Хоббит, который познал истину - Вадим Проскурин

- Это ты про Могильники?

- Так ты знаешь про это? Знаешь и все равно говоришь, что все хорошо?

- Великие дела не проходят гладко. Да, было много горя и крови, но теперь все позади. Аннур избавился от тирании ковенов...

- Тирании? Где ты видел тиранию?

- В "Четырех псах". Помнишь, как хозяин лебезил перед нами? Ты считаешь такое положение дел в порядке вещей?

- Конечно. Тот, кто сильнее других, вправе требовать к себе уважения. Не обязательно пресмыкаться перед сильным, но выразить ему уважение можно и должно. Как может быть иначе?

- В Хоббитании никто не требует к себе какого-то особого уважения, каждый получает должное в соответствии с заслугами. И у нас ценят не столько силу, сколько мудрость и доброту.

- Без мудрости не бывает настоящей силы. И без доброты тоже, даже Моргот был добр к своим оркам. По-своему, конечно.

- Едва ли это можно назвать добротой.

- А что, по-твоему, любая доброта сводится к сюсюканью? В чем истинная доброта - дать нищему рыбы, чтобы насытился, или научить ловить рыбу его самого? Что правильнее - оберегать того, кого любишь, от любых невзгод, или помочь ему обрести такую силу, чтобы не замечать невзгоды? Нет, почтенный хоббит, не надо мерить всех мерками твоего народа. Мы, люди, предпочитаем не прятаться от опасности в дремучих лесах, а идти навстречу тому, что может представлять угрозу. И если ты ушел по этому пути достаточно далеко, мало что сможет поколебать твою жизнь. И тогда ты вправе требовать уважения к себе от тех, кто слишком слаб, глуп или труслив, чтобы выйти навстречу ветру.

- Все это правильно, Мезония, но тот, кто ушел навстречу ветру чуть дальше, чем ты, уже не требует уважения от других разумных. Пусть перед тобой не склоняют головы, пусть тебе не говорят, какой ты крутой, но ты понимаешь, что ты крутой, и какое тебе дело до того, что думают другие? Истинное уважение всегда внутри, только ребенок нуждается в похвалах взрослых. Да ты и сама все понимаешь, иначе не сидела бы здесь в облике дорогой шлюхи.

- То, почему я здесь сижу и в каком облике я здесь сижу, это только мое дело, - вскинулась Мезония, - и не тебе рассуждать о моих действиях.

- А чего тут рассуждать? И так все ясно. Ты на задании, Леверлин отправил тебя в Минатор, чтобы... Даже не знаю... Да какая разница?

- Для тебя - никакой, - отрезала Мезония. - Ты говоришь, истинное уважение внутри, да, ты прав, но так обстоят дела только в отношении нас с тобой, а как насчет этих смердов? - Она обвела зал рукой. - Думаешь, они понимают, что такое внутренняя сила? Нет, Хэмфаст, если ты не бьешь их по морде, они смеются за твоей спиной. А если ты продолжаешь их не бить, они начинают бить тебя, а когда ты воздаешь им по заслугам, они обижаются. Как же так, говорят они, он вел себя как слабый дурак, а на самом деле оказался сильным и опасным! Он провоцировал нас! Он вел себя неправильно! И тогда тебя окружает толпа смердов с копьями, топорами и ржавыми мечами, и ты идешь по крови и костям. Навстречу своему ветру.

Воцарилось тягостное молчание. Видно, мое лицо выражало что-то отдаленно похожее на раскаяние, потому что Мезония решила сменить гнев на милость.

- Ладно, Хэмфаст, не расстраивайся. Несмотря ни на что, ты хотел как лучше. Только на этот раз не руби сплеча, это подобает дровосеку, а не воину и тем более не магу

Я усмехнулся. Дровосеку. Хорошо сказано! Один дровосек рубанул сплеча - и возникло Средиземье. Другой взмахнул топором - и в Средиземье вполз червь, который сбросил шкуру и стал эльфом по имени Уриэль. А потом рубить уже не понадобилось.

- Кое-кто уже нарубил, - сказал я. Мезония мгновенно насторожилась.

- Кто? Что? Произошло что-то важное? Ты поэтому вернулся? Гней уже готов начинать вторжение?

- Какое вторжение? Куда?

- Как куда? В Морию, конечно! Ты что, на самом деле ничего не знаешь?

И Мезония начала рассказывать, что произошло в Аннуре и его окрестностях за время моего отсутствия. Первое время Гней Рыболов пребывал в непрекращающемся восторге оттого, что он теперь не номинальный правитель, а самый что ни есть реальный. Он непрерывно проводил заседания государственного совета, на которых обсуждались разные животрепещущие вопросы. Разрешать ли женам купцов второй гильдии носить третью нижнюю юбку? Не поднять ли акцизы на мордорские алкогольные напитки, дабы поддержать отечественного производителя? Сколько выделить денег на празднества по случаю летнего солнцестояния и на что конкретно выделенные средства потратить?

Потом Великий Король решил заняться более серьезными делами. Он основал при университете школу юных магов, поступить в которую имел право любой мальчик или юноша. Когда оказалось, что в первом наборе большинство составили юные аннуинские бродяги, Гней сначала расстроился, а потом воспрял духом и сказал, что будущее аннурской магии будет выковано из отбросов и что в этом нет ничего плохого, и повторял эти слова до тех пор, пока восемь десятков будущих магов не отравились маковой соломкой, которую сами синтезировали в алхимической лаборатории. Тогда Гней сказал председателям ковенов, чтобы они сами заботились о смене поколений, и охладел к будущему магии Аннура.

Чрезвычайное происшествие в магической школе подбросило королю другую великую идею. Он объявил настоящую войну торговцам наркотиками: разумных, уличенных в этом преступлении, по специальному указу варили живьем в котлах по всему столичному городу. Аннуинская чернь получила бесплатное развлечение, а агентурная сеть Леверлина в Полночной Орде осталась без финансирования и связи, потому что все до единого курьеры оказались сварены. Другой неприятный момент имел место, когда в церемониальной карете морийского посла была обнаружена крупнейшая за всю историю Аннуина партия желтой пыльцы - только чудом Леверлин сумел замять дело. Избиение наркоторговцев длилось около месяца, а следующие три месяца ночной Аннуин потрясали столкновения уличных банд, которых ковены спешно лишили покровительства, опасаясь попасть под горячую королевскую руку. Когда мир между бандами был восстановлен, оборот наркотиков тоже восстановился, но теперь государственная власть утратила всякое влияние на данный процесс.

Гней все-таки узнал про неблаговидный бизнес почтенного гнома Миглоса и разразился гневной дипломатической нотой, которую Каменный Престол предпочел проигнорировать, но это мало помогло. Тучи стали сгущаться над Морией. Леверлин получил задание в течение года разработать и представить пред королевские очи синтетического барлога, а заодно яйца феникса направленного действия весом от пяти до двадцати фунтов. Авиация отрабатывала маневры на предельно малой высоте в горной местности, спецназ срочно обучался технике боя в узких пещерных проходах, даже в Хоббитанию направились эмиссары, пытавшиеся тайно вербовать хоббитов. Гней, будучи человеком образованным, прекрасно помнил, как хорошо проявил себя в орочьих пещерах Бильбо Бэггинс.