Семена страха - Татьяна Осипова

убежать с ней из этого холодного и злого города, как и говорила Монета. Мест за окрестностями Питера много, и там мертвецов почти не осталось. А ещё лучше найти тот самый поезд. Возможно, на нём можно уехать далеко-далеко. Где-то тепло, не может быть, чтобы на всей Земле царила вечная зима. Она когда-нибудь закончится. А что дальше? Всемирный потоп?

Прыщ представлял, как тонны льда и снега превратятся в огромный поток из грязной, наполненной трупами и мусором воды. Его аж передёрнуло. Сон, как рукой сняло. Он сел потянулся, огляделся по сторонам и прислушался. Ничего. Мерное сопение друзей и больше никаких посторонних звуков. Вспомнил вдруг о старике по имени Крюк. «Интересно, как ему одному живётся? — подумал, — наверняка неплохо, раз жизнь отшельника устраивает его». Прыщ вспомнил об оранжерее старика и то, как отдал ему часть семян. — Чёртовы семена, — немного разозлился парень, — а что случилось бы, если б не попёрлись в тот день к этому чёртовому торговому центру? Всё было бы иначе. Это точно. Неважно как — хорошо или плохо, но точно исход был бы иной».

С этими мыслями Прыщ заснул. Усталость всё-таки сняла урожай, упаковав мысли в тёплые мешочки из снов. Спал парень беспокойно, бежал снова куда-то, бился с мертвецами. Эти сны как под копирку одни и те же. Он не помнил их, когда просыпался. Он не ждал романтических грёз, потому что вся жизнь юноши была наполнена битвой, страхом и желанием выжить.

Утро в метро ничем не отличалось от ночи, разве что запахом приготовления завтрака. Хмурым не выспавшимся лицам после горячей воды с вареньем и перловки с тушёнкойиз банок стало веселее, тем более, когда питомец Пуговки забавно прыгал и, вставая на задние лапы, заваливался назад.

— Поели? — Брокер первым опустошил банку с кашей. Шелест кивнул, Мик доел свою пайку и смотрел на Прыща, ковыряющегося ложкой в еде. — Ешь живее пацан. Тебя ждёт твоя подружка.

Юноша бросил недовольный взгляд в сторону главы станции. И продолжил есть.

— Прыщ, если ты не выспался, то я могу тебя развеселить, — улыбнулась Пуговка. Пацан глянул на неё без злобы и сказал:

— Да ладно, малая, всё норм. Просто мысли всякие.

— Отбрось всё, парень, — ответил ему Микки. — Будешь много думать, голова лопнет.

Юноша доел кашу и бросил банку в костёр.

— Идём. А ты, малая? — он коснулся плеча девочки. — Одна не забоишься?

Пуговка замотала головой, подняла с пола щенка и сказала, что она не одна и теперь тут безопасно. Прыща так и подмывало ответить, что навряд ли ребёнок будет один тут в безопасности, но он не стал ничего говорить. Поднял с пола высохшую куртку и натянул на себя. Парни, переглянувшись тоже оделись, проверили оружие, воду и припасы. Неизвестно когда они вернутся обратно. Хотелось бы сегодня завершить всё, но своими планами они могли рассмешить создателя снова. Он будто бы играл в свою игру, испытывая людей на прочность. Выживали сильнейшие. Иной раз Шелест сокрушался, что умников остаётся всё меньше и меньше. И соглашался со старыми людьми, что пора б обучать молодёжь. Всякий раз эта мысль вспыхивала и угасала, как угли костра. Люди жили сегодняшним днём и завтра пугало всех, потому что неизвестность всегда хуже ожидаемого конца.

Глава 8

Спасение Монеты

На улице странным образом потеплело. Холодный ветер стих и, казалось, запахло весной. Так показалось Брокеру, он помнил ещё апрельские дни, когда тёплые порывы ветра приносили надежду, что зима уже скоро закончится. Шелест сказал, что давно не наблюдал за температурой. Термометр, как правило, погодники выносили на улицу каждый день. Сегодня точного прогноза нет, да и не будет. Товарищи снова возвращались к станции «Пушкинская». Необходимо было поговорить с бывшими жителями «Маяковской». Брокер размышлял, захотят ли люди вернуться, и что им наговорил Петрович. Сам сказал, что лишние рты ему не нужны, однако из его владений уходить никто не собирался.

То и дело, из-за домов на протяжении всего пути, появлялись небольшие группы мертвецов и одиночек. Без Короля они не так опасны, рассуждал про себя Шелест. Смотрел в оба, как и Микки.

— Интересно, как там малая, — подал голос Прыщ. — Что ни говори, но она ребёнок.

— Это да, — согласился Брокер. — Тоже волнуюсь, как она там. Станция запечатана и ничего плохого не должно случиться.

— Я тоже так думаю, — ответил Шелест. Остановился и приложил палец к губам. — Слышите?

Мик глянул сначала на товарища, потом в сторону, откуда доносились голоса. Парни юркнули в подворотню и скрылись за высоким сугробом. Прыщ стиснул рукоять мачете и тихо проговорил:

— Монета.

— О чём ты там? — поинтересовался Мик.

— Она с ними, — ответил Прыщ, стянул с головы шапку и, запустив руку в снег, умыл им разгорячённое лицо.

— Ты чего? — спросил его Шелест. — Услышал что-то?

— Жарко. Температура растёт. Это хреново.

— Почему же? — усмехнулся Мик.

— Потому что тонны снега превратятся в воду, — проговорил сквозь зубы Брокер, отвечая за пацана. Он тоже ощутил, как температура лезла наверх. — Пока морозно, но что-то меняется.

Девчоночий крик разрезал тишину. Прыщ подскочил, но Шелест, дёрнув его за куртку, велел затаиться.

— Чё дёргаешься? — тихо проговорил он. Проделал в снегу выемку стволом винтовки. — Глянь туда, — велел пацану. — Видишь Монету? — Парень кивнул. Он наблюдал за тремя вооружёнными мужиками, которые толкали перед собой девушку и от злости даже зубы стиснул. — Подпустим ближе, потом и разделаемся.

Прыщ молча кивнул, понимая, что сейчас высовываться глупо. Чем ближе подходили мужчины к месту, где затаились Прыщ, Шелест, Мик и Брокер, тем лучше было видно, что эти бандюки не местные. У каждого жителя той или иной станции на рукаве куртки нашивка-шеврон. Без знаков отличия могли расхаживать мародёры из банд или пришлые. «Хотя, кому надо переться сюда, — размышлял Микки, приготовив длинный нож. — Климат тут гнилой был всегда, а сейчас мороз, да пронизывающие ветра с Финского залива пробирали до костей. Отойдут чуть вперёд, тут мы и нападём со спины», — решил он.

Говорили мужики громко, не боялись, что за ними наблюдают и всякий раз толкали Монету в спину, грязно ругались и угрожали ей. Руки у неё связаны, шла она неуверенной походкой по мёрзлому снегу. «Одна с тремя бандюками. Вот уроды. Только троньте её». — Прыщ сжал рукоять мачете и с ненавистью смотрел на конвоиров девушки о которой думал всё чаще за последние дни. Нравилась ему Таня и даже этот маленький секрет, когда только они знали имена друг друга, делал их ближе. Он уже видел тела