Так будет всегда - Шерил Вудс

— Я думаю, что совершенно ясно, — сказал он как ни в чем не бывало, взяв в свои ладони ее грудь и большим пальцем лаская сосок, напрягшийся от возбуждения. Электрический ток пробежал по ее телу.

Надо положить конец этому почти публичному спектаклю, подсказывало ее сознание. И сейчас она это сделает, прямо сейчас. Но именно сейчас чувства, которые вызывал в ней Кевин, были слишком восхитительными. Она чувствовала, как ее тело само льнет к нему в неосознанном желании еще сильнее ощутить трепет плоти. Ее движения заставили его застонать.

— Давай войдем в квартиру, — пробормотала она тихо.

Он колебался:

— Ты уверена, что хочешь именно этого? — спросил он, внимательно следя за ней нежными и заботливыми глазами в ожидании ответа.

— Я уверена, — сказала она убежденно, и это была правда. Не думая о последствиях, она хотела Кевина, как никого другого за долгие годы. Наконец с горевшими от удовольствия глазами, она пошутила — Если, конечно, ты не предпочитаешь соблазнить меня на лестничной площадке.

Он криво улыбнулся.

— Нет. В некоторых вещах я, кажется, даже больший консерватор, чем ты.

— Значит ли это, что я должна скрывать все свои порывы страсти? — дразнила она, легкими пальцами касаясь его обтянутых джинсами бедер. Их взгляды скрестились в легкой схватке, пока ее руки продолжали свой путь. Твердость его мускулов под е$ пальцами свидетельствовала об усилиях, которые он предпринимал, чтобы держать в форме свое тело, но его прерывистое дыхание выдавало его с головой, а ей придавало давно потерянное чувство самоуверенности. Кевин зажег в ней желание вопреки всему, но она, несомненно, тоже возбудила его. Когда чувство уверенности в себе вытеснило ее сомнения, она, к величайшему изумлению, поняла, что больше не пугается своих чувств. Она знала, что позже сумеет совладать со своими эмоциями.

— Джессика, — прошептал он хрипло, полузакрыв глаза, в то время как она нежно целовала его пылающую кожу под расстегнутой рубашкой до самого пояса.

— У-гу, — сказала она, не замедляя своих намеренных действий.

— Я надеюсь, ты закончишь, что начала, — сказал он ей мягко.

— О, да, — заверила она низким, чувственным голосом.

— Здесь?

Она стала озираться вокруг, принимая решение, ее руки мгновенно остановились на его голой груди.

— Не слишком романтическое место, правда?

— И не очень укромное? — напомнил он.

— О'кей, — согласилась она со вздохом. — Традиции побеждают.

— Только одна из них, — сказал он, вводя ее в квартиру и тихо закрывая дверь. — Если ты сможешь вспомнить некоторые из тех нетрадиционных вещей, которые ты делала минуту назад, пожалуйста, продолжай в том же духе.

— О, я могу вспомнить, — сказала она и окончательно вытащила его выбившуюся из-под джинсов рубашку, освобождая себе доступ к его мускулистому торсу. Пока она покрывала его разгоряченное тело электризующими поцелуями, ее пальцы работали над пряжкой ремня. Расстегнув его, она медленно потянула за молнию, вознаградив свои усилия неоспоримым свидетельством его готовности.

— Боже мой, Джесс, — стонал он хрипло, охваченный волной чувств, вызываемых каждым ее прикосновением. Вдруг он привлек ее к себе, не желая больше быть пассивным партнером в искушении. Ее тело, слившееся с ним, заставило его почувствовать огонь, вызванный ее предыдущими действиями. Его обострившиеся чувства начали захлестывать его, неистово отзываясь на близость с ее вожделеющим телом.

Он начал гладить ее плечи сверху вниз со сдержанной страстью, останавливаясь на ее бедрах, властно придвигая их вплотную к своим. Его губы нежно скользнули по ее лицу, лаская щеки, брови, веки мягкими прикосновениями, прежде чем впиться в ее влажные, манящие губы, приоткрывшиеся от вздоха. Осторожные толчки его языка вызвали такой поток чувств, что у нее начали подкашиваться колени.

Вопрос о том, кто агрессор, больше не стоял. Они были равноправными партнерами, где каждый из них давал и получал удовольствие, прикасаясь, изучая, искушая. Следуя молчаливому согласию, они двинулись к спальне, не отрывая взгляда друг от друга, с трудом дыша и замирая от предвкушения.

Потом чары, казалось, разрушились, и Джессика пристально и долго стала в молчании смотреть на него, внезапно застеснявшись. Долгие годы она абсолютно не испытывала стыда, появляясь перед камерой, а затем и перед всей Америкой со страниц модных журналов едва прикрытой. Своим почти голым телом она привлекала внимание к шампуням, купальникам, но те дни давно прошли, и хотя ее тело ничуть не постарело и не потеряло упругости, она не могла не думать, как оно выглядит в сравнении с молодыми телами тех молодых женщин, которых Кевин, без сомнения, любил.

— Джессика? — спросил он мягко с озадаченным видом. — Что-то не так?

Она тряхнула головой, не желая показывать проснувшуюся неуверенность.

— Тогда иди сюда, пожалуйста. Я хочу посмотреть на тебя. Всю.

Она послушно стала снимать с себя одежду, создавая своей нерешительностью эффект намеренно чувственного стриптиза. Ее глаза не отрывались от глаз Кевина и видели, как они темнели от желания, когда она сначала сняла свою деловую юбку, а затем шелковую блузку. Его явное удовольствие позволило ей смелее продолжать, избавляясь от застенчивости шаг за шагом, с каждой снятой вещью.

Кевин был очарован резким контрастом между образом почти чопорной женщины, в каком она предстает перед обществом, и феерической раскованной женственностью, открывшейся в ней сейчас. Наконец она оказалась перед ним в лифчике и соответствующих ему трусиках бикини, кружева которых оставляли открытыми гораздо больше, чем скрывали. У него перехватило дыхание с первого, взгляда на ее сливочные груди с напрягшимися темными серединками, так соблазнительно виднеющимися под кружевами персикового цвета.

Видя теплый блеск одобрения во взгляде Кевина, Джессика молча поблагодарила французского дизайнера белья и сняла эти последние предметы, чтобы наконец предстать перед ним гордо и сознательно голой.

— Знаешь что, леди? — прошептал он, нагибаясь, к ней, чтобы поцеловать трепещущие груди и слегка пройтись языком по каждой затвердевшей верхушке. — Ты была права.

Запрокинув назад голову и вжимаясь в него, она тихо простонала.

— В чем? — спросила она, глотая воздух, которого стало не хватать, когда его горячие влажные губы застряли на ее чувствительном соске.

— У тебя совершенно особенные движения. — Тебе нравятся? — спросила она, когда он схватил ее на руки и положил осторожно на кровать.