Книга - Алекс Тарн

Вещей было совсем мало, считай, что и не было вообще. Одежды — раз два и обчелся, да и та вся рабочая. Немного посуды — вся на одного: одна чашка, одна ложка, одна миска… Хозяин явно не планировал принимать у себя гостей. Зато инструмент — хороший, дорогой, содержащийся в чистоте и полной боевой готовности: хитро изогнутый горный молоток, острая лопата из высококачественной стали с тщательно подогнанным, отполированным черенком — циркуль, а не лопата… бинокль, альпинистское оборудование, веревки… На это Клим никогда не жалел денег.

И книги. Масса книг — несколько сотен. Они, казалось, занимали весь жизненный объем вагончика, но не лежали вповалку беспорядочными стопками, как этого можно было бы ожидать при таком недостатке места, а с полным достоинством и сознанием собственной важности пребывали на самодельных полках из струганых досок, шестью рядами тянущихся вдоль стен во всю их невеликую длину. Сева вгляделся в корешки. Книги на двух языках — английском и русском. Археология, философия религии, библеистика, история. «Документы из Иудейской пустыни»… «Свитки Пещеры писем»… «Вади Мурабаат»… «Кумранская община»… Кумран… Кумран… — не там ли происходили раскопки, с которых Клим начал свою израильскую одиссею? Вроде бы, да, там. Но даже это не объясняло непропорционально большого количества книг на эту тему.

— Да… такого я даже не предполагал…

Сева обернулся на голос. В дверном проеме, поблескивая толстыми стеклами очков, стоял невысокий пожилой бородач с кипой на голове и изможденным лицом патологического книгочея.

— Вы его друг, правда? — продолжил он по-русски. — Я Леонид.

— Сева. Чего вы не предполагали?

Бородач смущенно улыбнулся и потер руки.

— Видите ли, — сказал он. — Мы дружили с Адрианом довольно-таки близко — во всяком случае, я так себе думал… был период, когда мы разговаривали часами, как минимум, несколько раз в неделю… но ни разу, можете представить? — ни разу я не был у него в гостях. Удивительно, правда?

— И в самом деле.

— Да… так вот, я всегда подозревал, что у него много книг, но чтобы столько… — Леонид окинул взглядом полки и покачал головой. — Он часто заказывал через интернет на мой адрес… вот это… и это… но это только малая часть. Видимо, покупал в Иерусалиме. Надо же, какие богатства…

Он принялся рассматривать корешки вблизи, только что не водя по ним носом, поглаживая, словно лаская.

— Вы, конечно, многое заберете, но и то, что останется, не пропадет, не беспокойтесь, — он многозначительно оглянулся на Севу. — В поселении есть хорошая библиотека, с библиотекарем… из Публички, кандидат наук. Старушка-пенсионерка, но еще очень энергичная. В общем, все пойдет в дело. Надо же… и это у него есть!

Он снял с полки какую-то книжку, раскрыл и немедленно забыл о своем собеседнике. Сева улыбнулся.

— Я не намереваюсь забирать отсюда книги, уважаемый Леонид. Боюсь, что в ближайшее время мне просто будет некуда их ставить.

— О, да… — рассеянно откликнулся бородач и перелистнул страницу. — Нынче многие дома обходятся без книжных полок. Даже здесь, в земле Книги и среди народа Книги.

Сева решил оставить без ответа очевидную шпильку в свой адрес. «Обходятся без полок»… фу ты, ну ты, сноб очкастый… А как насчет «обходятся без дома»?

— Послушайте, ребе, — сказал он с некоторым оттенком иронии. — Не могли бы вы, в обмен на мою беспримерную щедрость, помочь мне с одним затруднением… даже, в некотором роде, загадкой. Вы сами говорите, что много беседовали с Адрианом. Возможно, вы знаете — почему он так интересовался местной археологией?

Леонид поднял от книжки подслеповатое лицо. На нем читалось неподдельное изумление.

— Как так? Да он же ради этого приехал сюда, молодой человек. Ради кумранской общины. Искать корни, как он сам говорил. Понять, как это все получилось. Куда был вкопан тот крестик, который он на шее носил.

— Судя по тому, что крестик он снял, результаты раскопок оказались неутешительными, — все так же иронически заметил Сева.

— Неутешительными? — серьезно переспросил Леонид. — Скорее, неожиданными. Он был очень основательным человеком, ваш друг. Свой крестик он воспринимал, как итог некоторого процесса, и когда выяснилось, что истоки этого процесса были совсем не такими, как он полагал, пришлось пересмотреть и результат. Вполне возможно, что когда-нибудь в будущем крестик вернулся бы на шею, кто знает? Если бы ваш друг успел довести свои поиски до конца…

— Но почему именно здесь? Я уже спрашивал у него, но удовлетворительного ответа не получил. Может быть, вы объясните?

— Это длинный разговор… — уклончиво произнес бородач, возвращаясь к чтению.

— Как хотите, — Сева сделал скучное лицо. — Тогда помогите мне выносить книги. Я забираю все, до последней брошюрки. Возможно, смогу извлечь из них ответ самостоятельно. Времени у меня, знаете ли, навалом.

Леонид отложил книгу и сел на единственный стул.

— Ну зачем вы так… Конечно, я вам расскажу. За истинность трактовки не ручаюсь, но, думаю, Адриан и сам не очень-то знал, что именно он ищет… кстати, как его звали в действительности? Мне он своего имени так и не назвал… хотя я и не спрашивал: какая разница? Он что, от кого-то скрывался?

— Клим.

— Клим? Гм… Пусть будет Клим. А вы, значит, Слава…

— Сева.

— Извините. Пусть будет Сева. Я не знаю, Сева, насколько вы осведомлены в истории вопроса, так что остановите меня, если что.

— Если что?

— Ну… если скучно станет, к примеру. Да. Так вот… — он зажал в горсти свою растрепанную бороду и медленно процедил ее через кулак. — Христианство, как известно, возникло в начале первого века нового летоисчисления. Это факт. Но как? Как оно возникло? Кем были первые христиане? Что они себе думали, кому молились, какой образ жизни вели? К сожалению, ответ на эти вопросы мы получаем из существенно более поздних документов. Так называемый Новый Завет был составлен не ранее второго века. Даже если некоторые его части были написаны раньше, до нас дошла только их каноническая редакция. То есть, сто лет самого важного периода, периода взросления и формирования, периода строительства базы, на которой впоследствие было возведено здание христианства, эти важнейшие сто лет оказались потерянными. Единственными свидетельствами, хотя бы отдаленно приближающими нас к тому времени, являются упоминания об иудейской секте ессеев, живших, по словам римского историка Плиния, у берегов Мертвого моря, где-то в районе Эйн-Геди.

— Эйн-Геди? — переспросил Сева. — Но это существенно южнее Кумрана.

— Правильно. Но, пока не обнаружились кумранские свитки, это никого не волновало. Главное, что, во-первых, ессеи могли худо-бедно, с очень-очень большой натяжкой, сойти за первых христиан, а во-вторых, Плиний жил в том самом первом веке, где и требовалось раскопать свидетельства о протохристианах. Кроме Плиния, о ессеях писали еще два авторитетных современника: Филон Александрийский и Иосиф Флавий. Последний, да сотрется имя его, еврей по происхождению, а позднее гнусный предатель, перешедший на сторону Рима, один из разрушителей Второго Храма… так вот, этот подлец даже провел один год среди ессеев и, таким образом, хорошо знал, о чем писал.

— Ессеи, как я уже сказал, мало чем напоминали раннюю христианскую общину — разве что пацифизмом, общностью имущества, да категорическим неприятием рабства. В остальном же это был чистой воды иудаизм, только усиленный почти до аскетизма в том, что касалось соблюдения субботы, ритуальной чистоты и регулярности молитвы. Но ничего лучшего под рукой у христианских историков, увы, так и не нашлось, а потому поневоле приходилось довольствоваться этими недоделанными ессеями. Не бог весть что, но лучше, чем ничего. Так вот и жили — не тужили век за веком, пока не грянула шестьдесят лет назад, в конце сороковых годов, кумранская гроза.

— Осенью 47-го года бедуины местного племени таамире принесли на продажу двум бейт-лехемским антикварам кожаные свитки, найденные в пещере над Кумраном. С этого момента начинается полудетективная история, детали которой не столь важны: поиски новых пещер, новых свитков, восстановление текстов по обрывкам кожи, пергамента и папируса, соревнование археологов с бедуинами — кто раньше найдет… и все это на фоне войны арабов со свежепровозглашенным государством Израиль. Короче, сам черт ногу сломит. Всего над Кумраном обнаружили одиннадцать пещер с сотнями свитков, которые немедленно разбрелись по разным хранилищам и опубликованы по сей день лишь частично. Тексты датированы, начиная с третьего века до нового летоисчисления и по 68-ой год. Откуда такая точность во второй дате? — Оттуда, что именно в 68-ом году христианского календаря Кумран был стерт с лица земли римскими карателями. Таким образом, последние свитки попадают в аккурат на недостающий период истории христианства, причем спрятаны они именно в тех местах, рядом с которыми, по свидетельству современников, жили ессеи! Ну как тут было не обрадоваться?