Единственная для темного эльфа (СИ) - Мазарин Ан

Я запомнила чье-то лицо. Бабушка со светлыми короткими вьющимися волосами с нежно-розовой помадой. Она что-то успела сказать мне, но я очень плохо ее слышала.

Проснулась резко и глубоким вздохом, будто до этого во сне забыла, как дышать.

Солнышко едва заглядывало в маленькое окошко, видимо, еще не достаточно поднявшись и не одарив всех зрелищем утреннего рассвета. Молиться сегодня настроения не было. Сны и в моем-то мире всегда были слишком яркими и запоминающимися, а сейчас давящее ощущение реальности произошедшего во сне слишком сильно отпечаталось на сознании.

Своей интуиции я доверяла с детства, будь то просто игра в «угадайку» или сны, которые были, если не вещими, то с толстым намеком на предстоящее будущее. Нет, никакой экстрасенсорной силой я не обладала, как любой человек, наверняка подсознательно анализировала ситуации, и мозг сам выдавал мне различные картины с подтекстом. Со временем я даже научилась их расшифровывать.

С момента, как я в этом мире, может из-за перенесенного стресса, может, просто не высыпаюсь, может еще что, но сны я вижу хаотичные и слабо запоминающиеся. Это первый сон за полтора месяца, который своей живостью отпечатался в памяти, словно изображение на чеканной монете.

Я закрыла глаза, прикрыв их еще и рукой. Пытаясь выровнять дыхание, отсчитывала секунды. Десять — сейчас я успокоюсь. Двадцать — сейчас я возьму себя в руки. Тридцать — мои сны ничего не значат, тем более, здесь. Сорок — открываю глаза.

Молиться же без искреннего желания не прокатит? Я села в постели, свесив ноги на холодный каменный пол. Поджав пальцы ног, чуть подтянула их повыше. Такое замечательное раннее утро, чего добру пропадать?

В итоге сев в излюбленную позу «лотоса», я оперлась спиной о стену и укрыла ноги одеялом. Молиться не хотелось, зато вот сознание автоматически чуть ли не улизнуло куда-то в астрал. Прийти в себя пришлось только благодаря тихому стуку в дверь.

— Да? — отвлеклась я в сторону двери. Странно, кто бы это мог быть в такую рань?

— Доброго утра, Ая, — раздался негромкий голос учителя за дверью. — Могу я войти?

— О, конечно, — я оттолкнулась от стены, но позу не посчитала нужным менять. Может для местных девушек это и необычно, но к моему происхождению здесь уже привыкли.

Дверь без скрипа отворилась и внутрь втек мой невысокий наставник. Такая уж в храме особенность — ни одна дверь не закрывается. Первое время мне было дико неудобно, но оказалось вполне совместимым с житейским существованием. По крайней мере, в мою дверь никто без стука или без спроса не входил.

Обнаружив меня сидящей в гнезде одеяла, он обеспокоенно оценил мое состояние.

— Обычно в это время ты в молебне, — он присел на стул напротив меня с противоположной стены. — Не заболела?

Спустя паузу (а может это просто заторможенность сказалась), я медленно отрицательно мотнула головой. Рассказывать про сон мне не хотелось. Грузить его этой ерундой? Кто на моем месте так стал бы поступать? А ведь есть люди, которым вообще не снятся сны или они видят их черно-белыми. Говорят, они их даже не запоминают. Наверно, высыпаются лучше.

— Все нормально, — не желая вдаваться в подробности своих ночных приключений, пробормотала я. — Думаю, можно сделать перерыв в систематической аудиенции у высших господ. Глядишь, соскучатся и ответят в следующий раз.

Жрец мягко улыбнулся, опустив глаза. Когда он поднял их снова, я прочла в них практически то ли отеческую, то ли дедовскую заботу. Все-таки я не ошиблась, когда решилась найти какой-нибудь храм, я счастлива, что судьба свела меня с этим человеком. И Фалем, без него бы я ничего не смогла.

— Тогда спускайся и позавтракай, — он аккуратно встал, с вниманием отнесясь и к своему не совсем молодому телу, и направился к двери. — Погода сегодня хорошая будет.

Какое-то время я смотрела на закрытую дверь, осознавая сказанное. И правда, может полезным будет сегодня сходить за травами? Что там распускается к полудню?.. Память девичья, надо бы освежить конспекты.

Нехотя я выбралась из постели, приводя ее и себя в божеский вид. Внизу овсянка, сэр. Я не выспалась, но это не повлияет на мое настроение. Решив не маскироваться под мальчика, я надела сандалии под свободное в пол, с двумя длиннющими вырезами по бокам, зеленое платье, больше походящее на рубашку с кельтскими знаками. Горлышко платья едва прикрывало ключицу, рассекаемое ровной полосой выреза до груди, заботливо переплетенного шнурочком. Не изменив своим леггинсам, добавила еще и пояс на завязочках, минимальный обхват которого повис где-то на начальном уровне моих бедер. Зато мешочек для трав крепить хорошо. Волосы даже не заплела, я сегодня бунтарь.

Все-таки многие прихожане очень внимательны. В благодарность за помощь они иногда приносят мне одежду. Одна женщина, насколько я знаю, даже ее шьет, потому вся одежда мне здесь как родная.

Жрецы видят во мне сестру, потому я не беспокоюсь, что могу вызвать какое-то порицание со стороны, если наряжусь в нечто помимо серой туники с капюшоном. К тому же, вся одежда закрыта и не провокационна.

Завтрак прошел тихо и спокойно. Привыкшие к трапезе после молебен, храмовники с почтением принимали пищу, а я, насытившись чуть раньше, помогала с посудой.

Дверь в столовую с грохотом открылась и вбежал молодой мальчик лет пятнадцати, послушник, появившийся еще совсем недавно. Глазами он нашарил Алазара и пулей метнулся к нему. Настоятель внимательно выслушал что-то, излагаемое ему на ухо, затем выпрямился, осмысливая, и неспешно нашел взглядом меня.

Я поняла, что стоит подойти по тому, что он продолжал смотреть. И не заставила долго его ждать.

— Пойдешь с Моилом, — начал он, когда я приблизилась. — Он покажет тебе дом госпожи Ратьи, ее дочь захворала. Похоже на телесный недуг, цепляющийся при переохлаждении.

— Жар у нее, горит, — вставил свои пять копеек Моил, в нетерпении переступая с ноги на ногу.

Сразу переведя на привычный русский, я прикинула, какие травки от простуды у меня имеются, а какие придется докупить по дороге. Согласно кивнув, поторопилась в келью за «медикаментами».

Да, этот мир я не изменю, но я рада, что от меня есть польза. Спустя минут десять, мы с коротко стриженым юнцом уже петляли вдоль улочек у торгового ряда. Закупившись по мере необходимости, мы целенаправленно подступали к нужному домику. Мальчик кивнул мне и бегом отправился назад в храм.

Не успела я постучаться, как дверь распахнулась, и меня втянули в дом за запястье.

Госпожа Ратья была мне известной прихожанкой, исправно посещающей наш храм вместе со своей дочерью. Она не раз угощала меня своей выпечкой, потому я запомнила ее, как женщину очень хозяйственную и домашнюю. Другими словами, она напоминала мне добрую уютную хозяйку, рядом с которой ты как дома.

— Аюшка, как рада я тебя видеть, — она схватила меня за руки, в глазах виднелась бессонная ночь. — Милену с вечера в озноб бросило, а сейчас погляди, бледная вся лежит, бредит, на имя не отзывается.

— А почему сразу за нами не отправили кого? — присев на край постели заболевшей девушки, приоткрыла я ее веки, наблюдая реакцию ее зрачков на свет.

— Так не давала, шальная голова! — сетовала на дочь Ратья, обеспокоенно порхая рядом. — Тебе может принести чего? Ее травками я на ночь поить пыталась, да все без толку.

— Воды принесите новой холодной. И тряпку чистую, — выставив на полочку пару скляночек с настойками, попросила я. Сейчас мы тут бациллы разгоним, чтоб им неладно было. — И маленьких лоскутков ткани каких-нибудь прихватите, пожалуйста, — добавила я вслед ушедшей женщине.

Через минуту, когда зафиксировала мокрое полотенце на вспотевшем лбу девушки, я разложила несколько лоскутков ткани, аккуратно капая на них вытяжку из своих богатств. Зеленая жидкость скоро впитывалась, распуская по комнате аромат свежей хвои.

— Разложите это в каждой комнате, — закрепила я пробочку и спрятала внутрь сумки склянку. Сделать эфирное масло я пока не могу, но вот вытяжку наколдовала. Старый проверенный способ дезинфекции помещения.