История безнравственности - Чингиз Абдуллаев

– Нет. Она имела в виду, что я могу помочь там, где бывает нужно. И люди обращаются ко мне, зная, чем именно я занимаюсь.

– Тебе давно пора заканчивать с этим, – убежденно сказала Джил. – Ты мог бы преподавать в университетах, читать лекции по криминалистике или писать книги.

– Преподавателя из меня не получится, не хватит терпения, – пошутил Дронго, – а писать книги буду после шестидесяти. Если, конечно, получится, в чем лично я несколько сомневаюсь. Еще неизвестно, какую книгу я напишу и будут ли ее читать; а мои расследования объективно уже помогли многим людям.

Они прошли в свой номер.

– Надеюсь, ты не собираешься бежать в номер синьора Фигуровского и предлагать свою помощь? – спросила Джил. – По-моему, это было бы достаточно несерьезно.

– Я никогда сам не навязываюсь, – сказал Дронго, – только в том случае, если меня попросят. Люди не любят, когда вмешиваются в их дела. Особенно этого не любят покойники.

– У тебя и юмор стал какой-то мрачный, – пожала плечами Джил. – Неужели ты думаешь, что его действительно убили?

– Убежден. Могу поспорить – и не проиграю.

– Почему?

– Помнишь, как я намочил краешек своего носового платка в его кофе?

– Конечно, помню, и послал платок на экспертизу.

– Мне позвонил Вейдеманис и сообщил, что в кофе был яд. Кто-то пытался отравить за завтраком господина Фигуровского.

– Какой ужас, – испугалась Джил. – Значит, его действительно убили? А ты знал, что его хотят убить, и даже не попытался его защитить?

– Пытался. Я пытался ему объяснить, даже напросился к нему в гости. Но этот самодовольный индюк не хотел меня слушать. Да и его молодая супруга действовала не лучшим образом.

– Это, наверное, она его отравила, – уверенно высказалась Джил, – я просто уверена в этом. У них такая большая разница в возрасте. Сразу видно, что ей нужна не его любовь, а его кошелек. А теперь, после смерти мужа, она получит все его состояние. Это точно она его отравила. Кстати, она сидела рядом с ним во время завтрака.

– Думаю, что это будет основная версия, которую сразу начнут проверять сотрудники полиции, – предположил Дронго. – Но боюсь, что ее муж тоже мог догадываться об истинных чувствах своей супруги и не стал бы так глупо переписывать все имущество на нее, сделав ее единственной наследницей. Судя по их отношениям, его очень сильно раздражали безумные траты жены.

– Тогда кто его убил? – спросила Джил.

– Пока не знаю. Лучше закажи чай, и мы немного успокоимся. Возможно, он умер в результате обычного сердечного приступа, а мы придумали изощренное преступление, которого не было…

– А яд в его чашке? – напомнила Джил.

– Может, ее просто плохо помыли, – улыбнулся Дронго. – Сегодня днем сидевшая рядом с ним женщина сказала мне, что пила из этого кофейника и чувствует себя прекрасно. Возможно, мы ошибаемся.

– Ты издеваешься? – обиделась Джил.

– Нет, просто хочу тебя успокоить. Не нужно так нервничать. В конце концов, этим делом занимаются испанские власти, и мы не имеем к нему абсолютно никакого отношения…

Не успел он закончить свою фразу, как раздался осторожный стук в дверь. Джил взглянула на него и недовольно проговорила:

– Кажется, за тобой пришли. По-моему, испанские власти уже успели узнать, что ты живешь в этом отеле.

Дронго покачал головой. Ни один следователь или полицейский инспектор не станет приглашать к себе эксперта, случайно оказавшегося в отеле. Это не позволит ему сделать собственная профессиональная гордость и служебные полномочия, которые не дают возможности привлекать для расследования тяжких преступлений иностранцев без необходимых полномочий и соответствующих согласований со своим руководством. Он подошел и открыл дверь. На пороге стоял молодой человек – очевидно, один из сотрудников отеля.

– Простите, сеньор, что вынужден вас побеспокоить, – извинился пришедший, – но у нас в отеле произошло неприятное происшествие. Один из наших гостей плохо себя почувствовал. Кажется, у него случился сердечный приступ. Приехала полиция, и комиссар Аламейда попросил вас спуститься к нему для разговора.

– Почему именно меня? – уточнил Дронго.

– Не знаю, синьор, – виновато ответил гость. – Меня просто попросили пригласить вас вниз для беседы. Он в кабинете директора. Вы можете спуститься со мной прямо сейчас?

– Конечно. – Дронго обернулся к Джил и успокаивающе произнес: – Не волнуйся, ничего страшного.

– Можешь идти, раз ты такой незаменимый. Надеюсь, хоть ночевать сегодня вернешься?

– Обязательно, – заверил ее Дронго, выходя следом за посланцем.

Внизу, в приемной директора, стояли два сотрудника полиции. На диване сидела Зоя с опухшими от слез глазами. Рядом с ней с двух сторон устроились Аида и Линара. Мужчин видно не было. Увидев вошедшего Дронго, Зоя встрепенулась и подняла голову.

– Это он, – громко сказала она, показывая на вошедшего. – Он приходил сегодня к нам и предупреждал Михаила Матвеевича о том, что его могут убить. Он все заранее знал. И потом еще следил за нами в клубе.

Дверь отворилась. На пороге стоял мужчина ниже среднего роста с большой головой. Он был неуловимо похож на покойного каудильо, о котором в Испании уже начали забывать. Комиссар Фелиппе Аламейда работал на этой должности уже четыре года и стяжал себе славу непримиримого борца с преступностью. У него были смешные, карикатурные усики в виде щеточки над верхней губой, мелкие черты лица, выпученные глаза и гипертрофированное чувство собственного достоинства, какое бывает у маленьких людей, искренне считающих себя центром Вселенной.

– Успокойтесь, сеньора, – предложил он на не очень хорошем английском, – мы сумеем узнать все обстоятельства этого дела. Но пока не знаем точно, от чего именно умер ваш супруг. Успокойтесь и не волнуйтесь. Мы все проясним со временем.

Дронго стоял у дверей, несколько ошеломленный подобным приемом. Он действительно приходил сегодня утром к Фигуровскому, пытаясь предупредить его о грядущей опасности. И, конечно, в глазах полиции он и должен стать главным подозреваемым, иначе откуда он мог знать о возможном убийстве Фигуровского? Судя по словам комиссара, его снова попытались отравить, и на этот раз более успешно, чем в первый.

– А вас я прошу зайти ко мне, – позвал Дронго комиссар. – Вы говорите по-английски?

– Да.

– А по-испански?

– Нет.

– В таком случае нам понадобится переводчик. У нас есть синьора Эрика, которая работает в этом отеле и хорошо говорит на английском и испанском. Она уже едет к нам.

Дронго вошел следом за комиссаром в кабинет директора. Почти сразу появилась Эрика, высокая худая блондинка лет тридцати пяти. Очевидно, она была немкой – акцент сразу чувствовался, хотя говорила она безупречно. Кроме комиссара, в кабинете находился еще один относительно молодой человек лет тридцати. Внешность у него была достаточно приятная, только большой нос с горбинкой немного портил впечатление. Возможно, это был следователь, но Аламейда не стал его представлять.

– Ваше имя, фамилия, год рождения и гражданство? – сразу спросил комиссар, и Эрика тут же перевела.

Дронго обстоятельно назвал свои данные.

– Судя по всему, вы не были лично знакомы с умершим, – уточнил комиссар.

– Нет, никогда его раньше не знал и не видел, – ответил эксперт.

– В таком случае как вы можете объяснить свое появление в номере сеньора Фигуровского сегодня утром и свои слова?

– Мне показалось, что я могу ему помочь, так как подозревал, что ему может угрожать опасность.

– Какая опасность? Откуда? Кого именно вы подозревали и почему решили предупредить сеньора Фигуровского?

– У меня были достаточно веские причины так думать.

– Какие причины? – нетерпеливо спросил комиссар. Он сразу возненавидел этого высокого мужчину, который был выше него на тридцать или сорок сантиметров. К тому же этот тип никак не хотел объяснить свое непонятное поведение.

– Я был уверен, что ему угрожает реальная опасность, – продолжал Дронго. – Дело в том, что вчера утром за завтраком он неожиданно поперхнулся. Можете расспросить об этом всех, кто сидел с ним за одним столом, и сотрудников ресторана. Он почувствовал себя очень плохо и, только выпив несколько стаканов воды, сумел успокоиться. Я подумал, что это не похоже на обычное переедание или на случайно попавший в дыхательные пути кусок хамона.

– Почему вы так подумали? Вы врач по профессии?

– Нет. Юрист и психолог.

– И это дает вам право ставить диагноз незнакомому человеку, который сидит за соседним столом? – возмутился комиссар. – Вы всегда так делаете? А потом вы ворвались к нему в номер и начали ему угрожать…

– Я не угрожал.

– Его жена нам все рассказала. Вы угрожали погибшему, что его могут убить. Это ведь была настоящая угроза. Как иначе можно воспринять ваши слова?