Голгофа XXI - Елизавета Ельская

Кирилла подобные шуточки неимоверно раздражали, и он едва сдерживался, чтобы не вмешаться, глядя на Фому с откровенной враждебностью.

Пообщавшись со своим мини-мираклем, Святослав сказал:

— Часа через два, когда стемнеет, подберемся к зоне поближе. Пойдем вчетвером: я, Фаддей, Матфей и Фома. В эту ночь только понаблюдаем. Надо выяснить, как и когда передвигается охрана, и выбрать место, через которое потом будем выезжать.

Фома, как всегда немного растягивая слова, предложил:

— Может, сначала понаблюдаем часа три-четыре, а потом сразу и пойдем? Зачем зря сутки терять?

— Лучше завтра быть с машиной, чем сегодня в могиле. Возражения есть?

— Вопрос есть, — подал голос Фаддей. — В спид-зонах у охраны такие же правила, как в других? Я имею в виду — насчет преследования.

Все работавшие в зонах имели большие страховки на случай болезни, ранения или смерти, и между страховыми компаниями и фирмами-владельцами существовало соглашение, по которому охрана не должна была покидать охраняемую территорию ради преследования лиц, похитивших какое-либо имущество. Страховым компаниям было выгоднее компенсировать стоимость этого имущества, чем выплачивать страховки пострадавшим. Преследование похитителей считалось слишком опасным и потому неоправданно дорогостоящим.

— Правила одинаковы, — ответил Святослав на вопрос Фаддея. — За пределами зоны они за нами не погонятся. Еще вопросы будут?

Больше вопросов не было.

Когда опустившиеся сумерки размыли очертания деревьев, под прикрытием которых был разбит лагерь, Святослав, Фаддей, Младший и Фома направились к ограждению. Спид-зоны были меньше, чем химки, плеши и рудники (в последних производилась не только добыча, но и первичная переработка полезных ископаемых). Собственно зона начиналась за первым ограждением, представлявшим собой обычную стальную сетку, натянутую между столбами.

Четверо сталкеров приблизились к обозначенным на плане воротам и залегли на возвышенности напротив, укрывшись в кустарнике. Эти ворота открывались крайне редко: ехать из зоны было некуда и незачем, больные и грузы поступали сюда по воздуху. Внутри имелась посадочная площадка для вертолетов и взлетная полоса для самолета. С тем миром, который лежал за стальным ограждением, у обитателей зоны контактов не было. В базе данных содержались планы размещения всех объектов на территории зоны, а также схемы зданий. Наличие такой информации существенно облегчало задачу.

Изучив ворота с павильоном для охраны и прилегающую к ним территорию, Святослав повел биноклем влево, где возвышалось главное здание. За ним располагалось еще два корпуса. Справа находились вертолетная площадка и ангар, дальше тянулась взлетная полоса, тонувшая во мраке.

— Вон то низкое строение — гараж, — сказал Святослав.

На плане гараж разделялся на три секции, одна из которых внутри соединялась с главным зданием. Сведения об этих секциях были краткими. На той, из которой проход вел в главное здание, стояла пометка: «Прием и дезинфекция». На соседней — «Санитарный транспорт», и на третьей — «Служебные машины». В «Прием и дезинфекцию» соваться не следовало, санитарный транспорт их тоже не интересовал. Значит, из двух отдельных въездов в гараж им нужен торцевой, который ведет в секцию служебных машин.

— Тихо у них, — пробормотал Фаддей. — Никого не видно.

— Сейчас же ночь, — сказал Фома.

Освещены были некоторые окна главного здания и павильон возле ворот. Святослав перевел взгляд на ворота: здесь можно прорваться. Непохоже, чтобы тут их поджидали какие-нибудь неприятные сюрпризы. И все же лучше избежать стычки с охраной, а для этого необходимо найти другой способ покинуть территорию вместе с машиной.

— Матфей, останься здесь и следи за воротами, — распорядился Святослав. — Когда смена и все такое. А мы прогуляемся вдоль заграждения.

Если верить мини-мираклю, решетки в обычном режиме не были под напряжением. Второе заграждение, внутреннее, — тоже закрепленная на металлических столбах решетка — находилось на расстоянии десяти метров от внешнего. Вся десятиметровая полоса между ними была оснащена заложенными в землю датчиками, реагировавшими на давление. Стоило наступить на такой датчик, как включались установленные на столбах внутреннего заграждения камеры слежения, на пульте срабатывал сигнал тревоги и на оба заграждения подавался ток высокого напряжения.

— Не ахти какое препятствие, — заметил Фаддей, — но все же, не зная схемы расположения датчиков, можно погореть.

Святослав, прикинув, что расстояние между столбами достаточно для того, чтобы пропустить любую машину, сказал:

— Завтра вырежем по одной секции в обоих заграждениях. Когда возьмем машину, здесь на ней и проедем. Надо только успеть обернуться до того, как охрана заметит вырезанную сетку.

— Патрулей пока что не видно, а мы здесь уже почти час торчим, — подал голос Фаддей. — Похоже, у них мобильных патрулей вообще нет.

— Ленивые они тут, — высказал свое мнение Фома. — Вот бы и в других зонах так! Тогда наша жизнь превратилась бы в сплошной праздник: приходи и бери что надо.

Фаддей мрачно промолвил:

— Это ж спидник, сюда никто не суется.

Еще через четверть часа вдали показались огни фар. Вдоль внутреннего заграждения медленно ехала патрульная машина. Пространство между двумя заграждениями хорошо освещалось, поэтому рассчитывать на то, что охранники не заметят отсутствия двух секций, было нечего.

— Будем ждать, пока они проедут снова, — сказал Святослав.

За эту ночь выяснилось, что интервал между появлениями патрульной машины составляет девяносто минут плюс-минус минут пять-десять — строгий график здесь не соблюдался.

— Никакой дисциплины, — недовольно проворчал Фома.

Святослав наметил секции, которые завтра предстояло вырезать. Он исходил из следующих соображений. Во-первых, поближе к гаражу, но не слишком близко к воротам, к павильону с охраной; во-вторых, чтобы на пути от гаража к заграждениям не было препятствий; и в-третьих, чтобы не застрять где-нибудь снаружи заграждения. На рассвете он еще раз внимательно изучил пространство между гаражом и выбранным для прорыва участком, после чего все вернулись в лагерь. Наблюдавший всю ночь за воротами Матфей не сообщил ничего существенного, кроме того, что смена на пост приезжала в три часа и состояла из пяти человек.

Следующий день отряд провел в лагере. Проверили оружие, взяли кусачки и кое-какие мелочи, которые могли пригодиться для вскрытия замков и отключения охранных систем. Ближе к вечеру Святослав позвал Филиппа:

— Пойдем прогуляемся.

Когда отошли от лагеря, сказал:

— Надо тебе кое-что сообщить.

И он рассказал ему все: о последнем сеансе связи с Книжником, о том, что кто-то стрелял в Марию и повредил фильтр Старшего.

— Такие вот дела, — невесело закончил он.

Филипп о чем-то призадумался, потом выразил свои сомнения вслух:

— Один вопрос, командир: почему спецслужбы, если им все известно, не накрыли нас сразу, как только мы двинулись в путь? Например, одновременно с Книжником. Они бы даже могли захватить нас живыми, если б очень постарались. Обстреляли бы шоковыми гранатами — и все дела. Завладели бы сигнальным передатчиком, вкололи нам «сыворотку правды» и вытряхнули из каждого все, что он знает.

— Раз они нас не тронули, ответ может быть только один. Они не уверены, что всего этого будет достаточно, чтобы выйти на Долли. Ведь мы и сами не знаем, кто он. Проще позволить нам спокойненько привести их к цели. Хотя, конечно, нельзя твердо рассчитывать на то, что нас не тронут. Как раз поэтому я и решил изменить засвеченный маршрут.

— Логично, — согласился Филипп и, нахмурившись, продолжил: — Давай внесем полную ясность. В твоем списке пятеро подозреваемых: Матфей, Симон, Фома, Фаддей и Иоанн. Раньше ты включал в него и Варфоломея, потому что на хуторе он лежал позади Марии. Как и Искариот. Тогда почему Искариота ты исключаешь?

— Мы давно знакомы, с детства. Он не способен на предательство.

— Вот как? — Красивое лицо Филиппа было холодным. — Я тоже многих давно знаю, но ручаться не стал бы. Более веские доводы есть?

У Филиппа было право на сомнения, и Святослав заставил себя подавить вспыхнувшее раздражение.

— Да, есть, — сдержанно ответил он. — Книжник его отец.

Этот довод Филиппа не убедил.

— Он мог и не знать, что все так получится, что Книжник погибнет. Ведь Книжник покончил с собой, а, допустим, жандармы могли пообещать его не трогать.

— Доказательств у меня нет, но поверь, это не Искариот.

— Ладно, перейдем к другому. — Его «ладно» означало только то, что он не собирался продолжать дальнейший спор на эту тему, хотя остался при своем мнении. — Разберемся теперь с Марией.