Я промазал, опер – нет - Владимир Колычев

– Чего стучишься? – спросила она с таким возмущением, будто я ломился в дом к ней.

– Извините, если нарушил ваш покой, – резко развернувшись к ней лицом, с улыбкой бравого гусара сказал я.

– Ну скажешь тоже, покой! – слегка зарделась женщина.

– Мне бы Ларису повидать.

– Нет у меня Ларисы. Люда есть, а Ларисы нет...

– Здесь Лариса живет, – кивком головы показал я на дверь Меднянского.

– Не живет. Раньше жила, а сейчас нет... А ты кто такой?

– Ну, друг ее.

– Чей друг, Ларисин? – скептически фыркнула женщина.

– Ну да, познакомился с ней по случаю. Она мне вот этот адрес дала.

– Больше она тебе ничего не дала?

– Нет. Пока нет. А там посмотрим...

– Катился бы ты колбаской... Не живет она здесь, муж у нее новый. Вот он тебе точно даст.

– Он что, на раздаче работает?

– Ага, так отоварит, что не унесешь.

– Ну, это мы еще посмотрим, – для вида нахохлился я.

– Те, кто посмотреть ходит, те уже давно в земле лежат.

– В смысле?

– Ну, ты вроде бы не очень молодой, может, слышал про Потапа, бригада у него была, – женщина насмешливо сощурилась – ни дать ни взять, мурка на воровской малине.

– Бригада?! Ну, слышал...

Действительно, в лихие девяностые была в Черногайске бригада Потапа, одно время чуть ли не весь город под собой держала. Рэкетсмены из бывших спортсменов. В конце девяностых Потапа убили конкуренты, а чуть погодя за банду взялся РУБОП. В общем, осталось от этой бригады ненавязчивое воспоминание.

– Так вот муж у Лариски с Потапом был.

– Осколок рухнувшей империи, – сострил я.

– Ну, осколок не осколок, а тебе с ним лучше не связываться. Проснешься когда-нибудь, а над головой толстый-толстый слой бетона.

– Ну, я вообще-то верю, – изобразил я робость. – Знаю, что у Потапа все серьезно было. А Ларисиного мужа как зовут?

– Ну, она его Артемом зовет. А друзья Артосом звали...

Женщина смотрела на меня с пакостливой улыбкой; казалось, она ждала, когда я от потрясения упаду в обморок, чтобы расхохотаться.

– Артос?!.. Ну, Артос – это круто!

В обморочное пике я, разумеется, не свалился, но страх на лице изобразил.

– А ты думал!

– А как же Толик?

– Какой Толик?

– Ну, Меднянский...

– Ты его знаешь?

– Ну да, он жену свою очень любит. А она с Артосом живет. Представляю, как он ревнует...

– Он-то, может, и ревнует. А тебе какое дело?

– Ну, я и сам ревную... Но Артос мне пока не угрожал. А ему, не знаешь, угрожал?

– Кому ему?

– Ну, Толику.

– А я почем знаю?

– Ну, все-таки соседи... А мог он Толика, ну того... Может, стреляли сегодня в Толика? Может, вы выстрелы слышали?

– Какие выстрелы?

– Ну говорю же, стреляли сегодня в Толика. В Анатолия Павловича. Недавно стреляли, полтора-два часа назад. Он из лифта выходил, а в него стреляли...

– Кто стрелял? Что ты несешь? – как на сумасшедшего смотрела на меня женщина.

– Что было, то и несу.

Я достал из кармана удостоверение, представился.

– Уголовный розыск?! – возмущенно вздыбилась женщина. – А чего ты мне тут мозги полощешь?

– Работа такая.

– Хреновая у тебя работа!

– Спорить не буду... Нет больше вашего соседа, убили его.

– Меднянского?! Кто убил? Когда?

– Недавно. На лестничной площадке перед лифтом, на вашем этаже. Вот я и хочу знать, может, вы слышали выстрелы?

– Нет, не слышала... А чего ты меня Лариской грузишь?

– Потому что мужем ее интересуюсь... Скажите... э-э, не знаю, как вас зовут...

– А не надо меня звать, я тебе не собака! – сердито отсекла женщина.

– Может, вы не одна дома?

– А это не твое дело!

– Может, ваш гость слышал выстрел? Или гостья?

– Да пошел ты, мент!

Хлопок закрывшейся двери прозвучал ударом по литаврам в опере «Суровые будни российской милиции». Стучаться в эту дверь я не стал. Во-первых, у меня есть гордость. А во-вторых, я и без того получил весьма ценную информацию.

В других квартирах на одиннадцатом этаже я никого не застал. На десятом и двенадцатом этажах смог разговорить пожилого мужчину в звездно-полосатых трусах и майке с гербом России; женщину в бигудях, из квартиры которой доносился слюноточивый запах вареной курицы; нелепого паренька в очках-велосипедах и с компьютерной мышкой в руке. Увы, но никто ничего не знал.

Оставалась еще одна квартира на десятом этаже, когда появились ребята из РУБОП. Майору Глыжину не нужно было представляться, я хорошо знал его, поскольку приходилось пересекаться с ним по убойным делам. Кстати, в последний раз мы виделись с ним совсем недавно, он выяснял обстоятельства, которые побудили меня преследовать киллера на угнанном «Форде». Он же взял на себя расследование дела о тройном убийстве.

Никита обладал взглядом, который с головой выдавал в нем опытного мента. Едкий взгляд, пытливый, слегка ироничный, но себе на уме. Среднего роста парень, коренастый, немного сутулый, походка слегка косолапая, но такая же по-медвежьи основательная.

– Петрович, ты, говорят, уже в работе? – пожав своей лапищей мне руку, насмешливо спросил он.

– А я из нее не выходил, – тем же тоном ответил я.

И посмотрел на его напарника, высокого молодого парня с модельной стрижкой и бакенбардами. Прилизанный, холеный, для девчонок смазливый. Позерская улыбка, щегольская выправка.

– Да, Петрович, знакомься, лейтенант Пригожих, наш новый сотрудник.

– Рад знакомству! – сверкнув белыми зубами, еще шире растянул губы парень. И в охотку протянул мне руку. – Наслышан про вас. Капитан Петрович, гроза киллеров. Говорят, он в упор по вам стрелял.

– Кто он? – не понял я.

– Ну, киллер, за которым вы недавно гнались.

– А у него что, имени нет?

– Представь себе, нет, – развел руками Глыжин. – Никаких данных о нем, как будто с другой планеты.

– С луны свалился, – в шутку сказал я.

– Вот и я о том же. Но ничего, тот, кто ищет, тот всегда найдет. По Меднянскому что-нибудь нарыл? – согнав с губ улыбку, сосредоточенно спросил Никита.

– Да есть немного. Потапа с его бригадой помнишь?

– Ну как же, я тогда лейтенантом был, когда этот жук здесь потаптывался. Наш клиент...

– Вот потому и спрашиваю. А кто такой Артос, не знаешь?

– Кто такой Артос, не знает Стас. – Глыжин кивком головы показал на своего спутника. – А я знаю. Был у Потапа такой человечек, Артем Заварский, кликуха Артос. Говорят, по заказным работал. Мы его брали, трясли, но ничего не доказали.

– По заказным?

– Ну, не совсем. Он за барахолкой в Южном смотрел, быков там своих пас. Ну, эпизодами Потап его на мокрое напрягал. Но говорю, никаких доказательств не было, только оперативка. Трясли мы его основательно, скажу тебе, он почти два года в СИЗО провел. Суд его оправдал, а все равно два года в минус... А чего ты за него заговорил?

– А того, что Артос у Меднянского жену отбил. Она к нему вместе с ребенком ушла.

– Фью! Это занятно, скажу тебе.

– И Артос Меднянскому угрожал. Он хотел, чтобы Меднянский от сына своего отказался, сам хотел быть для него единственным отцом.

– Конфликт налицо.

– Так же как и его разрешение.

– Вот и я о том же, – кивнул Никита. – Артос по старой своей привычке мог заказать Меднянского. А может, сам его исполнил...

– Он, говорят, человек весьма состоятельный. И связи, возможно, сохранились.

– Да знаю я, бизнес у него, что-то там со строительством связано. Надо бы подробней узнать, как у него там дела с бизнесом. Прямо сейчас к нему поедем. И ты, Петрович, с нами. Без тебя как без рук...

– А ордер? – инстинктивно спросил я.

– Ордер?! – удивленно посмотрел на меня Глыжин. – Это ты у меня спрашиваешь?! Что с тобой, Петрович, может, заболел?

Своей шутливо-посрамляющей улыбкой Никита банально провоцировал меня на сумасбродный шаг. И он уверен был в том, что я согласен. Потому что очень хорошо знал меня и мою авантюрную сущность... Но зря этот баламут старается, не сможет он меня увлечь своей рисковой идеей. Потому что я уже другой и больше не хочу лезть на рожон. Зачем я должен рисковать своей жизнью, если начальство это не ценит? Нет, нет и нет...

– Да нет, нормально все, – качнул я головой. – Если под твою ответственность, то поехали.

Нет, нет и нет, а в итоге вышло да. Во-первых, потому что я – Петрович. А во-вторых, мы же не собирались пока задерживать гражданина Артоса, извините, Заварского. Глыжин задаст ему несколько вопросов, и на этом все. Во всяком случае, хотелось в это верить.

Глава 6

Я искренне считал, что голубь – символ мира. Но сегодня эта наивная вера была самым наглым образом порушена. И не кем-то, а самими голубями, которые, что воронье, кружили над нашими головами, сбрасывая зловонные бомбочки. Одна такая капля щелкнула меня по плечу, размазав по земле остатки хорошего настроения.

Лейтенанту повезло меньше. Голубиная стая паскудно испортила ему прическу, причем сразу в двух местах.

– Вот суки!

Он схватился за пистолет, чтобы выстрелить ввысь, но Глыжин его удержал.