Дремеры. Проклятие Энтаны - Алина Брюс

Он поднес мои руки к своим губам и по очереди их поцеловал. Весь мой гнев и страх испарились. А Кинн прошептал:

– Ты была готова пожертвовать своей жизнью – ради того, чтобы Тени меня не тронули. И я чувствовал, что, пока камень рядом, со мной всё будет в порядке.

К щекам прилила кровь, и сердце забилось еще быстрее.

Кинн медленно притянул меня к себе и уже наклонился, чтобы поцеловать, но в этот момент кто-то глухо захлопал в ладоши, и мы отпрянули друг от друга.

– Браво! Какая трогательная сцена! – с холодной насмешкой проговорила даэрра Немея, неторопливо подходя к нам. – Ронс был бы в восторге!

С лица Кинна схлынула вся краска. Он во все глаза смотрел на Карательницу, словно впервые ее увидел. И наконец хрипло спросил:

– Кто вы?

Я перевела недоумевающий взгляд с него на женщину.

– Кинн, это даэрра Немея…

– Кто вы? – перебил он меня.

Карательница усмехнулась.

– Каратель Росс, оставьте нас, – бросила она мужчине, и тот с коротким поклоном ушел. Она повернулась к Кинну. – Неужели ты наконец-то заметил? Даже не знаю, радует это меня или оскорбляет…

Ловким движением она откинула капюшон и сняла маску. На вид женщина казалась значительно моложе Имрока Дейна. Ее густые русые волосы были убраны назад в строгую прическу, а благодаря тонким чертам лица и необычным серым глазам с черной каемкой вокруг радужки ее можно было бы с легкостью назвать красивой – если бы она не смотрела на нас с таким надменным, холодным выражением.

– Мама?.. – прошептал Кинн.

Глава 4

– Мама? – в недоумении переспросила я.

О чем это он? Ведь и его родная мама, и мачеха давно умерли!..

Но тут лицо даэрры Немеи исказилось от злости и она с пугающей ненавистью прошипела:

– Не зови меня так! Я тебе не мать.

Я перевела взгляд с женщины на побледневшего Кинна и неожиданно всё поняла.

– Вы – А́лма? Вторая жена Ронса Террена? Но… как же… мне сказали, что она скончалась в заключении…

Карательница обернулась ко мне.

– Официально так и произошло. Вот только Алмы Террен никогда не существовало.

– Что?.. В каком смысле?..

– Мама, о чем ты говоришь? – настойчиво спросил Кинн.

Карательница метнула в него полный ярости взгляд и процедила:

– Я сказала: не зови меня так.

– Но…

Во взгляде Кинна появилась такая растерянность, что я не выдержала:

– Пожалуйста, объясните! Что значит – не существовало?.. Вы… – Я оглядела женщину с головы до ног, задохнувшись от неожиданного осознания. – Это вас отправили в Зеннон, чтобы вернуть осколки камня-сердца… Это сделал Имрок Дейн? Вы… уже тогда были Карательницей?

– Долго же до вас доходит, – холодно усмехнулась она.

Я вспомнила слова Кинна и еле слышно спросила:

– Вы знали мою маму?..

– О да, я знала Мирию. Ты на нее похожа – сразу видно, чье ты отродье.

Я отшатнулась от нее – в меня словно воткнулись стальные шипы.

– Прекрати! – низким дрожащим голосом произнес Кинн. – Прекрати так говорить с Вирой!

Его мачеха повернулась к нему и с презрением выплюнула:

– Ты такой же, как твой отец, – слабый, предсказуемый. Достаточно было сказать ему, – выражение ее лица на мгновение стало задумчиво-печальным, а в голосе появилось придыхание: – «Альвион без кораблей – мертвый город», и тут же влюбился в меня: как же, еще одна альвионская душа, жаждущая приключений!..

Кинн казался оглушенным. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но так ничего и не произнес.

– Вы… Зачем вы вышли за Ронса Террена замуж? – не удержалась я. – Чтобы найти осколки? Но у него же их не было…

На лице даэрры Немеи застыла ледяная улыбка.

– Как будто вы способны понять… – Ее ноздри раздулись, и она заговорила – каждое ее слово так и сочилось ненавистью: – Когда твоя мать исчезла вместе с осколками и дочерью, мы искали ее по всему Альвиону, опрашивали стражу на воротах… Но никто не ожидал, что Мирия сбежит одна, бросив дочь. На то, чтобы выяснить это, ушло немало времени. И когда я наконец прибыла в Зеннон, ее след был потерян.

Сжав губы в тонкую полоску, Карательница уставилась куда-то в сторону. Потом повела плечами, словно стряхивая наваждение, и ее серые колючие глаза впились в меня.

– Возможно, ты считаешь, что тебе досталась сложная задача – найти в заброшенном городе камень-сердце, – но на самом деле ты и не подозреваешь, что значит «сложно». Сложно – это когда месяцами ищешь человека, который не хочет, чтобы его нашли. Сложно – это когда наконец ты совершенно случайно сталкиваешься с этой женщиной, но понимаешь, что не можешь к ней подобраться, потому что в этом городе ты никто, а она теперь жена известного камневидца и невестка Советника. Сложно – это когда она вдруг умирает, а ее муж пробуждает камни, защищающие от Теней, и становится героем, а ты по-прежнему – никто. А потом, спустя год, ты видишь камни, которые его прославили, и осознаёшь, что это и есть нужные тебе осколки, – голос Карательницы перешел в свистящий шепот. – Вы даже вообразить не можете, что я пережила, увидев муляжи «эрендинов» в Музее Зеннона…

Даэрра Немея шагнула ко мне, и я непроизвольно отступила. Она же усмехнулась и посмотрела на Кинна.

– Мне стало плохо, и твой отец пришел ко мне на помощь, а услышав, что я из Альвиона, разговорился. Так я узнала, что он работает в Музее, и поняла, что Предки дают мне второй шанс. – Она снова повернулась ко мне. – Каким бы гениальным камневидцем Эрен Линд ни был, он не мог пробудить оба осколка камня-сердца – это было бы невероятно. Поэтому я решила во что бы то ни стало узнать, куда делся второй осколок. Но для этого мне нужно было обрести статус, который бы позволил приблизиться к тем, кто обладал нужными сведениями. Я посчитала, что Ронс Террен способен помочь, поэтому позволила ему за собой ухаживать. А когда он сделал мне предложение – приняла его. Если бы я только знала, чем это всё обернется…

Кинн, бледный, напряженный, через силу произнес:

– Значит… ты его использовала?.. А я… был для тебя всего лишь помехой? Поэтому… Ты поэтому так мало со мной общалась? Я-то думал… Я всё списывал на твою работу…

Лицо женщины некрасиво исказилось.

– Ты хоть представляешь, каково это – притворяться чьей-то матерью? Делать вид, что тебе есть дело до чужого ребенка? Я ненавидела каждый день той жизни. Насколько проще было бы, будь Ронс бездетен.

Кинн отшатнулся, а я гневно воскликнула:

– Прекратите! Зачем вы так?..

Карательница резко