Расплата - Брайан Моррисон

Он посмотрел на бесстрастное лицо Бухилы. Имам почувствовал взгляд Билла и медленно повернулся. Взгляды их встретились. Билл не отвел глаз, храня на лице, как и тот, другой, полное безразличие. И все же не смог скрыть своего презрения, в котором, однако, сквозило невольное признание дьявольского искусства этого человека. Немигающий взгляд Бухилы словно ошпаривал кипятком, но он выдержал его и скривил губы в тонкую, язвительную усмешку. Усмешка эта стала чуть шире — он заметил на лице имама нечто похожее на раздражение. Улыбка исчезла с его лица, и он отвернулся к могиле.

Короткая похоронная церемония закончилась, они вернулись к машине. Билл и Кельтум удобно усадили стариков и оказались лицом к лицу на посыпанной белым гравием аллее. Бухила и его компания держались чуть поодаль.

— Вы не плакали? — тихо произнес Билл. Его вопрос звучал утверждением.

Кельтум метнула взгляд на Бухилу, выпрямилась и энергично тряхнула головой:

— Нет.

— Мне казалось, что Ахмед значил для вас гораздо больше, чем этот человек. Он стоил ваших слез.

Она закусила нижнюю губу.

— Он был моим братом.

— А разве сестрам уже не полагается оплакивать своих братьев?

Мускулы ее лица судорожно дернулись, губы безобразно расплылись.

— Я оплакивала его, когда он был жив. А теперь уже поздно.

— Поздно горевать, Кельтум?

— Ахмед покончил жизнь самоубийством, — нервно дернула она головой. — А самоубийство считается у нас страшным грехом. — Ее губы дрожали, она жадно глотала воздух. — Мой брат горит в аду! — Она выпалила эти слова, и наконец-то хлынули слезы.

Кельтум уселась в машину и спряталась от неумолимых глаз Бухилы. Билл закрыл дверцу, обернулся и внимательно оглядел имама, потом хмурых юнцов, стоявших рядом, и снова его взгляд вернулся к Бухиле.

— Хорошо живешь, подонок? — отчетливо выговаривая каждое слово, произнес он. Круто повернулся, сел в машину и захлопнул дверцу.

Когда машина подъехала к дому, ни толпы, ни полиции там уже не было. Парни пробежали между магазином и стоявшими у обочины фургонами и рассеялись. Толпа исчезла вслед за знаменитостями, вдоволь поиздевавшись над их напыщенными позами. Билл помогал Сиди Бею, Кельтум поддерживала мать, которая никак не могла успокоиться и горестно причитала. Они поднялись по узкой лестнице, Кельтум отперла дверь и первой вошла в квартиру. Билл стоял еще на лестничной площадке, когда послышался ее пронзительный крик. Он протиснулся мимо тяжело дышавшего Сиди Бея и вбежал в комнату.

Кельтум стояла на пороге гостиной. Смертельно бледная, руки прижаты к губам. В комнате все было перевернуто вверх дном. Билл обменялся взглядами с Кельтум. Девушка, не сказав ни слова, кивнула ему и побежала навстречу родителям, что-то быстро сказала им умоляющим голосом. Сиди Бей ответил ей по-французски, его голос неожиданно приобрел прежнюю твердость.

— Нет, Кельтум. Пропусти меня, я должен сам увидеть, что они наделали.

Он подошел к Биллу, и они вместе с порога смотрели на разгромленную комнату. Старый диван, на котором проводил свои дни старик, был выпотрошен, вытертая парча обивки изрезана в клочья. На полу валялись серая набивка подушек, лохмотья занавесей, перевернутые выдвижные ящики шкафов. Телевизор лежал экраном вниз, с вывороченными внутренностями. Линолеум был изрезан, сквозь дыры зияли доски пола.

Тишину нарушил сдавленный стон Сиди Бея. Старик вошел в комнату, наклонился, подобрал разбросанные среди обломков мебели клочки бумаги. Это была фотография Ахмеда, и он, тихо плача, пытался сложить кусочки в единое целое. Билл судорожно сглотнул и потянул его за рукав.

— Уйдемте отсюда, Сиди Бей. Ко мне домой. Пожалуйста. — Он говорил тихо, ничем не выдавая бушевавшей в душе ярости. Было ясно, что поработали не обычные взломщики. Здесь что-то искали. — У меня найдется комната для вас троих, а я поселюсь в гостинице. Я…

Сиди Бей взглядом остановил Билла, в уголках его глаз снова появились слезы. Качая головой, старик смотрел на кусочки разорванной фотографии.

— Нет, Уильям. Благодарю вас. Мой дом здесь. Люди помогут нам, и мы наведем порядок. — Он взял Билла за руку и посмотрел на него долгим взглядом. — Уильям, скажите, поможете ли вы мне теперь? Останетесь в Париже, чтобы найти тех, кто погубил моего сына? — Он помахал в воздухе клочками фотографии. — Тех, кто натворил все это?

Билл перевел взгляд с умоляющих глаз старика на Кельтум. Взволнованная, она стояла в двух шагах от них. Казалось, девушка отчаянно хотела возразить отцу, но не осмеливалась.

Билл оглянулся на Сиди Бея, пристально посмотрел в его мокрые, безутешные глаза.

— Постараюсь. Останусь на некоторое время, — и повернулся к Кельтум. — У вас есть ключ от дома Ахмеда?

— Да, ключи здесь, — кивнула она, нахмурившись. — Зачем они вам?

— Хочу сходить туда.

— С какой стати?

— Посмотрю, не случилось ли и там такое же, — он обвел рукой разгромленную комнату.

6

Кельтум направила «мерседес» на узкую, скрытую густой листвой деревьев частную дорогу и остановилась перед одним из фешенебельных особняков, расположившихся по обеим сторонам улицы. Когда она вынула ключ зажигания, Билл осторожно дотронулся до ее рукава. Девушка резко сбросила его руку, словно это был раскаленный металл. Он тяжело вздохнул.

— Кельтум, пожалуйста, прекратите это.

— Что прекратить?

— Бойкот. За всю дорогу вы не сказали мне ни одного слова.

— А о чем мне говорить с вами? Я сделала то, что мне велел отец. Привезла вас сюда. Что вам еще от меня нужно?

Он пристально смотрел на ее профиль, а она сидела, надув полные губы, и глядела прямо перед собой.

— Чтобы вы относились ко мне, как я того заслуживаю. Я ваш друг и хочу помочь вам. — Она сглотнула, но не повернулась к нему. Он вздохнул. — Пойдемте осмотрим дом.

Билл поднялся по ступенькам парадного крыльца, отстав на шаг от Кельтум. Пока она возилась с замком, оглядел улицу. По обеим сторонам она была застроена красивыми одинаковыми четырехэтажными домами с цокольными этажами. Дом Ахмеда был одним из немногих, где возле входной двери в стену из светлого камня была вмонтирована только одна кнопка звонка, большинство же домов были поделены на просторные квартиры, в которых жили банкиры, кинорежиссеры и аферисты международного класса. Соседи его друга. Биллу вдруг пришла в голову мысль, что, случись с родителями Кельтум что-нибудь, она унаследует этот дом и, возможно, отдаст его Бухиле под школу. Для вящего удовольствия соседей. И он криво улыбнулся. Кельтум что-то раздраженно проворчала, и Билл резко повернулся к ней.

— В чем дело?

— Не могу открыть.

Билл подошел с другой стороны и попробовал сам отпереть дверь. Сердце его забилось.

— Заперто на засов. — Он осторожно коснулся ее руки, и на этот раз она ее не отдернула. — Подождите меня здесь.

Билл сбежал вниз по узким бетонным ступеням на первый этаж. Окно было забрано прочной решеткой. Он прошел под лестницу, туда, где находилась дверь в подвал, и тихо ахнул: в бронированной двери было аккуратно вырезано отверстие, достаточно большое, чтобы через него мог пролезть человек. Злоумышленник проник в дом так умело, что не потревожил сигнализацию. Края дыры оплавились, значит, опытный взломщик пользовался каким-то механическим режущим устройством, а может быть, и автогеном.

— Кельтум! — позвал он. Девушка сбежала с лестницы и, стоя рядом с ним, молча смотрела на дверь. — Подождете меня здесь?

— После всего, что случилось в доме отца, мне кажется, я выдержу и это, — покачала она головой.

Он опустился на колени и скользнул в дыру. Кельтум без промедления последовала за ним.

Они смотрели на разгромленную гостиную. Кельтум была внешне спокойна, хотя и очень бледна.

— Сволочи, — выдохнул Билл и вошел в комнату.

Изрезанные ковры и разбитые вдребезги переборки на первом этаже, казалось, должны были немного подготовить их, и все же картина учиненного побоища потрясала. Занавеси, обои из светло-желтого шелка, ковер валялись изодранные в клочья на разбитом полу. Сквозь гнев у Билла пробилась странная мысль: вкус Ахмеда был столь совершенным, что даже в разгромленном виде интерьер выглядел восхитительно.

Осторожно ступая по обезображенному паркету, они подошли к двери, которая вела в мастерскую. Та же самая картина. Валялись ящики, выдвинутые из письменного стола; сам стол, прелестная вещь восемнадцатого века, был изувечен и разбит. Билл постоял несколько секунд на пороге, глядя на хаос, потом вошел, присел на корточки и начал быстро рыться в обломках. В куче смятых бумаг нашел пару чудных, вырезанных из камня статуэток, много лет простоявших на рабочем столе. Ахмед использовал их как пресс-папье. Они нисколько не были повреждены. Билл поднялся с пола, засунул фигурки в карман и подошел к Кельтум.