее Пашка. — Когда? Где? Как это случилось? И еще — он сам скончался или ему помог кто?

Этого соседка еще не успела выяснить, поэтому повернулась к Василисе и зычно завопила:

— Ва-ася!! А твой ухажер сам помер, от старости, или ему помог кто?

Василиса с тяжким вздохом отодвинула соседку чуть дальше от сына.

— Паша, ну что ты слушаешь? Ничего не было. Просто мы… ну, решили собраться, и все! Какого еще Игнатия вы придумали, хи-хи?

— Да черт его знает, какого Игнатия, хи-хи… — в тон ей ответил Пашка. — Только, мамочка, у нас тут в четверг в одном из частных домов труп образовался! И звали мужчину Игнатием, представляешь?!

— Боже, что творится!! — всплеснула руками Василиса. — Эти мужики мрут как мухи!

— И не говори! И ведь что странно — именно в этом доме работает Анна, ваша соседка.

— Бессовестный! Ты хочешь сказать, что это Аня пришила несчастного мужчину? — вытаращила Василиса на сына честные глаза.

— Да ну что ты! — еще более честно вытаращился сын. — Ни боже мой! Но просто Анечка сказала, что несчастного погибшего в глаза не видела! А оказывается…

— Да ничего не оказывается! — вскинулась Люся. — Мы как раз здесь сегодня собрались и давай разговаривать… ну про это самое убийство! Аня нам все рассказала, а мы ее расспрашивали! А тут и ты! Ясное дело — Эльвире голову и снесло…

— У нее, кстати, всегда голову сносит, когда она молодого мужика видит, — мстительно добавила Василиса и бросила на соседку пылающий гневом взгляд.

— Ну и вот, — качнула головой Люся. — А на самом деле ничего такого и не было. И никакого Игнатия никто тут не знает! Правда же?

И Люся обернулась к гостям. Неизвестно, что за физиономию она им скорчила — Павел не видел, но гости вдруг все как один замотали головой и запричитали:

— Не-ет, не видели… и чего нам смотреть-то… а у меня и вовсе зрение ни к черту… нет, а что видеть-то надо было?..

— Ну вот, я ж тебе говорила, — обернулась Василиса к сыну. — Мы ж так только, безобидно… Просто собраться, хи-хи! А чего нам? Народ сплошь хороший… кроме Таракашина, конечно, он Люсю с маленькой Ольгой бросил. А остальные… да еще эта Эльвира! Сама подарила какую-то рвань, а лезет со своими разговорами! Эльвира!! Ну и чего ты прямо перегибаешься к Пашке! Не хочет он с тобой разговаривать!

— Ну отчего же, — фыркнул Пашка. — Очень даже хочу… Так, значит, господа хорошие, вы сегодня отмечаете и день рождения моей матушки, и поминки, чтоб два раза не вставать, правильно я понял? Да и вообще — собрался здесь народ славный, поболтать одно удовольствие! А я как раз и зашел, чтобы поболтать!

— Ты б, Пашенька, не слишком болтал-то, — осторожно напомнила Люся. — У тебя дома Лидочка одна с тремя детьми сидит, мужа ждет, все глаза проглядела, а ты здесь с нами… Шел бы уже домой, а?

Пашка только хищно скалил зубы:

— А вот я сейчас, теть Люся, всех тут помаленьку пощупаю, а уж потом…

— Чего ты к парню прицепилась?! — взвилась Эльвира Арнольдовна. — Пускай щупает! Я вот когда в артистках работала, так меня каждый раз… господи, про что это я?.. И вообще! Чего ему, на празднике у матери и места нет?! … Павел, так вы не отвлекайтесь, чем вы хотели заняться?

Павел и в самом деле очень быстро развернулся и приготовился допрашивать каждого долго, нудно и со знанием дела. А вот это могло серьезно навредить самодеятельным сыщицам — стоило Пашке подобраться к Эльвире, и та бы ему начала рассказывать все, что знала, и еще бы напридумывала целый ворох. И тогда — прощай, свободная жизнь, здравствуй, лето в беленькой панамке! К тому же серьезно влетело бы и Ане за то, что она ввела следствие в заблуждение, да и остальных бы Павлуша тоже в покое не оставил. Видимо, гости это поняли так же быстро, как и хозяева, потому что стали вдруг поспешно прощаться, «вспоминать» про сбежавшее молоко, и через несколько минут в доме Люси и Василисы никого, кроме самих подруг да еще Павла, не осталось.

— Ну и чего ты мне всех гостей разогнал, спрашивается? — грозовой тучей надвигалась на сына Василиса. — Я ж тебе говорила — не знаем мы никакого Иннокентия!!

— Игнатия, — поправил Павел.

— И его тоже! — рявкнула Василиса. — А ты!.. Да знаешь, сколько у меня этих Игнатиев!! Пошли!

— Это еще куда? — вытаращился Павел.

— К Анне пойдем! — тянула его за рукав Василиса. — Не упирайся, сейчас сам увидишь! Поднимайся!

— Вася! Ну дай ты парню поесть, здесь столько всего! — остудила немного подругу Люся. — Садись, Паша, поешь сперва…

Павел покосился на мать, а потом уселся за стол и принялся основательно питаться. Он не столько был голодным, хотя от застолья слюнки и текли, особенно от креветок, ему главное было присмотреться к матушке и тете Люсе: на самом ли деле подружки ничего про Игнатия не ведают или за нос его водят? А водить они уме-е-е-еют!

— Не отвлекайся, — зорко следила мать. — Вон хлеб бери. Рыбку вон ту бери, мне очень понравилась, Ленечка говорит, что это форель.