Уха из золотой рыбки - Дарья Донцова

Паренек скривился:

– Чево? Какая любовь? Прилипла, словно банный лист, ей жить негде, но и у меня не ночлежка, вали отсюдова, Ленка, а то еще наподдаю, надоела!

Девочка молча встала, я посмотрела на ее тоненькую, чуть сгорбленную фигурку, потом протянула пареньку триста долларов и тысячу рублей.

– На, долг за мной.

Павлуха присвистнул:

– Не признал вас в этой одеже. Деньги принесли! Во дела!

– Что же тут удивительного? – спросила я. – Договорились ведь.

Павел спрятал деньги в карман и спокойно констатировал:

– Вы на всю голову больная, могли бы и не отдавать, коли я прошляпил и сразу не забрал.

Его личико с мелкими чертами порочного крысенка приобрело презрительно-насмешливое выражение. Мне стало противно, не попрощавшись, я вышла на лестницу и увидела Лену, сидевшую на ступеньке.

– Встань, простудишься, – велела я.

– Отцепись, – буркнула девочка.

– Не сиди тут, иди домой, тебе надо умыться и обязательно залить ссадину йодом.

Внезапно Лена подняла на меня темные, почти черные, похожие на спелые вишни глаза.

– А мне идти некуда.

– Это как? – удивилась я. – Ты где живешь?

– На вокзале кучковалась, – пояснила Лена, – потом вот с Павлухой… Ничего, он меня небось завтра назад пустит.

– Где же ночевать станешь?

– А тут, у батареи, – спокойно ответила Ленка и потрогала грязным пальцем разбитый лоб, – болит, зараза, чтоб ему сдохнуть!

– На полу? На лестнице?

– Ну и чево? Я привыкшая, с семи лет одна живу.

Я села около Ленки на ступеньки.

– У тебя родители есть?

– Были когда-то, – грустно ответила девочка, – потом папка нас бросил, мамка за другого вышла, отчим выпить не дурак, ну и прибил мамку табуреткой.

– Его посадили?

– Неа.

– Почему?

Ленка пожала плечами:

– Кто ж знает! Он захотел на Зинке жениться, а у той своя дочка есть, вот они меня и выгнали.

– В семь лет?! Одну, на улицу?

– И чево? Обычное дело, – пожала плечами Ленка, – вы с нашими поговорите, полно таких-то. У вас сигареты есть? Оставьте пачку, коли не жалко.

– Тебе сколько лет? – не успокаивалась я.

– Вроде двенадцать, – не слишком уверенно ответила Ленка, – забыла.

– Вот что, – потянула я ее за рукав, – поехали.

– Куда? – насторожилась Ленка.

– Ко мне домой.

– И зачем?

– Вымоешься, поешь нормально, выспишься, а завтра посмотрим.

– И чево за это делать надо будет?

– Ничего.

– Денег нет вам за ночлег платить.

– Поехали, мне платы не надо.

– Не, – протянула бродяжка, – не обманете. У нас так Верка с одной пошла, а потом капец, на органы разобрали. Вы ступайте себе.

– Так я хочу помочь тебе.

– Спасибочки, сами обойдемся.

Я вытащила из бумажника фотографию.

– Смотри, это моя дочь Маша, она чуть старше тебя, пойми, мне тебя просто жаль.

Ленка взяла снимок и внезапно спросила:

– А ктой-то у ней на руках, вроде обезьянка, только странная…

– Хучик, мопс, есть такая порода собак, у нас их пять штук, псов я имею в виду.

Внезапно Ленка встала.

– Ладно, поеду, если у вас собаки есть, то не обидите.

– Ты любишь животных? – спросила я уже на подъезде к Ложкину.

– Ага, – мотнула головой Ленка, – у меня собака была, Альма, ее отчим с балкона скинул, лаяла шибко, мешала ему.

Гостью я отдала Машке.

– Это Лена, ей надо помыться и переодеться.

– Ясно, – кивнула Маня, – пошли со мной.

Ленка посмотрела на Маруську и молча двинулась следом. Я вошла в гостиную и обнаружила там мою подругу Оксану и уголовника Гришу. На маленьком столике перед ними лежали карты.

– Ну, – гудел вор, – неужто не понимаете? Глядите внимательно, раз, раз, раз… Какая картинка у меня?

– Туз, – ответила Оксанка.

Гриша хихикнул:

– Дама червей.

– Как ты это проделываешь? – недоумевала подруга.

– Объясняю же! Экая вы непонятливая!

– Чем занимаетесь? – Я решила нарушить идиллическую картину.

– Вот, – оживилась Оксанка, – смотри, у Гриши дама, он ее кладет сюда, потом туда, а теперь снова берет. И что у него в руках?

– Дама, – ответила я, улыбнувшись, – сразу понятно, ничего хитрого.

– Вовсе даже и туз пик, – захихикал Гриша, – ловкость рук и никакого мошенства, да я вас научу, всех обыгрывать станете, тут ума не надо, одна быстрота требуется.

Следующий час мы с Оксанкой потратили на вводный курс юного шулера и научились элементарным трюкам.

– Завтра в ординаторской покажу, – веселилась Оксана.

– Несите три стакана и шарик, – воодушевился Гриша, – я наперсточником тоже могу.

– Мы отмылись, – сообщила Маня, влетая в комнату.

За ней в гостиную вошла Ленка. Я с удивлением посмотрела на гостью: оказывается, у нее не каштановые, а белокурые волосы, кожа не смуглая, а бледная, прямо фарфоровая. Да девочка настоящая красавица: тонкий нос, большие темно-карие глаза, изящно изогнутый рот и стройная фигурка. Машка дала ей свои джинсы и пуловер, одежда оказалась велика и болталась на Ленке.

– Осмотри ее лоб, – попросила я Оксанку.

Остаток вечера мы провели, мило развлекаясь за игрой в «наперсток». Ленка с Гришей начисто переиграли нас с Оксанкой, выиграть у них удалось только Машке и только один раз, причем абсолютно случайно.

Около полуночи явился Аркадий, быстрым взглядом обвел гостиную и ушел на второй этаж. Я еще посидела немного и отправилась к себе.

Но не успела я, запихнув под одеяло Хучика, закрыть глаза, как вспыхнул свет и на пороге появилась возмущенная Зайка.

– Просто безобразие, – затараторила она, – кого ты притащила? Ну что за манера приводить домой всех кого ни попадя! Сначала этот уголовник, теперь бродяжка…

Я приоткрыла один глаз.

– Между прочим, Гришу приволок Аркашка!

– С тобой невозможно разговаривать, – взвилась Ольга и унеслась.

Я подтянула поближе к животу мирно сопящего Хучика. Ладно, утро вечера мудренее, нечего решать проблемы по ночам.

Глава 9

По непонятной причине я проснулась в шесть утра и уставилась в потолок. Отчего-то спать совершенно не хотелось. Повертевшись с боку на бок и поняв, что Морфей окончательно бросил меня, я вылезла из-под одеяла, спустилась на кухню, сварила себе кофе и принялась пить его, глядя в сад. Большинство деревьев уже потеряло листву, и сквозь стволы берез стало видно дом Сыромытниковых. Огромное четырехэтажное здание из красного кирпича под зеленой черепичной крышей. На смену вчерашней хмурой, мрачно-серой, дождливой среде пришел, судя по чистому небу, солнечный четверг. Я посмотрела еще раз в окно и вздрогнула. Отчего-то перед глазами возникла маленькая, сгорбленная фигурка Лики, бредущая по дорожке между столбами с колючей проволокой. Время идет, а я ничего не узнала.

В глубокой задумчивости я уселась за стол. Итак, попытаемся систематизировать факты. Асю явно кто-то нанял. Дал ей в руки бутылочку кока-колы и велел:

– Видишь вон ту тетку? Ну-ка, быстро всучи ей газировку.

Расчет оказался верен. Жаркий день, душное метро, палящее над площадью солнце… Естественно, Лика схватила напиток… А что случилось потом?

Я принялась вытаскивать из сахарницы кусочки рафинада и строить из них башню. Интересная картина, однако, получается. Скорей всего, Лике стало плохо, может быть, она даже упала. Неужели никто ничего не заметил? И еще одна деталь. Евгений и женщина, сбросившая его в реку, довольно долго, по словам дедушки, наблюдавшего за парочкой в бинокль, разговаривали, опершись на парапет. Неужели мужчина не понял, что перед ним не Лика? Может, он был пьян? Каким образом незнакомая баба, облачившись в платье Лики, сумела завести с ним беседу? Зачем понадобилась история с переодеванием? Просто голова идет кругом!

Стрелки часов медленно подбирались к семи, еще двадцать минут, и наш дом оживет. С воплем: «Опаздываю!» понесется по лестнице Маруська, недовольно заворчит Зайка, начнет возмущаться Аркашка, как всегда, потерявший ключи от машины.

Я решительно встала, надо ехать в колледж, к девочкам, которые торговали кока-колой у метро. Все очень просто. Лику опоили каким-то снадобьем, потом подхватили ее, потерявшую сознание, и, вероятнее всего, впихнули в машину. Может, кто-нибудь из студенток обратил внимание на происшествие, запомнил какую-нибудь деталь, мне сгодится все.

Услыхав, что Ася умерла, девчонки шарахнулись от меня в сторону.

– Ну ничего себе, – первой произнесла членораздельную фразу Шершнева.

– Допрыгалась, – зло констатировала Ламбинас, – к этому шло.

– Так вы нам наврали про сына, – догадалась Никитина, – нет никакого влюбленного парня.

– Сын есть, но давно женат, – призналась я.

– Ну и что тогда от нас надо? – насторожилась Шершнева.

– Если поблизости есть кафе, можно пойти туда и поговорить, – предложила я, – за мой счет, естественно.

Студентки переглянулись.