Планета Дато - Георгий Миронов

Рушится нравственность, складывавшаяся в народе веками, но может разрушиться и вся планета. Предсказание ли это планетарной катастрофы, или воспоминание об ужасе, который испытали наши прародители, придя на землю и предчувствуя её будущее? Печально и необычно решает тему Дато, показывая нам скорбное лицо мадонны и трагический лик младенца Христа, казалось бы, в столь традиционной по названию композиции “Мадонна с младенцем”. Опять загадка?

9. Романтика Дато

И всё-таки при всей глобальности и трагичности восприятия окружающего мира, среди главных мотивов творчества Дато – романтизм. Правда, он был печальным романтиком. Ну, да ведь весёлые романтики – они только в туристических песнях. А в жизни и в высоком искусстве романтика, как правило, печальна. Как в его стихотворении

Синие кони

В сказочном мире на синем конеМчусь я дорогою синей.Раннее детство… И кажется мне:Всех победить мне по силам!

Утро в тумане… А в нашем окне —Я – отраженьем – на синем коне!А за окошком чинараКажется грустной и старой…

Раннее детство. Капризы. Игра.Споры. Ошибки. Отметки.Детство… Обидная это пора:Как оскорбление: “Детка…”

Детство имеет один лишь изъян:Быстро проходит. В туманеГоды проносятся, как ураган.И ураган разгоняет туманДетских бесплодных мечтаний…

Белым от старости стал синий конь,Синяя грива его серебрится.Нет, он уже не поскачет в огонь,Синяя юность ему только снится.

Всадник, – он тоже с годами иной.Вот – от забот уже некуда деться…Память о детстве всё так же со мной.Нет беззаботности милого детства.

Горько и больно, – откуда во мнеЗависть, сомнение, высокомерье?Мне бы сейчас проскакать на коне, —Только закрыты из взрослости двери…

Позднею осенью чёрной я виделСтарой чинары усталую ветку.Право, меня бы никто не обидел,Если б сейчас обозвал меня “деткой”…

В детстве казалось: на синем конеБыть мне в сражениях непобедимым!Синие кони… Увы, лишь во снеВы равнодушно проноситесь мимо…

Смерть подкрадётся с улыбкой игривой.С нею сразиться б, да конь мой устал…Грустно мне машет он синею гривой…Я ж умирать не боюсь. Я мечтал!

Конечно же, умирать всегда страшно. Красиво у А. Блока сказано: “И гибель не страшна герою, пока безумствует мечта”. В пятом классе Дато посвятил свою классную работу теме “Мечта”:

“Первым делом человек должен задуматься: “Что случится, если его мечта не сбудется?” Я не могу себе представить, чтобы не сбылась моя мечта – стать художником. Почему? Во-первых, потому что я хочу этого всем сердцем, а ведь то, чего очень хочешь, всегда сбывается, правда, ты должен содействовать этому. Ну, и во-вторых, потому, что способности – это сокровище, которое у тебя никто не может отнять, если только ты сам не захочешь поделиться им. Ведь у Шота Руставели: “Что припрячешь, то пропало, что раздашь, вернётся снова”.

Вновь и вновь, как детскую считалку, повторяю про себя эти слова: “Что припрячешь, то пропало, что раздашь, вернётся снова”. Как же щедро раздавал он сокровища своей души, своего таланта! Каждый талантливый человек талантлив по-своему. Печальный гений Дато… Он был по-доброму талантлив, этот “маленький принц” с древней кахетинской земли…

Я снова раскрываю чудесную добрую сказку Антуана де Сент-Экзюпери, французского писателя, тоже трагически рано ушедшего из жизни, и вчитываюсь в этот диалог:

“– Самое главное – то, чего не увидишь глазами… – сказал он.

– Да, конечно…

– Это как с цветком. Если любишь цветок, что растёт где-то на далёкой звезде, хорошо ночью глядеть в небо. Все звёзды расцветают.

– Да, конечно…

– Это как с водой. Когда ты дал мне напиться, та вода была как музыка… Помнишь? Она была очень хорошая.

– Да, конечно…

– Ночью ты посмотришь на звёзды. Моя звезда очень маленькая, я не могу её тебе показать. Так лучше. Она будет для тебя просто одна из звёзд. И ты полюбишь смотреть на звёзды… Все они станут тебе друзьями”.

С тех пор, как узнал Дато, его стихи и картины[5], всё чаще всматриваюсь в звёздное небо: всё кажется, – увижу звезду “Дато”. Ведь с 1988 г. открытая ещё 17 мая 1972 года астрономом Крымской обсерватории Т. Смирновой новая планета, зарегистрированная в международном центре малых планет под номером 3146, наречена именем Дато Крацашвили и отныне будет именоваться “Дато”…

Но увидеть её так и не довелось. И вам, друзья, её не увидеть. Она слишком далеко от нас. Но в память о Дато нужно чаще смотреть в небо, – ведь тогда полюбишь смотреть на звёзды и все они, как обещает Маленький принц, станут твоими друзьями.

В своей далекой от Тбилиси Москве я по-прежнему продолжаю смотреть в чёрное небо, выискивая звезду по имени “Дато”, звезду маленького принца из Грузии, с которым я, к сожалению, так и не успел встретиться при его жизни. Но память о его картинах, рисунках, стихах всегда со мной. Надеюсь, что теперь она будет и с тобой, читатель. Одно из последних его стихотворений:

И капли дождя меня позабудут

Как годы, в Арагви уносятся воды…Часы пробивают часы, а не годы.И детские годы, и юность – не вечны.Осенним дождём умывается вечер…В ту осень далёкую, что впереди,Такие же серые будут дожди…Мелодию красок я за пианиноСумею найти и – озвучить картину!

И красок на холст разноликую лавуЯ бросил. И холст обречён был на славу!Картина теперь поживёт пусть самаВ музее, на выставке и в магазине.Я осень писал. Но наступит зима.И значит – забота о новой картине.Зима в седине улыбнётся счастливо.Снежинки чинару не гнут, – лёгок груз…

Вновь осень притащится. Утром дождливымС палитрой и кистью в руке я умру…И знаю: дождю быть и в день похорон,Ведь осенью любит поплакаться он…Родные, друзья и толпа постороннихВ дождливое утро меня похоронят…Дождь слёзы прольёт на цветочную груду.А капли дождя обо мне позабудут…

Я расспращивал маму Дато и бабушку Олю: какой был день, когда умер Дато, какой, когда хоронили? Он не дожил до осени, умер 13 июля 1980 г. И без палитры, красок и кисти в руке. Умер в больнице после тяжёлой операции, едва пережив своё семнадцатилетие. А день? “Мрачный был день, пасмурный,” – сказала мама. “Чёрный был день”, – сказала бабушка Оля.

А дождя не было. Не сбылось это предсказание Дато. И капли дождя не позабыли его: каждая капля дождя, проливающаяся над Тбилиси, помнит его, Дато Крацашвили, посвятившего тбилисскому дождю столько прекрасных картин и стихов.