Избранное - Николай Глазков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Акмеист Николай Гумилев…»
Акмеист Николай Гумилев,Вероятно, не наш идеолог.Паладин экзотичных краев,До сих пор редкий гость книжных полок.
Монархистом он был, говорят,Да и конквистадором при этом,Допускаю любой вариант —Оставался прекрасным поэтом.
Не мешает сегодня издатьВсе стихи, не лишенные смысла,А приходится слышать опять:Как бы где-то чего не вышло!
Испугался зимой комаровИз немыслящей серии критик,Но такой, как у нас Гумилев,Был в Британской империи Киплинг!
Воин, рыцарь и конквистадор,Он стихи сочинял в том же стиле,Не вступая с поэзией в спор,Англичане его сохранили!
За огромный талант и за труд,Как романтика и романиста,Любят Киплинга, ценят и чтутНа Британской земле коммунисты.
А вот люди Советской земли,Уважая чеканное слово,Опрометчиво не сбереглиСвоего Гумилева родного!
Его следует переиздатьТиражом тысяч в двести иль триста,Чтобы мог царскосельски блистать,Петергофски фонтанно искриться.
«Не уйдет Глазков из плена…»
Не уйдет Глазков из пленаИм написанных стихов;И себе не взрежет вены,Потому что он Глазков.
Не уйдет Глазков из плена —Я услышал разговор,Но такого нет полена,Чтобы я не расколол.
Был сто раз не прав пускай я.За хорошие стихиСам себе я отпускаюВсе прошедшие грехи.
И еще свободу действийСамому себе дарю,Но того, что было в детстве,Никогда не повторю.
«Я очень много понимаю…»
Я очень много понимаю,Ибо рожден небывалистом,Только 13-го маяНе кончу жизнь самоубийством.Луна уставилась на лужу,А города берутся с бою.
Я трижды договор нарушу,Поскольку он с самим собою.«Очень трудно верить в рай и áд страстей…»Очень трудно верить в рай и ад страстей,И совсем не выскочишь из прозы ведь.В этом мире слишком мало радостей,Чтоб оставшиеся не использовать.
Тебе не надо стихов читатьИ водку не надо пить.Ты дура и перестраховщица,И глупо тебя любить.
С тобой про любовь говорить нечто вродеТого, что говорить про дождьИ о всякой другой погоде,Но ты все равно придешь ко мне, придешь,И я тебе буду очень рад.
«Ни на кого не похож…»
Ни на кого не похож,Ибо родился поэтом.Скажут глупцы: — Ну и что ж!Где же гражданственность в этом?
Я, никого не дублируя,Скучной не делаюсь тенью.Слово поведаю миру я,Равное изобретенью!
«Азбука теней…»
Азбука тенейТоже не без А.Тени простынейВхожи в небеса.
Тени по стене —Вроде обезьян.Азбука тенейТоже не без Я.
В азбуке теней,Как в миру вещей,Плавает тюлень,В частности, вообще ль?
Азбуки такойНет, как таковой!Мне она на кой?Заслоню рукой!
Но из-под руки,Где еще темней,Скачут старикиАзбуки теней!
«Жил да был…»
Жил да былИскатель клада —ЧеловекТакого склада,Что работалПарень милыйДо упаду,Как умел.Если б толькоРыл могилы,Был бы онМиллионер.
«Обнаружили воровку…»
Обнаружили воровку,Что похитила веревку,Уголовный кодекс в силе,На суде ее спросили:
«Отвечай ты нам, воровка,Для чего тебе веревка?»И ответила девица:«Я хотела удавиться».
«Один взлетел превыше облак…»
Один взлетел превыше облак,Другой ушел на север жить…Я думал, что придумать подвигТрудней, чем подвиг совершить.
Но всюду степь и всюду тундра,И мне понятно что к чему:Совет хороший дать не трудно,Труднее следовать ему!
Про водяного
— Водяной! — вскрикнула она.
С растрепанными волосамиИ с синяками под глазами,В одежде в самой во дрянной,Я, в самом деле, водяной.
В одеянья водяныеСам собою облачен,На деянья на иныеЯ судьбою обречен.
Меня охают и оглупятИгрушкой сплетни заводной,И девочки меня не любятЗа то, что есть я водяной.
А за что меня любить-то,Если я люблю людей,Если, кроме лабиринта,Не сыскал иных путей?
А путь повторный — путь напрасный.Ищу, как будто вот иной.Я счастлив тем, что я несчастныйИ сухопутный водяной.
Почему наступает весна?
Почему наступает веснаИ просторы ручьями залиты?Потому что весна, онаНе зависит от волокиты!
Ну, а если б ее приходМог зависеть от бюрократа?..Полагаю, что в этот годЛюдям стало бы страшновато.
— Снег, — изрек бы он, — не истек,И устроим мы обсужденье,Прежде чем установим срокСнеготаянья и потепленья.
В силу вышестоящих причинПусть вода никакая не льетсяДо того, как мы в план включимВсе лучи исходящего солнца.
И бранили бы люди тогдаЗатянувшийся холод проклятый…
Но бежит по канавкам вода,Ибо таянье снега и льдаНе зависит от бюрократа!
«Чья душа настолько измельчала…»
Чья душа настолько измельчала,Что отдаст меня за огурец?Где оно, великое начало,Положившее всему конец?
От всего немногое отведав,Я смотрю на все издалека.По путям вопросов и ответовОчень быстрая езда легка.
По путям ответов без вопросовОчень быстрая езда трудна —И торчу, непризнанный философ,В океане Истины, у дна.
«У меня, должно быть, в душе нищета…»
У меня, должно быть, в душе нищета —Не хочу ни старья, ни модерн.Вижу книги — я книги еще не читал,Книги я только смотрел.
Я и умный, и глупый, в то время как выОчень умные люди — и только.Я от вас убежал на поля трын-травы.Что толку?
«Не ведая брода…»
Не ведая брода,Не зная реки,Не суйся в болото,Как все дураки.
О многом не ведай,Но праведным будь.Победой, победойЗакончится путь!
Люблю все на светеЗа то, что поэт —И солнце, что светит,И тучи, что нет.
Спасибо, планета,За холод и зной.Победа, победа,Победа за мной!
«Должны мы все свой пай нести…»
Должны мы все свой пай нести,Зовет на то Расея нас,Но, кроме гениальности,Присуща нам рассеянность.
Стихов слагаю томики,И строчка в память врезана;А между тем на домикеТорчит себе железина.
Неведомая даль ясна,Иду, беды не ведая,И в тот же миг ударилсяЖелезину об эту я.
Виском хватился правыим,Должно быть, оглушительно.Хотя мы мелко плаваем,Но действуем решительно.
«Он всю жизнь бессмертьем бредил…»
