Как мы с Вовкой (История одного лета). Полная версия. - Андрей Асковд

Собака же тем временем добежала до нас, но рвать совершенно не собиралась. Наоборот. Она ткнулась мокрым носом в мою руку и завиляла хвостом, открыв пасть, как будто улыбаясь.

— Хорошая собачка, — осторожно погладил я её.

Собака не собиралась проявлять признаков враждебности. Скорее наоборот, она хотела дружить. Постепенно, набравшись смелости, мы уже вовсю наглаживали и чесали её.

— А давай её с собой возьмём? — предложил Вовка.

— Сомневаюсь, что деду с бабкой понравится. Выгонят вместе с собакой, — предположил я.

— Ну давай просто, покормим её и всё, — не уступал Вовка.

Собака как будто поняла его и завиляла хвостом ещё сильнее и не громко тявкнула, как будто говоря, что она согласна.

В итоге, домой мы пришли с Мухтаром. Именно такое прозвище мы ему и дали.

— Баб! А котлеты остались? — дергал Вовка бабку на кухне.

— Что? Прогладились? Так щас обед будет, потерпите. Нечего кусочничать.

— Очень надо, — не отставал Вовка.

— Хрен с тобой. Бери.

— Я две возьму?

— Возьми, только не обосрись.

— И мне две, — добавил я.

— Вас как будто не кормят. Потом же обедать не будете.

— Ещё как будем, — заверил я бабку. — По две порции съедим.

— Мозги вы бабкины горазды по две порции жрать. Берите и идите отсюда. Не мешайте мне.

Мы выбежали на улицу с котлетами. Мухтар ждал нас там, где мы его оставили, за поленницей. Он в две секунды смолотил четыре котлеты и как будто просил ещё.

— Бабка больше не даст, — заметил я.

— Может, обед свой отдадим? — предложил Вовка.

— Ага. Скажем бабке, дай нам с собой? Хрен она поверит.

— Ну, скажем, что хотим на свежем воздухе поесть.

— Ага. Скажем мозги проветрить, как она нам советует. На месте разберёмся, — ответил я.

До обеда мы провозились с Мухтаром, пока нас бабка не позвала есть.

— Сиди тут. Мы скоро, — приказали мы псине и пошли.

Мухтар видимо почувствовал, что нам можно доверять, и лег на землю ждать нашего возвращения.

Бабка не одобрила нашу идею, есть на улице и одновременно проветривать мозги.

— Не дай бог ветер начнётся, а вы рот откроете, чтобы котлету туда положить, — говорила бабка.

— И что? — спросил я.

— Да ничто. Последние мозги выдует, а в пустое место котлета ляжет. Будут у вас вместо мозгов котлеты. Хотя я даже не знаю, что лучше, — задумалась бабка. — Но на всякий случай, ешьте дома.

Так что нам пришлось придумывать, как покормить Мухтара, по ходу обеда. Во время обеда мы с Вовкой тайком таскали под стол, в пакет, еду для Мухтара. Бабка даже поразилась нашей прожорливости.

— Никак глисты завелись? То не жрёте нихрена, а тут прорвало. Надо вас ветеринару показать. Я не обещала вашим родителям ещё глистов ваших откармливать.

Закончив с обедом, мы побежали на улицу. Мухтар, завидев нас, встал и радостно завилял хвостом. Мы ему скормили всё, что смогли с собой унести. Так мы прятали Мухтара два дня. На третий наша тайна просочилась наружу. В прямом и переносном смысле.

Мы ещё спали, когда услышали крик бабки с улицы.

— Помогите! Волк! Волк! Дед! Что ты застрял там, как запор в жопе? Надевай портки и беги сюда!

Мы подскочили, и нам тоже очень захотелось посмотреть на волка. По-быстрому накинули одежду и побежали. Бабка стояла у двери и, поглядывая в щелку, руководила дедом.

— Вон туда. Туда иди. За поленницу. Да не бзди ты. Держи вилы перед собой. Да волк я говорю. Точно волк. Я чуть не обосцалась когда увидела его.

Нам показалось, что бабка всё-таки струхнула серьёзно, потому что колготки у неё были мокрые.

— Баб. Где волк? Дай посмотреть, — протискивались мы к двери.

— А ну не лезьте. Щас дед разберётся.

Дед с вилами наперевес подкрадывался к поленнице. Мы же, переживали за Мухтара. Как он там? И всё ли с ним в порядке? И победит дед волка или нет?

Тем временем дед добрался до поленницы и осторожно выглянул из-за неё, держа наготове вилы.

— Тьфу ты! Ты чё старая? Собаку от волка уже не отличаешь? А ну пшел от седа!

Тут мы сообразили, что никакого волка не было. Бабка приняла нашего Мухтара за волка и подняла шум. Мы толкнули дверь и выбежали на улицу.

— Дед! Не гони его. Это наша собака. Мухтар! — кричал на бегу Вовка.

— Какой ещё Мухтар? Откуда?

— Он к нам сам прибился на старой ферме. Теперь это наша собака. Сторожевая, — поглаживал ощерившегося Мухтара Вовка.

— Только собак нам не хватало. А ну! — дед замахнулся вилами.

Мухтар рявкнул и дернулся вперёд, щелкнув зубами прямо перед дедом.

— Ох ёбт! — испугался дед, отпрыгивая назад.

— Мухтар! Нельзя! — скомандовал я, и собака послушно села возле нас. — Видишь, он умный.

— Вижу, что яйца у меня свело от испуга. Я чуть в штаны не наложил, а вы говорите оставить его.

— Ну деда. Ну оставь. Он будет дом охранять.

— Нам окромя вас никто не угрожает. Теперь вы ещё и собаку хотите завести.

— Ну пожалуйста, — взмолились мы. — Ему совсем некуда пойти.

— Хрен с вами, — сказал, подумав дед. — Вы же всё равно не отстанете. Но только на цепь вашего Барбоса.

— Не Барбоса, а Мухтара. — поправил Вовка.

— Мухтар, Барбос. Один хрен. Будет Мухтаром Барбосовичем, — подвёл итог дед.

В этот же день дед сколотил Мухтару будку и посадил его на цепь. Точнее привязали его мы, потому что собака никого не подпускала к себе кроме нас с Вовкой. Так же обстоял вопрос с едой. Пищу Мухтар принимал исключительно из наших рук. Однажды бабка, правда, попыталась наладить контакт, но Мухтар выскочил из будки с лаем, и только цепь остановила его. Бабка сидела на земле, облитая похлёбкой для собаки.

— Он чужих не подпускает, — пояснил я, прибежавший на шум с Вовкой.

— Это бабка-то вам чужая? Я посмотрю, кто вам чужой, когда жрать придёте. Будете вместе со своей псиной в будке обедать. Что б его лишай задрал. И вас до кучи. Целыми днями со своей собакой вошкаетесь. Поди блохастые уже как ваш Мухтар.

Мы и правда теперь целыми днями возились с собакой. Бегали купаться на пруд, ходили в ближайший пролесок и пёс целыми днями не отходил от нас ни на шаг. Мухтар видно сам был рад и везде следовал за нами хвостом. Дед с бабкой даже однажды заметили, что как появилась собака, так сразу закончились приключения. Но большой любви к Мухтару они всё равно не испытывали. Дед каждый раз, проходя мимо, грозился отвести его в лес и там за яйца привязать к дереву, а бабка говорила, что перестанет на пропитание ему выделять, тогда посмотрит она, кто тут чужой, а кто родной.

Однажды утром мы как обычно побежали к Мухтару. Пес лежал в будке и даже не выбежал поприветствовать нас.

— Мухтар. Пошли купаться, — звали мы собаку с собой на пруд, но Мухтар не реагировал на наши крики. Он так же продолжал лежать в будке.

Мы засунули головы в будку. Мухтар посмотрел на нас, поднял голову, лизнул и опять лёг.

— Может приболел? — предположил я.

— Пойдём бабку позовем. Спросим.

Бабка наотрез отказалась подходить к будке даже на пушечный выстрел.

— Умотали собаку, вот он и отдыхает от вас. Оставьте его в покое. Пусть отдохнёт. Может жарко ему.

Мы принесли Мухтару свежей воды, но пить он тоже отказался. Решив, что может он и правда устал, мы отправились купаться одни.

В обед Мухтар отказался от еды и всё так же лежал в будке. На ужин всё повторилось. Мы с Вовкой уже запереживали.

На второй день картина повторилась. Мухтар всё так же лежал в будке и отказывался от еды. Даже бабка с дедом уже проявили интерес, и подошли проверить собаку. Что удивительно, Мухтар не стал рычать и кидаться. Он просто молча посмотрел и опять уткнувшись в лапы продолжал лежать.

— Видать захворал, — сказал дед.

— Ну, пусть полежит. Завтра посмотрим. Может отойдёт. Не переживайте так, всё как на собаке заживёт. Оклемается ваш Мухтар, — успокаивала нас бабка.

На третий день, проснувшись, мы первым делом побежали смотреть Мухтара. Собаки не было. Только пустая миска и цепь лежали возле будки.

— Где Мухтар? — забежали мы с Вовкой на кухню к бабке.

— Где ему быть? Там же где и всегда. В будке, наверное, — ответила бабка не оборачиваясь.

— Там нет его!

— Не может такого быть. Вчера был, а сегодня нет?

Мы побежали обратно на улицу и проверили будку ещё раз. Осмотрели всё вокруг. Проверили сарай, огород. Всё, что можно проверить. Дед с бабкой сидели на лавочке возле крыльца и молча наблюдали за нами.

— Может, отцепился и убежал? — предположил дед.

— Не мог он отцепиться. Это всё ты! Ты никогда его не любил! — плакал Вовка.

У меня у самого на глазах наворачивались слёзы. Я не мог поверить, что дед отвел Мухтара в лес, но в версию, что он сам отцепился, тоже верил с трудом.