Муж и жена - Тони Парсонс

— Да, — проговорила Джина, и по ее тону я догадался, что она с трудом сдерживает слезы. — Отвечая на ваш вопрос о разводе: он действительно был очень напряженным.

Подобные вещи мы всегда делали вместе.

Даже речи не было о том, чтобы в школу к директору шел кто-то один из нас, чтобы его отчитала эта чопорная директриса, больше похожая на панка, и чтобы потом в одиночку переживать за свое чадо.

Мы оба — его родители, независимо от места его проживания, и ничто никогда не может изменить данный факт. Так мы с Джиной договорились.

Вообще у Джины гораздо лучше получалось решать школьные проблемы Пэта, чем у меня. Для нее не было необходимости выгораживать его, потому что она всегда находила нужный подход к учителям, делилась личными проблемами, перетряхивала перед каждым любопытствующим наше «грязное белье», которое на сегодняшний день уже достаточно поизносилось и истлело. К тому же я принимал все гораздо ближе к сердцу, чем она. Или, по крайней мере, я больше поддавался унынию и впадал в депрессию. А все из-за того, что в глубине души я тоже считал наш развод основной причиной школьных проблем Пэта.

— Не вешай нос, Гарри. Он перерастет это, — сказала мне Джина, когда мы сидели в местной забегаловке и пили кофе. Мы всегда приходили сюда после очередного вызова в школу. Вообще-то мы заходили сюда еще тогда, когда Пэта не было на свете. Теперь же правило выпить по чашечке кофе со взбитыми сливками в середине дня стало для нас пределом общения друг с другом.

— Он хороший ребенок, все его любят. Просто умница. Но ему трудно приспособиться, привыкнуть ко всему. Это не синдром нехватки внимания или как там это называется по-научному. Просто он пытается приспособиться.

— Мисс Уилкинс считает, что мы виноваты в его поведении. Она думает, что мы сами запутали его, и может, она права, Джина?

— Не имеет никакого значения, что думает эта чертова Уилкинс. Самое главное — это чтобы Пэт был счастлив.

— Но он совсем не счастлив, Джина.

— Что ты имеешь в виду?

— Он несчастен с тех самых пор, как мы… Ну, ты меня понимаешь. С тех пор, как мы разошлись.

— Смени пластинку, Гарри.

— Я серьезно. Я имею в виду, что раньше он весь как будто светился, помнишь? Теперь он потерял эту способность. Но я не обвиняю ни тебя, ни Ричарда.

— Ричард — прекрасный отчим, — сказала она. Ее всегда задевало, если я намекал, что развод был не таким уж счастливым событием в жизни нашего сына. — Пэту еще повезло с Ричардом, повезло, что у него такой отчим, которому не безразлично его образование и который не хочет, чтобы он проводил все свободное время, играя со световым мечом или в футбол, а предпочитает заинтересовать его посещениями музеев.

— И Гарри Поттером.

— А что плохого в Гарри Поттере? Гарри Поттер — это же замечательно. Все дети увлекаются им.

— Но ему, бедняге, приходится подстраиваться. Я имею в виду Пэта, а не Гарри Поттера. С кем бы он ни был. Разве ты этого не видишь? Когда он с тобой и с Ричардом — под вас. Когда он со мной и с Сид — под нас. Ему постоянно приходится быть осторожным. Признайся, что это так.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Единственное время, когда он может расслабиться, это время, проведенное с моей матерью. Дети не должны быть вынуждены приспосабливаться. Из-за нашей глупой драмы у Пэта отнята часть детства. Ни один ребенок не заслуживает такого.

Она не хотела говорить об этом, и я ее не виню. Мне самому бы хотелось считать, что школьные проблемы нашего сына никак не связаны с нами, а просто он ленится и не слушается. Но в это трудно было поверить. Причиной его неспособности усидеть на одном месте стало желание всем понравиться, чтобы его любили. И я знал, что это имеет прямое отношение ко мне и к моей бывшей жене. Как же я могу не думать о том, как все сложилось бы, если бы мы по-прежнему были вместе?

— Ты когда-нибудь вспоминаешь прошлое?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты иногда не жалеешь о нас? — спросил я, затронув запретную тему. — Ну, хоть изредка? Немножко?

Джина устало улыбнулась. Ее чашечка капучино так и оставалась нетронутой. Однако в ее улыбке, как, впрочем, и в кофе, уже не было ни капли тепла.

— Жалею? Ты хочешь сказать, что я должна жалеть о том, что сидела дома одна, в то время как ты строил из себя большую шишку в сверкающем мире телевидения?

— Ну, это не совсем так…

— Твои премьеры, банкеты и тусовки. А я как будто и не существую только потому, что сижу с нашим сыном, а не веду одно из дешевеньких телешоу?

— Вообще-то я хотел сказать…

— Меня считали человеком второго сорта, потому что я занималась воспитанием ребенка. А это является самым важным в мире занятием. Ты говорил, что я домохозяйка, хранительница семейного очага, а они над этим посмеивались, Гарри. Некоторые из них действительно считали, что это несерьезно, что-то вроде забавы. Что это просто очередная шутка.

Ну вот, опять все заново…

— Я попрошу рассчитать нас и заплачу сам, ладно?

— А забавным как раз было то, что никто из этих придурков и карьеристов даже и мечтать не смел о таком дипломе, как у меня. Они забывали и о том, что я свободно владею иностранным языком, а эти олухи с трудом осилили свой родной. Жалеть обо всем этом? Нет, Гарри, не жалею. И я не хочу одна спать в нашей спальне, за стенкой которой находится наш сын, в то время как ты скачешь на молоденькой секретарше из офиса.

— Ты знаешь, что я хотел сказать. Я говорил об отсутствии сложностей. Только и всего. И ни к чему опять вытягивать наружу все эти старые…

— Нет. Не могу сказать, что мне этого не хватает. И тебе тоже не стоит жалеть о нашей прежней жизни, потому что она строилась на лжи. Если хочешь знать, мне хорошо сейчас. В этом между нами разница. Мне нравится то, как я сейчас живу. Мне нравится жить с Ричардом. Для меня это хорошая, спокойная жизнь. И ты, Гарри, должен быть за это благодарен.

— Это почему же?

— Потому что у Пэта есть отчим, которому он глубоко небезразличен, который о нем заботится. Бывают жестокие отчимы, даже агрессивные. И многим нет никакого дела до детей от прежнего брака.

— Значит, я должен благодарить за то, что моего сына не притесняют? Да прекрати ты, Джина.

— Ты должен быть благодарен за то, что Ричард — прекрасный, заботливый человек, который желает Пэту добра.

— Ричард пытается изменить его, а моему сыну это не нужно. Он хорош таким, какой есть.

— У Пэта есть свои недостатки, Гарри.

— У меня тоже.

— О да, мы это знаем.

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, потом Джина попросила счет. Я слишком хорошо знал ее, чтобы попытаться его оплатить.