MEMENTO, книга перехода - Владимир Леви

Осмысленнее и светлее

из ревиваторской переписки

ВЛ, моей близкой подруге М. недавно исполнилось 50 лет. Хороший, душевный человек, для меня как родная. Работает продавцом одежды. Есть две дочери. Старшая замужем, работает, растит малыша. Младшая кое-как закончила школу, на учете за кражи с 14 лет, ни работать ни учиться не хочет, наркотики, месяц назад чуть не умерла на глазах матери от передозировки. Живут давно без отца. М. недавно решила, что девушки взрослые, пора о себе подумать. Общительная и красивая женщина, поклонников много, но предпочитает одного, с которым стали складываться отношения…

Последние три дня мы жили с ней вдвоем на даче, всё было замечательно. В субботу она уехала домой. А в воскресенье позвонила, рыдая, сказала, что пьет в ванной водку, что ей стыдно, что она продала в отделе брюки, а деньги забрала себе, брюки покупатели вернули и ее уволили с работы, что это страшно и больно… И положила трубку.

Тут я вспомнила, что на даче она была веселая и счастливая, строила планы на будущее, но вдруг завела разговор о том, как хочет, чтобы ее хоронили… Оказалось, что во время телефонного разговора со мной она уже вскрыла себе вены. Оставила детям записку.

Удалось спасти: младшая дочь оказалась недалеко, выбила дверь, оказала первую помощь, потом скорая приехала. Руку зашили. После истерики сказала, что извиняется за спектакль. Объяснила, что устала от материальных проблем, старости боится… Страшно, что может повторить.

Что делать, как помочь? В МЧС дали телефон психологической помощи, по которому сказали, что нужно поехать на прием к психиатру. Это грозит или ничем или психушкой…

Не знаю, как с ней вести себя, но чувство такое, что лезть к ней сейчас с вопросами и советами нет смысла.

Нина, лезть и правда не надо. Но риск повторения, действительно, есть, и если М. для вас человек близкий, то быть рядом – можно и нужно, на связи быть – обязательно. И разговаривать, и думать вместе о том, как жить дальше.

М. не больна психически, но страдает душевно. Психиатрия ей не надобна, но психологическая помощь и душевная подпитка очень нужны. Многие годы жизнь ее с дочерьми – психологически кризисная и духовно ущербная; то, что происходит с младшей дочерью – самое очевидное выражение этой ущербности; но и сама М., как теперь и вам ясно, человек внутренне недостроенный, крепкого ценностного стержня не имеет и нуждается в понимающей душе и поддерживающей руке. Как близкая подруга вы можете проникновенно, ласково и твердо высказать М. две ваши личные просьбы.

1) Больше не пытаться сбежать на тот свет, ибо на свете этом она очень-очень нужна вам, нужна дочерям – младшую, гибнущую, но спасшую ее, теперь, ей, матери, очередь спасать, и ведь выявилось, что не все потеряно! И внукам нужна еще будет долго, и у обоих вас много еще разных дел, и возможны разные радости.

2) Не пить больше водку, чтобы не впадать в невменяемость и не терять присущее ей женское обаяние, которого хватит еще на много лет, если она будет верить в себя и хорошо с собой обращаться. У вас хорошие шансы помочь М. пройти темную полосу и жить дальше осмысленнее и светлее. Будьте уверены.

Указатель иного пути

еще случай из переписки

ВЛ, я понимаю, что я – миллионная частица… Мне 27 лет. Преподаю в школе. Видите ли, моя мама не пожелала больше жить. Решила этот вопрос во время депрессии… А я стала ужасно переживать и задумываться над ее поступком. Ее врач сказал, что мне нужно лечиться профилактически, иначе меня постигнет «семейный рок», дурная наследственность. После этого разговора вдруг потеряла желание жить и почувствовала тягу к… Боюсь этого слова. Вот уже год отчаянно держу себя в руках, боюсь сорваться, не выдержать. Таблетки пить не могу. Я так люблю и хочу жить, но боюсь себя.

Мила, вы душевно здоровы, а врач тот злостно ошибся. Несчастье с мамой – не рок для вас, а указатель иного пути.

Наследственные случаи душевных болезней имеют причины гораздо более сложные, чем просто наследственность. От родных нам может передаваться эмоциональный склад, обостренная чувствительность, неуравновешенность – расположенность, склонность к каким-то расстройствам.

Но душа у каждого своя, и болезнь своепричинна. Внушаемость и невольное подражание – вот что более всего делает нас похожими на наших родных. Но как раз это, к счастью, и более всего нам подвластно, если только мы это осознаем.

Отвлекитесь, насколько сможете. Больше работы. Пусть будет некогда, пусть будет трудно. Мрачные мысли время от времени будут к вам возвращаться – не бойтесь этого. Трудно сыскать человека, которого такие настроения никогда не посещают.

Не может ножик перочинныйсоздать перо – к перу прижатый, –лишь отточить или сломать.Родитель детям не причина,не программист, а провожатыйв невидимость.Отец и мать,как я терзал вас, как терзалии вы меня, судьбу рожая.О, если б мы не забывали,что мы друг друга провожаем.

Не вечность делим, а купес вагонным хламом – сутки, двое,не дольше. Удержать живое –цветок в линяющей толпе –и затеряться на вокзале.О, если б мы не забывали…

Вы уходили налегке.Я провожал вас в невесомостьи понял, что такое совесть:цветок, зажатый в кулаке.

Большой счет

не выбрасывайте грабли, вам их вернут

Письмо, ясно описывающее зреющий суицид, без признаков депрессии как таковой. Но психалгия есть, поводов много.

ВЛ, пожалуйста, подскажите, что можно сделать в такой ситуации.

Моей подруге 29 лет, год назад она потеряла маму, несколькими годами раньше отец погиб в автокатастрофе, а старший брат не работает, пьет, сидит у неё на шее.

Была замужем, развелась, сейчас у бывшего мужа новая семья и ребенок. У нее детей нет, последний мужчина, которого она любила, не собирается бросать ради нее своих жену и ребенка, к тому же временами запойный. Они расстались четыре месяца назад.

Работа в её профессиональной области, на которую она училась и в которой работала 5 лет, стала невозможной (по объективным причинам, от неё не зависящим).

Она очень общительный, веселый и умный человек, всегда душа компании, всегда готова веселиться.

Но она устала ото всего этого. Устала быть общительной и веселой на людях, но по-другому не может. Устала быть должной всем – на самом деле понимает, что никому не должна, но по другому не умеет. Хочет взаимной любви и понимания, но при этом не верит, что это для нее возможно, и устала прилагать к этому какие-то усилия, устала надеяться и ждать…

Последнее, что мама сказала ей перед смертью: «Позаботься о брате, ты сильнее его». Сейчас, продав старую квартиру, где они жили с родителями, и купив две новых (всеми делами занималась она одна, потому что брат этого просто не делает), снимает квартиру и ждет приёмки своей госкомиссией. Брат тоже ждет оформления бумаг по своей квартире и живет у неё, при этом не считает нужным за собой ничего убирать, мыть, стирать. От этого долга, данного ей матерью, она тоже устала.

Пишет завещание, в котором квартиру передает брату. А в календаре у нее через полгода стоит крестик. Последний день жизни. Она считает, что к тому моменту долг перед мамой и братом будет выполнен.

Обсуждая эту тему, говорит, что устала, что ничего не хочет, не видит никакого смысла, что это единственный выход. Уже сплела себе кокон, через него невозможно пробиться. Все увещевания о прекрасности жизни не воспринимает, считает, что для неё нет будущего и ей уже нечего тут делать. Любую попытку серьезного вмешательства увидит издалека и закроется совсем.

Как ей помочь? Что ей сказать? Что с ней сделать? Мы, ее друзья, не знаем, что делать, и очень надеемся на вашу помощь!

Воронка закручивается пока медленно, спасти можно успеть.

Отвечаю не только по этому случаю.

Татьяна, не надо увещеваний о прекрасности жизни, которая, как мы с вами оба успели убедиться, не только прекрасна, но и чудовищна. Жизнь – штука всяческая, жизнь всевозможна, и живем мы не только ради счастья, которое есть всего лишь махонькая поощрительная наградка за подвиг многомерзостного бытия, но ради тайного смысла, ради Чего-то или Кого-то, что или кто нас безмерно больше. Но это вопрос нашей веры и нашей решимости.

«Любую попытку серьезного вмешательства увидит издалека и закроется совсем…»