Штрих-кодовая татуировка - Сюзанна Вейн

– Спасибо.

– Есть какие-либо идеи о том, что… подтолкнуло его к этому? – мягко спросил Зэкиел.

– Мама говорит, что его убил штрих-код, но я не уверена, почему она так считает. Однако он подкосил отца. Папа ударился в ту глубокую депрессию как раз после того, как получил штрих-код.

В больших тёмных глазах парня она увидела боль. "Он понимает, каково это, – осознала Кейла. – Штрих-код тоже повлиял на него".

– После получения татуировок, мой отец был уволен, а мать продолжила подниматься по карьерной лестнице, – сказал он. – Изначально они вместе работали в биотехнологической лаборатории. Отец прогорал на каждой новой работе, вновь оказываясь уволенным. Мама стала считать его полнейшим неудачником. Они всё время ругались из-за денег. И вскоре развелись.

Очередная семья, разрушенная штрих-кодом.

– Это ужаснейше, – отозвалась Кейла. – С кем из родителей ты живёшь?

– Дошло до того, что я не смог выносить ни одну, ни второго, так что просто уехал. Живу теперь в реальной дырище, но, по крайней мере, там тихо – родители не кричат друг на друга день и ночь.

– Тебе, наверное, сложно, – заметила девушка, – со всем справляться в одиночку.

Зэкиел широко улыбнулся, однако ни единой искорки тепла не блеснуло в его глазах:

– Порой мне бывает несколько… нечего есть.

– Понимаю, – с горьким смешком согласилась Кейла, припоминая собственный частенько пустующий холодильник. – Хорошо, что отец заплатил за школьные обеды ещё в начале года, иначе бы иногда я вообще оставалась без еды. О Боже, в начале года! А кажется, тысячу лет назад было. И штрих-код тогда не был так важен. Вообще не думала, что он как-либо повлияет на мою жизнь.

– Мы просто привыкли, что вся жизнь отслеживается через Интернет. На самом деле это началось в 1970-х, когда кредитные карты впервые связали с компьютером, – сказал он. – Начиная с 1990-х фиксировался каждый наш шаг с этой кредиткой.

– Но раз это и так продолжается уже более тридцати пяти лет, почему же идея татуировки кажется настолько ужасной? И почему она переворачивает наши жизни с ног на голову? – спросила девушка.

– В данном коде есть нечто большее, – сказал Зэкиел, задумчиво прищурившись. Краткий ответ парня навеял Кейле мысль: он тоже уже долгое время ломает голову над этим вопросом.

– Что это, как думаешь? – спросила она.

– Если бы я знал. Такое ощущение, что в этой головоломке не хватает нескольких деталей. И когда мы их найдём, многое обретёт смысл, – взгляд его загорелся новой идеей – Слушай, когда мы столкнулись, я на самом деле шёл совершенно не сюда. Собирался на встречу. Может, пойдёшь со мной?

Кейла заколебалась. Что за встреча? Впрочем, это не имело для девушки особого значения: в здравом уме она ни за что не пожелала бы с ним расстаться. Они были связаны, а Кейла нуждалась в человеке, к которому можно привязаться, тем более в таком привлекательном и волнующем, как Зэкиел.

– Давай.

Следом за парнем она вышла из клуба, направившись обратно в темноту складского района, туда, где встретилась с ним этой ночью. Они быстро дошли до последнего склада; девушке порой даже приходилось бежать, чтобы поспеть за быстрым шагом Зэкиела.

За низким зданием больше ничего не было, лишь чернеющая громада леса. Даже огни реакторов не достигали этих мест, оставляя район во власти тьмы. Зэкиел всем телом навалился на металлическую дверь, открывая. Когда же они шагнули внутрь, Кейла, спасаясь от холода, сложила руки на груди.

– Где ты был? – потребовал ответа раздражённый голос. – И что она здесь делает?

Кейла повернулась на голос и в дальнем конце тёмного помещения заметила круг света, вокруг которого сидели четыре фигуры.

Зэкиел взял Кейлу за руку. Снова. Его прикосновение промчалось по телу девушки, словно электрический разряд. Парень провёл её через полосу тьмы, подходя к собравшимся.

– Сейчас-то я здесь, – тихо отозвался он.

– Но это секретное собрание, – с упрёком напомнил всё тот же голос.

Кейла уже стояла достаточно близко, чтобы разглядеть, кем были четыре фигуры – Мфамб, Эллисон, Август и Недра. Именно голос последней, явно возмущённой появлением девушки, и звучал так резко. Когда Зэкиел с Кейлой оказались в кругу света, образованном размешёнными на полу лампочками без плафонов, парень взял её за руку и задрал рукав, демонстрируя всем запястье:

– Она из нас. Семнадцать. Без штрих-кода.

– Высший класс, – заметил Мфамб, одобрительно улыбнувшись девушке.

Кейла была рада встретить его здесь – открытое дружелюбие парня всегда её успокаивало. С самого первого дня знакомства рядом с ним девушка ощущала себя уютно.

Недра, Август и Эллисон смотрели на Кейлу с опаской.

– Откуда она взялась? – спросила Недра.

– Я столкнулся с Кейлой и заметил, что у неё тоже нет штрих-кода, – отозвался Зэкиел. – Так что она остаётся с нами.

– Ну, тогда всё в порядке, – согласился Август.

Недра буркнула что-то, переводя взгляд на ботинки Кейлы, чёрные, тяжёлые, на широком и низком каблуке. Кейла почувствовала укол вины. Недра имела полное право недолюбливать её и подозревать, но, увы, не из-за штрих-кода. Дело в том, что девушка обязательно отобьёт у неё Зэкиела, если представится такая возможность. Не для того, чтобы сделать больно Недре. Просто Кейла не сможет оттолкнуть парня, если он придёт к ней.

Зэкиел растворился во мраке, царившем вокруг, и вернулся в круг с двумя складными стульями, одним – для Кейлы, одним – для себя. Когда они сели, Август открыл свой карманный компьютер. Мерцание экрана осветило его круглое лицо.

– Итак, над чем мы работаем в этом выпуске? – спросил он собравшихся.

Первой заговорила Эллисон:

– Я хочу написать статью о клонировании.

– А какое это имеет отношение к нашей теме? – отрезала Недра.

– В Европе нет таких запретов на клонирование, как здесь у нас, – объяснила Эллисон. – Некоторым из первых человеческих клонов сейчас исполняется семнадцать, однако, им отказываются присваивать штрих-коды.

– Глобал-1, поди, хочет их запатентовать, – хохотнула Недра. – Они уже на всё патенты имеют: на человеческие органы, на гены, на хромосомы – почему бы не запатентовать и клонов? У этих ребят на задницах, наверно, имеется печать эмблемы Глобал-1.

– Может и так, – со смешком заявил Август. – Но клоны всё же люди; интересно, почему им нельзя получить штрих-код.

– Правительство о том умалчивает, – сказал Мфамб. – Родители клонированных детей устроили из-за этого скандал. Они утверждают, что без штрих-кодовой татуировки их дети будут изгоями.

– Именно о том и мы твердим! – вскрикнул Зэкиел, вскакивая и начиная мерить комнату шагами. – Скоро ни один человек не сможет сделать совершенно ничего без этих штрих-кодов. Любой, у кого его нет, окажется полностью выкинут из жизни общества – как в Европе.