Зубы дракона - Николай Дашкиев

Помещение освещалось тускло, но над каждым стойлом висело по большой люстре, с электрическими лампочками. Когда они включались, все вокруг, очевидно, заливал яркий свет.

Потревоженные осторожными шагами, животные недоверчиво оглядывались на незнакомца, провожали его взглядами и снова устраивались спать.

Майкл Хинчинбрук, никогда не имевший дела с животными, не любивший и побаивающийся их, не осмелился заглянуть в кормушки. Он видел только одно: в помещении очень чисто, даже аккуратно; нигде нет ни клочочка сена, ни огрызков какой-либо зелени.

Где же "пища богов"?

Как пес по следу, он по едва заметным признакам искал помещение, в котором эта пища приготавливается или сохраняется.

Царапины на полу, оброненные листики да рельсы для колес тачек шли через весь "корпус" к невысоким воротам в противоположном конце. Чтобы пройти дальше, Майклу пришлось порядком поломать голову: ворота замыкались, потайным, хорошо замаскированным запором.

Усилия стоили результата. Хинчинбрук все-таки пробрался в помещение, которое он определил как "святую святых" дворца Сатиапала.

Луч фонарика выхватывал из непроницаемой темноты лишь отдельные детали. И если бы Майкл Хинчинбрук не был подготовлен, он, наверное, вздрогнул бы, увидев в полумраке что-то похожее на голову огромного ископаемого ящера.

Широко открытая металлическая пасть блестела несколькими рядами острых зубов. Между ними кое-где торчали щепки и листья - словно великан, не окончив обеда, поднял голову и зевает.

От "головы" тянулась непомерно узкая "шея" - шнековый податчик. Раздробленная масса подавалась по нему в большой четырехугольный чан, оттуда - в другой, затем - в третий, который сужался и заканчивался трубой, похожей на чешуйчатый гибкий хвост. Конец трубы лежал на корытоподобной тележке, служившей, очевидно, для перевозки "пищи богов".

Хинчинбрук, удостоверившись, что помещение не имеет ни одного окна, отыскал выключатель и зажег свет.

Теперь все сооружение еще больше напоминало какое-то несуразное подобие неизвестного создания. Однако Майкл - человек трезвого ума - не был склонен к опоэтизированню предметов и явлений. Верный себе, он старался понять, как действует машина и для чего она предназначена.

К каждому из чанов тянулись еще вспомогательные транспортеры от больших бункеров, наполненных химикатами.

В области химии Хинчинбрук считал себя достаточно компетентным. По внешнему виду, по запаху, а то и по вкусу он установил, что составными частями "пищи богов", кроме опилок, являются поваренная соль, калийная селитра, суперфосфат, марганец и еще несколько соединений.

Величина бункеров позволяла судить о неодинаковом процентном соотношении этих веществ в окончательной смеси.

По металлической лестничке шпион залез на чердачную площадку сооружения и заглянул в первый резервуар.

Он был наполнен скользкой и маслянистой массой, теплой на ощупь, омерзительной на вкус. Среди грязной кашицы еще виднелись отдельные щепочки и корешки,- в целом, она походила на жвачку, отрыгнутую из желудка какого-то травоядного животного.

В другом чане масса имела более однородный состав и цвет, в ней появился уже знакомый Хинчинбруку кисловатый привкус и терялся запах распаренной древесины.

В третьем, чане, сейчас пустом, помещалась, как убедился Майкл Хннчинбрук, обследовавший выводную трубу, готовая продукция.

Значит, в процессе создания "пищи богов" нет ничего сложного. Далекий от сельского хозяйства, Майкл Хинчинбрук все же сообразил, что возможность кормить домашних животных самыми жесткими растениями, опилками и другими не употребляемыми в обычном состоянии веществами является очень значительным и важным открытием.

Но каждому ребенку известно, что обычная смесь полезных и необходимых для организма неорганических веществ еще не представляет собой вкусной и употребляемой пищи. Да, соль дают животным, и человек без нее не может существовать. Но ведь сколько ни посыпай опилки серой, солью или суперфосфатом, ни одно животное, не говоря уже о человеке, есть такое месиво не будет.

Если бы здесь, на фабрике для изготовления "пищи богов" Хинчинбруку довелось увидеть очень сложную аппаратуру, в которой ревет пламя, бурлят таинственные жидкости, пыхтят и гудят машины, он вряд ли сумел бы детально разобраться в производственном процессе, но все-таки поверил бы, что нет других секретов, других помещений, где создаются главные компоненты удивительной смеси.

Здесь же именно простота конструкции разочаровала и насторожила Майкла Хинчннбрука. Он мог заключать пари, что видит далеко не все, а только простейшие процессы, требующие громоздкой аппаратуры, обслуживаемой низшим персоналом.

В помещении стоял вмурованный в стену огромный несгораемый сейф. Может быть, в нем находятся какие-то дополнительные химикаты или хранятся ценные материалы исследований. Однако даже такому профессионалу-взломщику, как Хинчинбрук, пришлось бы затратить несколько часов, чтобы одолеть замки сейфа, а времени он не имел. Приближался рассвет, надо было спешить.

Еще одна, последняя преграда - и Майкл Хинчинбрук узеньким коридорчиком прошел в третий "корпус" и остановился у двери разочарованный. Вместо гигантской лаборатории он увидел что-то похожее на зимнее помещение зоопарка.

Рядом с узким проходом в надежных клетках спали звери: олени и буйволы, дикообразы и гигантские питоны, ко сули, медведи, шакалы и лисы. Единственная крохотная лампочка под потолком не давала возможности установить, что находится в кормушках, а когда Хинчинбрук заглянул в одну из клеток, казавшуюся пустой, рядом начался такой рев, что у него задрожали колени.

О решетку соседней клетки ударил лапой огромный лев. Завизжали обезьяны, загомонили птицы; хищному рыканью ответил вой шакалов и хохот гиены.

Проклиная неугомонного хищника, себя и весь свет, Хинчинбрук одним махом перескочил в противоположный конец помещения и притаился в полутьме. Он побывал ужепочти везде, где следовало искать разгадку тайны, а теперь успех мог сорваться из-за неожиданной, нелепой случайности. Опасно даже возвращаться назад этим же путем: хищник, который понемногу успокаивался, может снова вызвать переполох, и Хинчинбрук угодит в объятия охранников или служителей, обеспокоенных поведением зверя.

Другой ход, конечно, должен быть - даже несколько. Хинчинбрук разглядывал стены, искал взглядом дверь, которая могла вести из "корпусов" наружу, и не находил ее. Перед ним был тупик, сплошная, старательно заштукатуренная стена, без малейшего намека на щелочку. Так где же выход?