Инки. Быт, религия, культура - Энн Кенделл

Ребенка кормили грудью, пока у матери хватало молока. По словам Гарсиласо, когда ребенок вырастал настолько, чтобы его можно было выпустить из колыбели, в земле выкапывали яму, чтобы он мог в ней возиться и играть. Яма была глубиной до подмышек ребенка и выстелена тряпьем, а еще в ней лежали несколько игрушек, чтобы он мог забавляться. Такое устройство могло использоваться в особых обстоятельствах как что-то вроде игровой площадки, возможно, в садах инков, но Гарсиласо не развивает тему о том, в каком окружении находилась такая яма. Он также говорит, что, когда ребенок вырастает достаточно, чтобы выбираться наружу, «он подползает к матери с той или другой стороны, чтобы его покормили грудью», из чего видно, что мать, видимо, сама сидела на земле.

Ребенку давали имя позже, на особой церемонии, именуемой рутучико, что означает «отрезание волос». Она проводилась, когда ребенка отлучали от груди, то есть в возрасте от года до двух лет. На этой церемонии присутствовали все родственники, а иногда и друзья семьи. После пиршества старейший или самый главный родственник-мужчина начинал состригание, отрезая прядь волос ребенка. Каждый, кто срезал прядь, преподносил ребенку подарок. Так же обрезали волосы и ногти, которые затем тщательно сохраняли.

Когда эту церемонию производили над сыном императора, то каждый придворный, в порядке знатности, отрезал прядь волос принца и преподносил ему богатые дары из красивых одежд и золотых и серебряных драгоценностей, преклоняясь перед ним, как перед внуком Солнца.

Рис. 22. Старшие дети помогают своим родителям: присматривают за животными, собирают топливо для очага, охотятся на птиц

Имена, даваемые детям на рутучико, употреблялись только до тех пор, пока дети не достигали половой зрелости. В течение этого периода большинство детей постоянно находились рядом со своими родителями и обучались, подражая им и помогая выполнять каждодневные обязанности. Игры, не приносящие пользы, не приветствовались, и с детства каждый ребенок учился всем занятиям, которые требовались для удовлетворения ежедневных нужд, таким как изготовление простой одежды, обуви и утвари, приготовление пищи и земледелие. Мальчики помогали своим родителям присматривать за животными, гонять птиц и вредителей с полей (см. рис. 22). Девочки помогали матерям нянчить новых детей, и у них всегда было вдоволь несложной домашней работы, требующей внимания, – такой как шитье, приготовление пищи, стирка и уборка.

Образование

Формального образования большинство сыновей простолюдинов не получали, они знали только ремесла, которым обучались у своих родителей. В следующей выдержке из высказываний правителя инков четко сформулирована позиция аристократии: «Нельзя позволить, чтобы дети плебеев могли учиться знанию, пригодному единственно для благородных, дабы низшие не вознеслись и не усилились самонадеянно, и не опозорили бы общественные поприще: достаточно, что они знают свои ремесла от своих отцов, а управление – не дело для них, и будет постыдно для власти и для государства, если бы это доверить простому народу».

Однако некоторых девочек, дочерей общинников, могли отобрать для обучения в провинциальном акльа-уаси — Доме Девушек. Это были монастыри, в которых жили Избранные Женщины – мамакуна (посвященные женщины) и акльа (девственницы) (см. главу 9). В каждой провинции имелся назначенный императором уполномоченный – апупанака, — который отбирал девушек и отвечал за организацию их содержания в акльауаси. Он обходил все поселения, ища «самых миловидных, привлекательных и обличьем, и нравом» среди девочек в возрасте от девяти до десяти лет. Эти девочки жили в столицах провинций под опекой мамакуна – монахинь, посвятивших себя преподаванию, – которые готовили их для их будущего предназначения. Мамакуна обучали девушек религии и повседневным женским обязанностям: безупречно окрашивать, прясть и ткать шерсть и хлопок; готовить еду и делать качественную чичу, особенно ту чичу, которая необходима для жертвенных обрядов. Когда девушки достигали возраста 13–14 лет, апупанака забирал их в Куско на Инти Райми, праздник Солнца.

В Куско акльа представляли императору, от которого затем зависело решить их судьбу. Самые красивые девушки становились служанками или наложницами самого Инки, или же он отдавал их тем, кому хотел оказать честь или наградить за службу; обычно это были инки и кураки. Других оставляли либо для особых жертвоприношений, либо чтобы прислуживать в святилищах или жить в монастырях, где они обучали новые поколения акльа.

Все сыновья инков и кураков были обязаны посещать Йачай уаси (Дом учения) в столице, в Куско. Что касается кураков, то в их случае выгода от обучения в столице была обоюдной. С одной стороны, юноши, обладавшие такой привилегией, жили круглый год при дворе Инки и получали образование в рамках инкской культуры. Это образование, однако, также служило целям идеологической обработки и формировало в них благоприятное отношение к политике инков к тому времени, когда они унаследуют должности от своих отцов. Одновременно для Сапа Инки они были удобными заложниками, чтобы гарантировать лояльность их провинций и кураков.

О жизни в школах Гарсиласо пишет: «Так как у них не было книжных знаний, обучение сводилось к практике, ежедневному повторению и опыту, и таким образом они изучали обряды, заповеди и церемонии их ложной религии и приходили к пониманию причин и оснований их законов и привилегий, узнавали их число и их истинное толкование. Они приобретали знания о том, как управлять, и становились более культурными и более искусными в воинском мастерстве. Они изучали времена и сезоны года и могли записать и прочитать историю с помощью узелков. Они учились говорить с изяществом и вкусом, и воспитывать детей, и управлять своим домашним хозяйством. Они обучались поэзии, музыке, философии и астрологии или тому малому, что было им ведомо о сих науках. Наставники назывались амауты – «философы» или «мудрецы», – и к ним относились с великим почтением». (На самом деле абстрактной философии не существовало, было лишь непосредственное наблюдение за реальным миром. – Авт.)

Роув говорит, что курс обучения занимал четыре года, каждый из которых был посвящен различным предметам: язык кечуа изучали на первом году, религию на втором, узелковое письмо кипу на третьем и историю инков на четвертом. Дисциплина поддерживалась битьем по пяткам – до десяти ударов, но учителям было запрещено назначать более одного наказания в день.

Половая зрелость

Ритуалы вхождения в возраст существовали отдельно для девочек и для мальчиков и назывались соответственно кикочико и уарачико.

Официальной коллективной церемонии для девочек не было, за возможным исключением соучастия дочерей знатных родов в обряде уарачико для мальчиков. Ритуал кикочико был событием внутрисемейным и праздновался, когда у девочки проходила первая менструация. Во время подготовки она оставалась в доме, постясь в течение трех дней, пока ее мать ткала ей новый наряд. Она показывалась на четвертый день, чисто вымытая, с заплетенными волосами, одетая в красивое новое платье и сандалии из белой шерсти. Тем временем ее родственники собирались на двухдневный пир, чтобы отпраздновать это событие, причем ее обязанностью было прислуживать им на пиру. После этого каждый дарил ей подарки, и она получала постоянное имя от самого значительного ее родственника-мужчины, который давал ей доброе напутствие и наказывал ей быть послушной и по мере своих сил служить родителям.

Женские имена говорили о качествах, вызывающих восхищение и считающихся подходящими для женщины, так что девочке могли дать имя по названию предмета или абстрактного качества – такие как Окльо (чистая) или Кори (золото). Необычное имя было дано одной койе, которая звалась Мама Рунто («рунто» означает «яйцо»), потому что она имела более хрупкое сложение, чем у большинства андских женщин, и такое сравнение считалось изысканной фигурой речи. Мальчики получали имена и прозвища, говорящие о чертах характера или обозначающие животных: Юпанки (почитаемый), Амару (дракон), Пома (пума), Куси (счастливый), Титу (великодушный).

Мальчики принимали участие в церемонии вхождения в возраст мужчины, именуемой уарачико, когда им исполнялось приблизительно 14 лет, плюс-минус год. Это был один из самых традиционных инкских ритуалов, проводимый ежегодно для сыновей аристократических родов в Куско. Хотя наиболее значительная церемония, при которой особенно тщательно соблюдались правила, проходила именно в Куско, в то же самое время в столицах провинций под руководством инкских наместников проводились обряды вхождения в возраст для сыновей местной знати. Подобный же обряд взросления проводился и у простолюдинов – его отмечало празднество попроще, на котором мальчикам выдавали их первые набедренные повязки, сделанные их матерями.