Дерзкое обольщение - Меллисент Гэмильтон

— Если бы все зависело от меня, — непринужденно сказал Рикардо, — мы бы поженились еще на этой неделе.

Дорис даже растерялась от такого поворота беседы. Этот самодовольный тип совершенно заболтался. Его следует срочно остановить — если, конечно, она не хочет и в самом деле выйти за него замуж.

— Все дело во мне, — сладко поддакнула она. — Я считаю, что спешка в столь серьезном деле неуместна, а потому сдерживаю порывистость Рикардо.

— О да, конечно, дорогая. У тебя за плечами печальный опыт. Но сейчас все обстоит иначе. Если на то пошло, материальное положение мистера Феррери ни в какое сравнение не идет с… Я хочу сказать, что твой первый муж был…

— …Нищ как церковная крыса? — закончила за Аделаиду Дорис. — А я на его счет никогда и не обманывалась. Так что совершенно нечего изображать из меня дурочку и простушку и шептаться за моей спиной.

Перезрелая матрона изумленно открыла рот, а в следующую секунду необъятная грудь вплотную придвинулась к хрупкой собеседнице.

— Милая моя Дорис, — приторно‑сладко пропела миссис Брайтон, — уж не собираешься ли ты упрекнуть меня в том, что я…

— Разве я кого‑то обвиняю? — невинно перебила ее Дорис. — Я просто говорю то, что думаю!

— Ты обвиняешь меня в сплетнях? — Аделаида Брайтон покраснела как помидор.

Я просто прекрасно осведомлена о том, что вы говорили обо мне два года назад, — предельно вежливо сказала Дорис. — А сейчас извините, мне нужно отлучиться на минутку в дамскую комнату.

И она оставила Рикардо расхлебывать конфликт.

Дамская комната оказалась пустой. Дорис смочила виски холодной водой и подняла голову. Из зеркала на нее глядела высокая, стройная пепельно‑русая блондинка с огромными, широко раскрытыми серыми глазами, с румянцем на щеках и по‑детски припухлыми губками. «Красавица ты моя сладкая! — сказала она шутливо и вздохнула. — У тебя внешние данные, которым многие женщины могут только позавидовать. У тебя более чем солидный счет в банке. У тебя любящий отец и чудесный, хотя и вредный, брат. Что же тебе, милая моя, еще надо?» Повинуясь внутреннему порыву, она выдернула заколки, и волосы свободной волной хлынули на плечи. Теперь вместо светской дамы на нее смотрела из зеркала озорная девчонка, которой палец в рот лучше не класть.

Снова готовая к бою, она вышла в холл и сразу же увидела Рикардо в группе элегантно одетых мужчин. Просто поразительно, как тянутся друг к другу мужчины на таких вечеринках, отметила Дорис с сарказмом. Можно подумать, что они обсуждают деловые вопросы.

— Дорогой, — нежно промурлыкала она и погладила гибкими холеными пальцами лацкан его пиджака. — Я умираю от жажды, Ты ведь не хочешь, чтобы я умерла от жажды.

— Конечно, нет, милая. — Рикардо театральным жестом приложил руку к сердцу и отошел с Дорис в сторону. — Воды или чего покрепче?

— Чего покрепче.

— Боже! Что я слышу? — Он насмешливо заломил бровь. — Ты хочешь повергнуть в шок это добропорядочное общество? Тебе здесь не нравится? Так давай просто возьмем и уйдем.

Ресницы Дорис оскорбленно затрепетали.

— Только трус бежит с поля битвы, — запальчиво объявила она. — Пусть Аделаида на это не рассчитывает!

— А может быть, — странно изменившимся голосом сказал Рикардо, — тихонько проберемся на террасу и потанцуем там?

Дорис решительно заявила:

— Нет, это не вариант.

— Испугалась?

— Кого? Уж не тебя ли? — Она взглянула ему в глаза. — Конечно, ты всесилен и всемогущ и одним движением пальца можешь вызвать панику на валютной бирже. Конечно, тебя все уважают, и все боятся. Но я — нет!

— А может быть, стоит бояться? Хотя бы чуточку?

— Между прочим, я хотела выпить. Рикардо кивнул и через минуту вернулся с двумя бокалами — в одном была водка, в другом — апельсиновый сок.

— Теодор наказывал тебя в детстве? — спросил он, наблюдая, как она схватила бокал с водкой, пригубила и зашлась кашлем.

— Не за что было, — приходя в себя, сказала Дорис.

— Так ты, выходит, была идеальным ребенком? Девочкой с картинки: фарфоровое личико и длинные белокурые волосы, заплетенные в косы.

— Идеальным? Спроси у Фреда, он скажет, какой я была сорвиголовой. Ему от меня так доставалось!

— А он?

— А он без конца подтрунивал надо мной, но и любил до умопомрачения, — ответила Дорис, не понимая, к чему этот экскурс в прошлое. — Его приятели называли меня милашкой. Я и в самом деле проскочила через подростковый возраст, не испытав всех этих девичьих страданий с прыщами и плоской грудью.

— Итак, ты всегда ощущала себя красавицей?

— Представь себе. Но это меня нисколько не радовало. Мне иногда хотелось закричать: люди, почему вы любите во мне лишь мою внешнюю оболочку. Поймите, я — это больше чем просто дочь Теодора Адамсона или известная в определенных кругах манекенщица Дорис Адамсон. Иногда мне хочется все бросить, упаковать чемодан и уехать туда, где меня никто не знает…

— Мне тоже иногда хочется общаться исключительно с кенгуру и крокодилами, днями напролет хоть в защитном комбинезоне цвета хаки и не думать о деньгах. Беда в том, что от себя не убежишь…

Дорис куснула губу.

— Ты говоришь совсем как Теодор и Фред, — беспокойно сказала она. — Они тоже советуют искать корень своих проблем в себе.

Рикардо порывисто сжал ей руку:

— Пойдем на террасу, — сказал он хрипло. — Не хочу никого видеть и слышать. Никого, кроме тебя.

Голос его был таким душевным и всепонимающим, что Дорис не могла не подчиниться. Его присутствие внушало ей спокойствие и уверенность в себе, хотя по большому счету он был мужчина, а потому — опасен.

На террасе и вправду оказалось прохладно, и из‑за створчатых дверей доносились звуки музыки.

— Можно пригласить тебя на танец?

— Рикардо, не дури. Давай просто постоим и подышим свежим воздухом.

Не говоря ни слова, Рикардо взял у нее из рук бокал и поставил его на баллюстраду.

— Потанцуем? — спросил он уже настойчивее и привлек Дорис к себе.

— Отпусти меня! — воскликнула она, приходя в бешенство. — Отпусти, а то…

— А то — что?..

— Учти, я буду кусаться.

— Боже, я заинтригован! Я горю нетерпением испытать на себе всю силу твоего гнева!..

— Черт тебя побери! — закричала Дорис. — Отвяжись от меня!

— Не хочешь танцевать — не надо, — невозмутимо произнес Рикардо. — И вообще: что ты так волнуешься?

— Я успокоюсь только тогда, когда нас будет разделять расстояние как минимум в пять шагов, — гневно выпалила Дорис.

— О, это уже ключ к отгадке. К какой именно, подумай сама, а пока…