Пыль на трассе - Алистер Маклин

К входу в отель подкатил большой автобус, вокруг него толпились гонщики, менеджеры, старшие механики и журналисты, приглашенные на официальный прием. Харлоу проверил, здесь ли те, чье отсутствие в гостинице этим вечером было для него крайне желательным. Все они — Даннет, Траккья, Нойбауэр, Джейкобсон и Макалпин, последнего держала под руку бледная и сильно огорченная Мэри, — были здесь, садились в автобус. Двери закрылись, и автобус укатил в ночь.

Через пять минут Харлоу ленивой походкой спустился в вестибюль. За стойкой сидела хорошенькая девушка, которую он обделил вниманием раньше. Сейчас он широко ей улыбнулся — его коллеги просто не поверили бы своим глазам, — и она, быстро придя в себя после шока от неудачного общения с Харлоу, расплылась в улыбке и даже покраснела от приятного смущения. Для непосвященных Харлоу все еще оставался лучшим автогонщиком мира.

— Добрый вечер, — поздоровался Харлоу.

— Добрый вечер, мистер Харлоу. — Улыбка чуть поблекла. — Боюсь, ваш автобус уже ушел.

— У меня своя машина.

Улыбка снова засияла на лице девушки.

— Ну конечно, мистер Харлоу. Какая я глупая. Ваша красная «феррари». Вам что-нибудь…

— Да, будьте любезны. У меня здесь четыре фамилии: Макалпин, Нойбауэр, Траккья и Джейкобсон. Я хотел бы знать, в каких номерах они живут.

— Разумеется, мистер Харлоу. Но, боюсь, все эти джентльмены уехали.

— Знаю. Я ждал, когда они уедут.

— Я вас не понимаю, сэр.

— Я хочу кое-что сунуть им под дверь. Это такая традиция, перед началом гонок.

— Вы, автогонщики, любители подшучивать друг над другом. — До этого вечера она наверняка не встречала ни одного автогонщика, но тем не менее посмотрела на Харлоу с понимающим лукавством. — Вот нужные вам номера: 202, 208, 204 и 206.

— В том порядке, в каком я назвал фамилии?

— Да, сэр.

— Спасибо. — Харлоу приложил палец к губам. — Никому ни слова.

— Конечно, мистер Харлоу. — Она заговорщицки улыбнулась. Харлоу знал истинную цену своей славы и не сомневался, что об этой краткой встрече она будет рассказывать не один месяц; но до их отъезда из гостиницы тайну будет хранить.

Он вернулся в номер, достал из чемодана кинокамеру, отвинтил заднюю стенку, намеренно царапая при этом матовую металлическую поверхность, достал миниатюрный фотоаппарат размером с пачку сигарет. Он положил его в карман, привинтил на место заднюю стенку кинокамеры, убрал ее обратно в чемодан и задумчиво посмотрел на лежавшую там маленькую брезентовую сумку с инструментами. Сегодня она ему не потребуется: он идет туда, где есть и фонари, и все необходимые инструменты. Взяв сумку, он вышел из номера.

По коридору он прошел к комнате 202 — номер Макалпина. В отличие от Макалпина, Харлоу не приходилось проявлять коварство, чтобы добыть ключи от гостиничных номеров — у него было несколько своих прекрасных комплектов ключей. С четвертой попытки дверь открылась. Харлоу вошел в номер и заперся изнутри.

Положив брезентовую сумку на верхнюю и практически недосягаемую полку в стенном шкафу, Харлоу приступил к тщательному осмотру комнаты. Внимательному изучению подверглось все: одежда Макалпина, платяные и посудные шкафы, чемоданы. Наконец, черед дошел до запертого чемодана, можно сказать, даже кейса, на котором были по-настоящему прочные наборные замки. У Харлоу, однако, нашелся комплект ключей и к таким замкам. Открыть кейс не составило труда.

Внутри оказался небольшой переносной кабинет со множеством бумаг: счета, квитанции, чековые книжки и контракты. Было ясно, что владелец команды «Коронадо» заодно выполняет и обязанности бухгалтера. Внимание Харлоу привлекли использованные чековые книжки в гибком переплете. Он быстро пролистал их, вдруг замер и уставился на первые страницы одной из книжек, где были зарегистрированы все выплаты. Эти четыре страницы он изучил с особым пристрастием, покачал головой, словно не веря своим глазам, едва слышно присвистнул, достал миниатюрный фотоаппарат и сделал восемь снимков, каждую страницу сняв дважды. Полностью устранив следы своего визита, он вышел.

В коридоре никого не было. Дверь номера 204, где жил Траккья, Харлоу открыл тем же ключом, что и дверь Макалпина: гостиничные ключи отличаются друг от друга минимально, чтобы ко всем скважинам подходил общий гостиничный ключ. У Харлоу, по сути дела, и был такой ключ — отмычка.

Скарб Траккьи оказался гораздо меньше, чем Макалпина, соответственно меньше времени заняли и поиски. Харлоу опять-таки наткнулся на кейс, еще меньших размеров, и открыть его также не составило труда. Там лежали какие-то бумаги. Харлоу заинтересовала тоненькая книжечка в красно-черном переплете, видимо, это был зашифрованный перечень адресов. Каждый адрес (или не адрес?) был обозначен одной буквой, за ней следовали две или три совершенно не поддающиеся расшифровке строчки букв. Может, это что-то и значило, а может, и нет. Харлоу заколебался, потом пожал плечами, достал аппарат и сфотографировал страницы. Приведя комнату в безупречный порядок, Харлоу вышел.

Две минуты спустя он сидел на кровати в номере Нойбауэра, а на коленях у него лежал очередной кейс. На сей раз никаких колебаний не было: миниатюрная фотокамера щелкала без устали. В руках его была красно-черная тоненькая книжечка, как две капли воды похожая на ту, что он нашел в вещах Траккьи.

Остался последний из четырех запланированных визитов — к Джейкобсону. Джейкобсон, в отличие от Нойбауэра или Траккьи, либо не видел нужды что-то скрывать, либо был наивнее их. У него оказались две банковские книжки, и когда Харлоу открыл их, он оцепенел. Выходило, что доходы Джейкобсона по крайней мере в двадцать раз превышают сумму, которую он мог отложить с заработков старшего механика. В одной из книжек лежал список адресов, на английском, безо всякой шифровки, адресов в разных странах Европы. Все эти подробности Харлоу старательно запечатлел на пленку своей фотокамеры. Он положил бумаги в кейс, поставил его на место и уже собирался выйти, как вдруг в коридоре послышались шаги. Он замер в нерешительности, пока не понял, что к номеру Джейкобсона кто-то подошел. Харлоу вытащил из кармана платок, собираясь повязать его вокруг лица, как маску, но тут в замке начал поворачиваться ключ. Харлоу успел лишь быстро и бесшумно спрятаться в платяной шкаф и тихонько прикрыть за собой дверь — и в номер кто-то вошел.

Харлоу окружала кромешная тьма. Он слышал шаги, но чем занимается вошедший, определить не мог, поди узнай, возможно, кто-то пришел сюда по тому же делу, что и он сам. Действуя на ощупь, Харлоу сложил носовой платок треугольником, основание его выровнял чуть ниже глаз и завязал свободные концы на затылке.

Дверь шкафа открылась, и глазам Харлоу предстала дородная средних лет горничная, в руках она держала диванный валик —