Ошибка молодости - Кей Мортинсен

— Тони… — неуверенно прошептала Элис, чувствуя, что его поцелуи становятся все настойчивее, и сделала попытку вырваться, но он еще крепче прижал ее к себе, и Элис вспыхнула, ощутив, как напряглось его мужское естество. — Перестань! Пожалуйста! — взмолилась она.

— Нет. Я хочу прижаться к тебе. Если бы ты знала, как мне это необходимо.

— Я знаю, как тебе сейчас тяжело. И мне тебя очень жаль, но… — Жар его тела воспламенил девушку, и она забыла обо всем.

— Какая у тебя чудесная кожа, — глухо прошептал Антонио. Он упивался вкусом ее губ, и Элис застонала от наслаждения, стремясь слиться с ним воедино.

Я делаю это только из сочувствия, пыталась она успокоить свой разум, посылавший сигналы тревоги. Однако это была ложь. Она хотела его. Этого двуличного, расчетливого мерзавца. Неожиданно Элис охватила паника. Его уже не остановишь! Он захочет получить то, чего добивается, а она не готова отдаться ему сейчас.

— Прекрати! — яростно прошептала девушка. — Пока еще не поздно! — Она попыталась вырваться из объятий Антонио, и тот безропотно отпустил ее. В глазах его уже не было ни гнева, ни желания — лишь нежность и понимание. Элис облегченно вздохнула.

— Никогда не бывает поздно, Элис, — тихонько сказал он.

— Антонио, по-моему, ты не понимаешь…

— Не бойся. — Он ласково погладил девушку по щеке. — Я не буду принуждать тебя, если ты еще не готова. И не стану торопить. Пока. Господи, я до сих пор еще не могу поверить!

— К сожалению, это правда.

— И я должен извиниться перед тобой…

— Извиниться? — В душе Элис вспыхнула надежда. — Тони, ведь тогда все может быть по-другому!

Антонио ласково взъерошил ее волосы.

— Я понимаю. Тебе, наверное, пришлось нелегко.

— Да, но это того стоило.

Он нежно поцеловал ее, и Элис закрыла глаза, едва осмеливаясь верить, что теперь наконец все может быть хорошо. Ее решение принесло совершенно неожиданные результаты. Теперь она может доверить ему Марию. Элис представила себе, как они встретятся, как будут налаживать отношения. В глубине души она всегда об этом мечтала. А потом… девушка вспыхнула, не смея думать о будущем, когда время смягчит их сердца.

— Элис, родная, — прервал ее мечты голос Антонио, — я тебя подвел. Мне казалось, что я был осторожен, но… — Он беспомощно пожал плечами. — Ничего нельзя гарантировать на сто процентов.

— Гарантировать? — переспросила озадаченная Элис. — Что ты хочешь этим сказать?

Антонио поцеловал ее в кончик носа:

— Глупенькая! Ты прекрасно знаешь, о чем я. Я не сумел защитить тебя как следует. Но я не нарочно. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы ты попала в беду. — Он покачал головой, увидев недоумение на ее лице. — Хватит дразнить меня. Лучше рассказывай. Мне не терпится узнать, кто у нас — мальчик или девочка?

— Что?! — Элис ошеломленно уставилась на улыбающегося Антонио. — Мальчик… или девочка?

— Я говорю о нашем ребенке. — Он смущенно усмехнулся. — Я все равно рад, кто бы это ни был. Но, ради бога, не томи! Скажи, кто у меня — сын или дочь?

Элис наконец все поняла. И сдавленно вскрикнула:

— Так ты решил, что все эти таблички и книжки для ребенка?!

— Я всегда был сообразительным, — широко улыбнулся Тони. — Не зря же я учился в классе для особо одаренных детей.

Элис закрыла глаза, чтобы не видеть его радостного лица. Ребенок — их ребенок! Как всякий итальянец, для которого дети — смысл жизни, он счастлив, думая, что стал отцом, и готов простить ей все за то, что она выносила его дитя.

Стало быть, он ничего не понял. И все поцелуи и ласки объяснялись лишь тем, что он обрадовался тому, кто будет любить его без всяких условий, не вспоминая о его преступлении и позоре. И, конечно, Тони сразу же постарался улестить ее, ведь он ни за что не докажет своего отцовства. Элис беспомощно молчала. Она вдруг отчетливо представила, как была бы счастлива, если бы у них был малыш. Сердце девушки снова наполнилось невыносимой болью, и губы ее задрожали.

— Что с тобой, Элис? — ласково спросил Антонио.

— Никакого… ребенка нет, — с трудом заставила себя произнести она.

Тони нахмурился.

— Ну хватит. От фактов все равно никуда не денешься… — с ноткой раздражения произнес он.

— Нет здесь никакого ребенка, — устало повторила Элис. — У меня нет детей. И никогда не было.

— Понятно. Вот, значит, как ты решила. Но я не дурак. Я же вижу, что в этой квартире живет малыш. Пойдем посмотрим дальше! — Схватив Элис за руку, он вытащил ее из кухни и поволок к одной из дверей. — Заперто, — сказал он, подергав ручку. — Ключ!

— Он у тебя, — слабым голосом отозвалась она.

Найдя наконец нужный ключ, Антонио распахнул дверь. Это была спальня Пита. Соседнюю комнату занимала Элис.

— Зачем вы запираете внутренние двери? — подозрительно спросил Тони, разглядывая аккуратно застеленную кровать и туалетный столик с фотографиями.

— Так безопаснее, — запинаясь, пробормотала она.

— Ясно, — буркнул он и, сверкнув на нее глазами, направился к следующей комнате.

— Подожди, Тони! — воскликнула Элис. — И, ради бога, успокойся!

— Я хочу найти доказательство того, что здесь живет мой ребенок! — рявкнул Антонио, возясь с ключом.

Элис прекрасно знала, что дверь не заперта, но промолчала, стараясь выиграть время. Она испугалась за себя и за Марию. И, к удивлению девушки, к страху примешивалась жалость.

— Черт бы тебя побрал! — заорал Тони. Бросив бесполезную возню с ключом, он схватил девушку за плечи и стал трясти. — Открой дверь! Я хочу убедиться сам! А потом ты скажешь мне, где он — или она!

— Но я…

— Ах ты стерва! — окончательно разъярился Антонио. — Ты мне скажешь! Ты не посмеешь оторвать от меня мою плоть и кровь! Я буду трясти тебя до тех пор, пока ты не расколешься!

— У меня нет детей, Тони! — рыдала Элис. — Прошу тебя, перестань, ты разрываешь мне сердце! Хватит меня трясти, мне же больно!

— Извини. — Он немного успокоился. — Но и ты не можешь меня так терзать. Я имею право знать, где мой ребенок.

— Господи, сколько раз тебе повторять — у меня его нет. Неужели до тебя не дошло?

— Что не дошло? — презрительно спросил Антонио. — Что ты скрывала от меня моего…

— Ребенок тут ни при чем! — истерически выкрикнула Элис. — Это… это твоя мать!

Тони отпустил ее так внезапно, что она чуть не упала. Голова у нее кружилась, ноги подкашивались.

— Моя мать? — хрипло переспросил он. — Святая Мадонна, о чем это ты?

Элис медленно выпрямилась.

— Дверь не заперта, — слабым голосом произнесла она.