Девочка, которую нельзя - Стася Андриевская

как раз нужна была личная помощница, и я, как его личный телохранитель, занимаюсь подбором кандидаток. На мой взгляд ты подходишь. Ему, как видишь, тоже понравилась. Так что тебе крупно повезло. Радуйся.

— Аха, — криво улыбнулась я, — мои навыки ставить собакам клизмы и брить котикам бубенцы перед кастрацией как раз исчерпывают весь набор требований к личной помощнице большого босса. Нет, правда, предложение охренеть, какое крутое… Но, боюсь, я тупо не потяну.

— Ты даже не представляешь, как сильно ошибаешься.

— Хорошо, что мне нужно будет делать?

— Перестать материться — это раз. Определиться наконец на «вы» или на «ты» обращаешься ко мне — это два…

Происходила какая-то хренатень — волшебная, просто оху… офиге… просто прекрасная хрена… эмм… прелесть! Словом, поверить я в это не могла, но очень-очень хотела!

— …Находиться при Коломойце в режиме двадцать четыре на семь, — продолжал между тем Гордеев. — Выполнять поручения, типа заглянуть в расписание, набрать номер телефона, завязать галстук, поговорить по душам, сопроводить на прогулку и всё такое. С этим проблем не будет, поверь. Он просто богатый папенькин сынок, который пытается жить самостоятельно, так что не бойся его.

— А он правда гей?

— Чего?

— Ну… — я смутилась. — Ничего. Это шутка такая. Извините.

— Я так и подумал, что шутка, — без тени улыбки кивнул Гордеев. — Но на всякий случай напомню, что секс с ним запрещён твоим контрактом. Так что сразу закатай губу. — Шагнул к выходу, но на пороге задержался: — Пообедаешь в ресторане отеля. Просто спускаешься, говоришь, что ты помощница Коломойца и заказываешь всё, что хочешь. Возможно, я успею подойти. Потом тебе нужно будет сходить в какой-нибудь местный салон красоты и по магазинам. Татьяна, секретарь из приёмной, передаст тебе инструкции по дресс-коду. Она же выдаст телефон с рабочей симкой. На этом пока всё. Вопросы?

— Нет. Вернее да. Как вас… — замялась, решаясь, — как тебя зовут?

— Ну раз тебя, значит просто Игнат. И я твой непосредственный начальник, так что секс со мной тоже запрещён по контракту. Всё, теперь готовься к первому рабочему дню. — И вдруг едва уловимо улыбнулся. — Но сначала нос вытри.

Он ушёл, я бросилась к зеркалу и обнаружила что на носу у меня уже почти засохло нехилое такое, стрёмное пятно кофейной пенки.

А ещё, он волосы мои держал, когда я блевала. Вот блин…

Глава 9

На обед он так и не подошёл. Я даже слегка разочаровалась, потому что, несмотря на дурацкую робость перед ним, неизменно сменявшую острые приступы раздражения на него же, где-то в глубине души я всё равно ждала этой встречи. Не самого Гордеева, конечно — сдался он мне! — а, скорее, его… опеки? Ну да, как-то так.

Одной мне здесь было неуютно и нервно. До зуда под коленями обострился синдром самозванца — как в те времена, когда только начала учиться в колледже по чужим документам и настолько боялась разоблачения, что даже в туалет предпочитала ходить не на перемене, как водится — дружной компанией девчат, а в гордом одиночестве посреди лекции. Ну и друзей, соответственно, не заводила. А парней вообще отшивала грубо и сильно заранее — едва мне только начинало казаться, что кто-то собирается сделать первый шаг к знакомству.

К окончанию первого семестра за мной уже тянулась дурная слава интровертной истерички, и простая заинтересованность публики сменилась болезненным желанием поддеть, спровоцировать, унизить. Я продолжала делать вид, что их всех не существует либо шипеть на особо наглые выпады, и к концу первого курса, они наконец-то потеряли ко мне интерес.

Но сейчас у меня не было целого года для того, чтобы стать невидимкой, а вот голод разыгрался прямо-таки зверский! И я упрямо шла через лобби отеля к ресторану, хотя мне и казалось, что «модные» дырки на моих джинсах начинают дымиться от устремлённых на них осуждающих взглядов постояльцев.

С облегчением заняла первый же от входа столик и, мечтая слиться с портьерой, прикрыла колени краем скатерти. Заказала первое же что попалось на глаза — стандартный бизнес-ланч. И глубоко кайфанула, потому что давным-давно уже не ела так вкусно и эстетично!

После обеда собралась вернуться к себе в номер, но, выйдя из лифта в общий круглый холл, остановилась. Центральная дверь — это шефа, левая — моя. Значит, правая — Гордеева?

Интересно, нам с ним правда запрещено запираться, или это какая-то уловка, чтобы именно моя дверь оставалась всегда открытой?

Воровато обведя потолок взглядом и не заметив камер, быстро приблизилась к номеру Гордеева и надавила на ручку. Замок тихо щёлкнул и поддался. Мне бы в этот момент одуматься и пойти к себе!.. Но я, наоборот, приоткрыла дверь и прислушалась.

В номере было тихо, по ногам ощутимо потянуло сквозняком — похоже, открыто окно. Интерьер такой же как у меня, только в зеркальном отображении и не в молочно-перламутровых, а серо-стальных тонах. И обстановка, конечно, более обжитая. У меня там что — мрамор, зеркала и пустота. А у него — какая-то одежда на вешалке у входа, обувь, среди которой не только классические туфли, но и кроссовки и даже обычные резиновые шлёпки! Бейсболка на полке. Какая-то папка с уголками торчащих из неё бумаг. И едва уловимый, травянисто-дымный шлейф парфюма, больше похожий на естественный аромат разгорячённой кожи — тот самый, что так нелепо взбудоражил меня ещё тогда, в первую встречу на остановке.

Это было так щекотливо, стоять здесь и словно подглядывать за самим Гордеевым! Так обмораживало запретностью, но неудержимо куражило! И я заворожённо шагнула дальше.

В первой комнате, прямо посередине мягкого ковра у дивана, напрочь выбиваясь из гламурного интерьера, стояла 24-килограмовая гиря. Обычная чугунная, слегка поржавевшая на боку — у меня бабушка примерно с такой же капусту под гнётом квасила.

Небрежно переброшенный через спинку кресла махровый халат в крупную чёрно-синюю клетку, какие-то журналы на столике. Окно действительно открыто, ветер играет занавеской, позвякивает колечками на карнизе.

Дверь в спальню оказалась приоткрытой, и я не удержалась, заглянула и туда — ничего особенного. Застеленная кровать, зеркальный шкаф, ковёр на полу и плазма в полстены — всё, как и у меня. Собралась уходить, но взгляд зацепился за что-то чёрное.

— Хренасе… — само вырвалось. От неожиданности.

На молочно-серой столешнице комода лежали хлыст и шарик с ремешком на завязочках. Чёрные, кожаные. Я такие раньше только в порнушке видела и в комедиях с пародией на порнушку. Ну и в рекламе онлайн-сексшопа, в соседстве с пушистыми наручниками и пушистым же лисьим хвостиком,